Книга Великая Отечественная. Хотели ли русские войны? - Марк Солонин

Раньше всех, в 24 часа 21 июня, в боевую готовность были приведены части 9-й армии Одесского военного округа. И только после этого была получена директива из Москвы. Тогда же политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение создать Южный фронт, управление которого должен был формировать штаб Московского военного округа. Об этом решении командующий округом генерал армии И. В. Тюленев узнал рано утром 22 июня.

В штаб Западного особого военного округа директива поступила в ноль часов 45 минут 22 июня. Через 15 минут командующий округом генерал армии Д. Г. Павлов доложил наркому обороны о том, что в течение последних полутора суток в Сувалкский выступ беспрерывно идут немецкие мотомеханизированные колонны. Маршал Тимошенко посоветовал командующему округом не паниковать, на всякий случай утром собрать штаб, а если будут отдельные провокации — позвонить. Сразу же после разговора с наркомом генерал армии Павлов приказал командующим и начальникам штабов армий привести войска в боевое состояние и занять все сооружения боевого типа и даже недостроенные железобетонные укрепления. Командующие 3, 10 и 4-й армиями и ВВС округа доложили Павлову, что войска и авиация готовы к бою. В 2 часа 25 минут и 2 часа 35 минут директива, полученная из Москвы, была направлена в штабы армий. По сигналу «Гроза» вводился в действие «Красный пакет», в котором находился план прикрытия государственной границы.

В штаб Киевского Особого военного округа директива поступила в 1 час 45 минут, а штабы армий получили ее в 2 часа 35 минут 22 июня. Однако приказы и распоряжения о приведении войск в боевую готовность в большинстве случаев были получены слишком поздно — до начала артиллерийской подготовки противника оставалась немногим более получаса. Командир 75-й стрелковой дивизии генерал-майор С. И. Недвигин докладывал через несколько дней командующему 4-й армией: «Красный пакет» опоздал, а отсюда и вся трагедия»[110].

Более благополучно обстояло дело в Военно-морском флоте, так как маршал Тимошенко напрямую предупредил наркома ВМФ адмирала Кузнецова о необходимости приведения флота в боевую готовность № 1. Тот сразу же установленным паролем быстро отдал соответствующие распоряжения. В результате флот был приведен в боевую готовность за 3–4 часа до начала войны.

Какие же силы и средства противника были сосредоточены у западных границ Советского Союза?

К исходу 21 июня 1941 г. завершали развертывание германские группы армий «Север», «Центр», «Юг», отдельная германская армия «Норвегия», финская и две румынские армии, венгерская корпусная группа. Всего в первом стратегическом эшелоне противника находились 153 дивизии и 19 бригад (из них немецких — 125 дивизий и 2 бригады), свыше 4 тыс. танков и штурмовых орудий, около 4,4 тыс. боевых самолетов, почти 39 тыс. орудий и минометов; общая численность этой группировки вместе с германскими ВВС и ВМС (192 корабля основных классов) составляла почти 4,4 млн. человек. В стратегическом резерве Главного командования Сухопутных войск (ОКХ — нем. Oberkommando des Heeres) Германии имелось 28 дивизий и бригад, около 500 тыс. человек, 8 тыс. орудий и минометов, 350 танков[111].

Группировка войск Красной армии выглядела следующим образом. Всего к началу 22 июня западные приграничные военные округа насчитывали 170 дивизий, 2 отдельные стрелковые и 12 воздушно-десантных бригад. Эти силы были относительно равномерно распределены вдоль всей границы и рассредоточены на большую глубину. Кроме того, здесь же дислоцировались 7 дивизий, 2 бригады, 11 оперативных полков внутренних войск и 49 пограничных отрядов. На удалении 10–50 км от границы в первом эшелоне армий прикрытия имелось 53 стрелковых и 3 кавалерийские дивизии, 2 отдельные стрелковые бригады. Второй эшелон, располагавшийся в 50- 100 км и более от границы, составляли 13 стрелковых, 3 кавалерийские, 24 танковые и 12 моторизованных дивизий. В 100–400 км от границы находились 62 дивизии резерва военных округов, на рубеже рек Западная Двина и Днепр — 13 дивизий, предназначенных для Юго-Западного фронта и армий РГК. В движении находились 10 дивизий внутренних военных округов.

Большинство механизированных корпусов было придано общевойсковым армиям, на которые возлагалось прикрытие государственной границы. Основные силы располагались на широком фронте, в 30–40 км от государственной границы, а дивизии в корпусах находились одна от другой на расстоянии 50-100 км и более. Такое рассредоточение соединений с началом боевых действий потребовало значительных перегруппировок и не позволяло в короткие сроки собрать основные силы механизированных корпусов для нанесения сосредоточенных ударов. Большинство мотострелковых полков не имело в достаточном количестве средств передвижения.

Всего группировка войск Красной армии на Западном ТВД с учетом 16 дивизий РГК насчитывала 3 млн человек, около 39,4 тыс. орудий и минометов, 11 тыс. танков и более 9,1 тыс. боевых самолетов[112].

Таким образом, противник имел превосходство в 1,3 раза в живой силе, равное соотношение по орудиям и минометам, но уступал советским войскам в 2,1 раза по боевым самолетам и в 2,7 раза по танкам. Однако по качеству боевой техники преимущество было на стороне Германии. Кроме того, ее войска были полностью укомплектованы и развернуты, оснащены транспортом и находились в состоянии полной боевой готовности. Войска Красной армии, выдвинутые к западной границе, по оценке большинства исследователей не были подготовлены ни к обороне, ни тем более к наступлению.

А как же характеризовали обстановку военачальники Красной армии, которым пришлось в первые же дни войны столкнуться лицом к лицу с врагом?

Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский, командовавший в то время 9-м механизированным корпусом, вспоминал: «21 июня я проводил разбор командно-штабного ночного корпусного учения. Закончив дела, пригласил командиров дивизий в выходной на рассвете отправиться на рыбалку. Но вечером кому-то из нашего штаба сообщили по линии погранвойск, что на заставу перебежал ефрейтор немецкой армии, по национальности поляк, из Познани, и утверждает: 22 июня немцы нападут на Советский Союз. Выезд на рыбалку я решил отменить. Позвонил по телефону командирам дивизий, поделился с ними полученным с границы сообщением. Поговорили мы и у себя в штабе корпуса. Решили все держать наготове»[113].

Генерал армии С. П. Иванов, в то время начальник оперативного отдела — заместитель начальника штаба 13-й армии, отмечал: «Поздно вечером 21 июня мы закончили работу. Спать разместились в палатках, наслаждаясь ароматом настоянного на хвое и травах ночного воздуха. Связь с оставшимися под командованием полковника Ахременко связистами поддерживали по радио — на таком расстоянии наша станция РСБ-1 действовала прекрасно. Спал я по обыкновению крепко, но ранним утром был разбужен дежурным радистом, который сообщил, что танкисты получили приказ поднять личный состав по тревоге. Часы показывали 5 часов 30 минут»[114].