Книга Приют для списанных пилотов - Валерий Хайрюзов

Не желая принимать участия в политических игрищах, Николай стал заниматься тем, к чему у него всегда лежала душа — играть с ребятами в футбол. С ними ему всегда было просто и легко, не надо притворяться, не надо вести прагматические разговоры.

Где бы Николай ни жил, везде он собирал футбольную команду. Так произошло и здесь, в Москве.

Как-то возвращаясь после работы домой, он увидел в подъезде курящих подростков. Ребята были все ему знакомы. Он хорошо знал их родителей и со многими работал вместе еще в Верховном Совете. Родители разрабатывали законы для всей страны, а в это время их собственные дети шлялись по подъездам. Картина, увы, знакомая и привычная. Николай вынес футбольный мяч и попросил ребят принести насос с иглой. Когда мяч был накачан, он пригласил ребят поиграть с ним в футбол. Площадку нашли во дворе между многоэтажками. Убрали камни и кирпичи, наметили теми же кирпичами ворота. И с того времени каждый вечер выходил он во двор и гонял с ребятами мяч. Со стороны это выглядело, наверное, довольно забавно: взрослый мужик гоняет мяч с мелюзгой. Но вскоре им запретили появляться на той площадке. Префектура решила построить между домами подземные гаражи, и площадку огородили металлической сеткой.

Николай попросил устроителей показать документы, подтверждающие право на строительство. Те отказались. Тогда Николай выставил пикет, написав на плакате, что у детей отнимают последнюю радость. Строители вызвали омоновцев. Николая запихали в машину и принялись мять бока. И только узнав, что он работник Думы, выпихнули из машины, пообещав в следующий раз переломать ноги. Порогов попытался поднять на новый пикет родителей, но столкнулся с полным равнодушием. Да, они мысленно поддерживают энтузиаста, но бороться с властью — себе дороже. Пусть это делает кто-то другой. Тогда Николай поднял свои старые связи и организовал депутатский запрос в прокуратуру. Пришел ответ, что все вопросы в части отвода земли, экологической экспертизы согласованы с префектурой района.

Дворовый футбол, что это такое? Пережитки прошлого, отголоски босоногого послевоенного детства. Сегодня повсюду существуют разные секции. Кому надо, тот ходит туда, а не бьет стекла в домах. Надо освободить дворы и подъезды от машин, убрать их, как в цивилизованных странах, под землю. Тогда и воздух будет свежее, и освободятся места для игр. Все четко и логично. Но меж строк читалось: откуда, из какого времени, мол, ты, дядя, упал на наши головы. Отнимаешь только время у больших и занятых людей. Впрочем, была в письме и оптимистическая нотка. Строители после завершения гаражных работ обещали соорудить неподалеку спортивную площадку. Спасибо и на том. Тогда для игры в футбол Николай решил подыскать другое экологически чистое от занятых собой людей место. Таким местом оказался собачий парк. Неподалеку от реабилитационного центра между дубов Порогов нашел небольшую, но вполне приличную ровную площадку. Со старого корта ребята помогли ему принести хоккейные ворота. На ней они и гоняли мяч дотемна. Приходили совсем мальцы, и Николай боялся одного — наступить кому-то из них на ногу. Но они, не стесняясь, били его так, что ему часто приходилось дома ставить на ноги примочки. Как говори гея, любое дело требует жертв. Еще досаждали собаки. Они то и дело норовили перехватить и прокусить мяч, а то и схватить за штанину. Иногда им это удавалось. Но требовать с владельцев собак компенсации было бесполезно, они считали этот парк своей собственностью и грозились натравить на них своих любимцев, а то и заявить на футболистов кому следует. Порогов старался сохранять с такими нормальные отношения. Если мяч прокусывался, то он покупал новый.

Позже с футбольной амуницией ему стали помогать депутат Госдумы президент клуба «Ротор» Владимир Горюнов и его старый приятель, тренер иркутской «Звезды» Сергей Муратов. Первый сам воспитывался в детдоме и готов был для ребят снять последнюю рубашку. Муратову же было приятно, что далеко от Байкала московские ребятишки бегают в футболках его «Звезды». Вскоре на площадку стали приходить ребята со всего околотка. И не только ребята, приходили и девчонки. С самого начала Николай поставил им условия: не ругаться, не психовать и не курить. С курением они еще как-то справлялись. Но вот чтоб не поругаться… Порогов сделал для себя маленькое, но печальное открытие: подростки совсем не умели общаться друг с другом. Тот, кто нарушал обговоренные условия, выводился из игры, и ему предлагалось отправиться домой. Некоторые уходили, других хватало до ближайшего дуба. Отсидевшись там, через некоторое время с покрасневшими глазами они возвращались и просили принять их обратно. Узнав, что сын Алешка попал в больницу с бронхитом, Николай договорился с Лизой, чтобы она отпускала его на пару часов к нему. Теперь вечером, возвращаясь с работы, он видел одну и туже привычную картину: возле подъезда уже сидела группа подростков, среди них Алешка — ждали, чтобы пойти вместе в собачий парк. В выходные дни телефон Порогова вообще накалялся от ребячьих звонков. Вопросы были одни и те же: где и во сколько встречаются.

На другой день Ольга Филимоновна сама разыскала Николая во дворе реабилитационного центра. Порогов пилил деревья.

— Вы что сегодня не играете? — спросила она, поглядывая на бензопилу в его руках. — Уже пять, мы с Антоном приехали, а вас нет. Мне подсказали, что вас можно найти здесь.

Порогов глянул на часы:

— Через полчаса соберутся.

— У меня к вам предложение, — неожиданно сказала Ольга Филимоновна. — Не могли бы вы и мне на даче распилить бревна? До них все никак руки дойти не могут. Я вас отвезу и привезу обратно. И заплачу за работу.

— Нет проблем.

— Хорошо, назовите свой адрес.

— Вон видите тот дом, — Николай показал на высотный дом, который своим фасадом смотрел в останкинский пруд. — Седьмой подъезд. Во сколько мне вас ждать?

— Давайте по утречку, пока дорога свободна. Скажем, в семь, вас это устроит?

— Договорились. — Николай на секунду замялся. — А можно мне с собой сына взять?

— Конечно, и моему сыну будет веселее.

— Спасибо, Ольга Филимоновна, — сказал Николай. — А вон и ребята подходят. Можно начинать. Вы идите, я сейчас закончу и подойду.

Утром, собираясь на дачу, Порогов размышлял: во что бы ему одеться? Глянув за окно и увидев прихлопнутые низкими облаками московские дома, решил, что для такой погоды лучше всего подойдет черная спецназовская форма, которую ему подарили в Боснии сербы, когда он уезжал в Россию. Николай достал ее из шкафа, оделся и глянул на себя в зеркало. Увидел черные запавшие глаза, морщины и мешки под ними. После крика «Держи старика!», желая хоть как-то спрятать седину, Николай зашел в парикмахерскую и попросил остричь себя наголо. Дома разглядывая себя в зеркало, пожалел, что поддался на провокацию Антона, — от нулевой стрижки он не стал выглядеть моложе, в лучшем случае тянул на мобилизованного для рытья окопов поизносившегося ополченца.

Ольга Филимоновна подъехала ровно в семь, вышла из машины, свежая, красивая и уверенная в себе. С некоторым удивлением оглядела его наряд, под ноль стрижку.

— Держу пари, с таким сопровождением меня никто не остановит, — пошутила она. — Я как-то делала репортаж из танкового полка. У них похожая форма. Вы, случаем, не танкист? Впрочем, нет. Вы мне сегодня напоминаете знаете кого? Спецназовца. Кстати, где ваш сын?