Книга Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве - Виталий Горбач

Похожие оценки действиям своих советских оппонентов на допросах давали многие немецкие пилоты, попавшие в плен. Так, сбитый в один день с Эвальдом технический офицер, обер-лейтенант Рудольф Маргграф (Marggraf Rudolf) из 4./KG27, на допросе отметил, что за девять дней боев потери его группы II/KG 27 составили 11 самолетов, из которых 5 были повреждены. Из этого числа, по мнению пленного, только один самолет был сбит истребителями и еще два подбиты. Говоря об эффективности истребителей и зенитной артиллерии, военнопленный подчеркнул: «Русскую артиллерию не только я, но и другие офицеры оценивают высоко. Офицеры говорят, что русская авиация по сравнению с 1942 годом значительно улучшилась, и особенно высоко отзываются о самолетах ЛаГГ-5. За все время боевых вылетов мне приходилось встречаться в воздухе несколько раз с русской авиацией, но в связи с тем, что самолеты Хе-111 имеют сильное вооружение, летают, как правило, девятками, русские отваливают и не принимают боя»[168].

Справедливости ради отметим, что некоторые советские архивные документы содержат весьма нелицеприятные отзывы о действиях истребителей их непосредственных начальников. Подобный случай был отмечен, в частности, командиром 8-й гв. иад полковником И. П. Ларюшкиным, ставшим на исходе дня 14 июля свидетелем воздушного боя, в котором два ведущих пилота одного из гвардейских полков заявили об уничтожении двух «мессершмиттов». Разгневанный комдив отметил в своем приказе: «Этот бой я наблюдал лично сам, и никто из группы никаких самолетов противника не сбивал»[169]. Только высокое звание Героя, присвоенное незадолго до этого одному из пилотов, позволило обоим авиаторам избежать наказания. Интересно, что оба сбитых Bf-109 присутствуют в оперсводках дивизии, причем особо отмечено, что пилот одного из сбитых «сто девятых» спасся на парашюте.

Вернемся к рассмотрению наземной обстановки, сложившейся в ходе 14 июля. Тяжелые бои 2-го гвардейского танкового корпуса с частями наступавшей дивизии СС «Рейх» продолжались в течение целого дня. Только к полудню эсэсовцам удалось овладеть Беленихино, а уже ближе к концу — Ивановкой, завязав бои за расположенное восточнее Жимолостное. Танковые бригады 2-го гвардейского танкового корпуса, несмотря на непрекращающиеся атаки и налеты авиации, тем не менее смогли задержать продвижение противника, создав необходимые условия для вывода из намечавшегося «котла» частей 48-го стрелкового корпуса. Штаб соединения по опыту боев особенно отметил высокую степень взаимодействия между разведывательной и бомбардировочной авиацией противника. Строки доклада корпуса свидетельствуют: «Корректировочная авиация, производя разведку, немедленно сообщает бомбардировщикам и артиллерии о результатах разведки, после чего боевые порядки, огневые точки подвергаются артиллерийско-минометным налетам и бомбежке авиацией противника»[170].

К утру 15 июля противнику удалось занять населенные пункты Виноградовка, Лески и Шахово, фактически сомкнув «клещи» за спиной советских войск. Однако благодаря принятому еще ночью решению командира 48-го стрелкового корпуса о выходе из окружения основная часть войск соединения в составе четырех дивизий смогла выйти на рубеж Правороть, Жимолостное, Новоселовка, Гнездиловка.

В прошедших боях корпус тем не менее понес чувствительные потери.

Действия авиации 15 июля вновь были сильно ограничены неблагоприятной погодой. Так, если части 8-го авиакорпуса произвели за день всего 706 вылетов, то для 2-й воздушной армии этот показатель составил 328 дневных вылетов, т. е. менее половины от активности противника. В частности, были отменены все вылеты 1-го бак, который должен был оказать массированную поддержку обороняющимся частям 1-й танковой армии в районе Новоселовка — Чапаев. В то же время действия штурмовой авиации 15 июля составили вовсе незначительную величину — соединения А. Г. Рязанова и А. Н. Витрука выполнили всего 122 самолето-вылета.

Активность ударной авиации 8-го авиакорпуса была значительно выше, составив 541 самолето-вылет. Основные усилия экипажей бомбардировщиков и штурмовиков, согласно дневнику боевых действий, были сосредоточены перед фронтом 3-го и 2-го танковых корпусов, продолжавших наносить удары по боевым порядкам вышедшего из окружения 48-го стрелкового корпуса. Документы 4-го иак отмечают массированные действия соединений бомбардировщиков Ju-87, Ju-88 и He-111, которые подвергли почти четырехчасовой бомбежке позиции частей 69-й армии, совершив за это время, по оценкам советских наблюдателей, до 400 самолето-вылетов. В 16:03 50 Ju-87 и Ju-88 с высоты 1600–1800 метров бомбили с пикирования передний край советской обороны в районе Ямки и артиллерийские позиции в районе Правороть — Жимолостная. В этот же период здесь отбомбилось и около 40 He-111, действовавших под прикрытием 12 истребителей. В 16:16 50 He-111 в колонне звеньев с разных направлений с высот 1000 и 2000 метров тремя заходами бомбили район Ямки, Прохоровка. В 16:20 их сменили 50 Ju-88, которые, пикируя с 1500 метров по 200 метров, двумя заходами вновь подавляли артиллерию в районе Ямки и Правороть. Через пять минут 28 Ju-87, шедшие без прикрытия, с индивидуальным прицеливанием, обрушили свой груз на район Правороть. Как отмечают советские документы, бомбежка силами 10–20 самолетов продолжалась до 20:00 с интервалом 10–15 минут[171].

Кроме ударов в полосе 4-й танковой армии и группы генерала Кемпфа, 8-й авиакорпус 15 июля силами одной бомбардировочной группы и двух групп пикирующих бомбардировщиков совершил налеты по железнодорожным станциям и населенным пунктам в районе Изюма. Как отмечал в своих мемуарах Манштейн: «Мы просили 4 воздушный флот, который не смог в эти дни действовать в районе „Цитадель“ в связи с плохими условиями погоды, перенести свои действия в район фронта на Миусе и Донце, чтобы он мог сорвать замеченные там приготовления противника к наступлению. К сожалению, из этих планов ничего не получилось»[172].

Обстановка, сложившаяся к 17 июля, внушала немецким генералам мало оптимизма. В районе Орловской дуги два советских танковых корпуса неожиданно вышли в район Хотынец, грозя перерезать стратегически важную дорогу Орел — Брянск. К новому крупному наступлению вели подготовку восточнее Орла части Брянского фронта. Кроме того, 17 июля началось наступление советских войск на Миус-фронте и в Донбассе. В одночасье вынашиваемые командованием группы армий «Юг» планы о нанесении потерь войскам Воронежского фронта были преданы забвению. Еще не начавший трещать по швам Восточный фронт тем не менее уже все настойчивее начинал требовать одного — резервов, резервов и еще раз резервов. Одним из их источников без сомнения могла стать столь тщательно созданная ударная группировка 4-й танковой армии, дальнейшее наступление которой потеряло всякий смысл. Однако, прежде чем производить переброску танковых и моторизованных дивизий на другие участки фронта, командованию группы армий «Юг» требовалось с наименьшими потерями эвакуировать свои войска из образовавшегося плацдарма севернее Белгорода. О завершающих боях над южным фасом Курской дуги наша следующая глава.