Книга Люкке - Микаэла Блэй

Убийца не оставил после себя никаких следов. По словам Уве, их смыло дождем, но, может быть, мы имеем дело с матерым убийцей, который знал, что делал.

– Мы можем уйти? – крикнул ей Филип, стоявший у оцепления.

Она медленно пошла назад. Место преступления оставалось у нее за спиной, и от этого у нее включился основной инстинкт. Хотелось бежать, и как можно быстрее, но она постаралась побороть это желание, и пошла еще медленнее. Попыталась вспомнить, что надо сделать в ближайшее время. Она уже связывалась с администрацией Юргордена, но они не заметили ничего необычного. Она вставила короткую врезку в репортаж. Один из сотрудников администрации рассказал, как они помогали полиции.

– Садись за руль, мне нужно кое-что записать. – Эллен пошла к пассажирскому сиденью.

– Конечно. – Филип запрыгнул на водительское сиденье. – Привет, розовый туман! Сейчас помчимся во весь опор. – Он посмотрел на нее и включил коробку передач. – Извини. Мне надо пошутить, иначе очень тяжело.

Эллен кивнула.

Филип несколько раз нажимал на газ, пока они не заехали наверх и не объехали пригорок. Их ослепил яркий луч света.

– Что это? – Он сбросил скорость и остановил машину.

Эллен дважды проверила, заперты ли двери, и только потом посмотрела во тьму ночи. Из-за дождя видимость стала еще хуже. Она обернулась и попыталась взглянуть назад.

– Дай задний ход, – велела она Филипу.

– Что? Боже, ты с ума сошла. Прямо в западню?

– Соберись. Делай, как я говорю.

Филип дал задний ход и медленно поехал назад.

– Так, теперь можешь ехать, – сказала она.

Он удивленно посмотрел на нее:

– Что? Только и всего?

– Теперь придется заплатить.

– Заплатить?

– Это была камера контроля скорости. Ты на нее наехал. – Она улыбнулась. – Это тебе дорого обойдется. Здесь вряд ли больше тридцати.

– Что? Они развесили камеры на Юргордене? Острове короля? И он это разрешил? – Филип вздохнул. – Н-да, надеюсь только, что получился хороший снимок.

– Может быть, тот, кто убил Люкке, тоже спешил отсюда уехать.

Филип посмотрел на нее вопросительно:

– Думаешь, полиция это не проверила?

– Наверняка проверила, но нам, журналистам, они всего не рассказывают.

Она взяла телефон и послала сообщение Детеканне. Попросила ее выяснить, засняли ли здесь кого-нибудь в пятницу.

Эллен. 24.00

Эллен натянула на себя большую вязаную кофту и попыталась согреться.

Стопка бумаг – протоколы всех допросов, проведенных в связи с делом об опекунстве над Люкке, оказалась еще толще, чем она думала.

По-хорошему, ей надо пойти лечь спать, но она должна просмотреть протоколы. Она не знала, что ищет, но что-то с семьей Хёёк не так, и она обязана выяснить, что именно.

Она должна выдержать. Должна сосредоточиться, внушала Эллен сама себе.

Она опустилась на диван и разложила документы на большом круглом столе, чтобы составить общее представление. Но сначала надо выпить бокал вина.

Когда Эллен открыла бар, то увидела, что скоро его нужно будет пополнить. К счастью, еще оставалось несколько бутылок ее любимого вина.

Она открыла бутылку – раздался легкий хлопок. Аромат нежно окутал ее нервы, как вата. Взяв большой бокал, она наполнила его до краев. Отпила несколько глотков и стала рассматривать фотографии на стене, переводя взгляд с Люкке на Эльзу и обратно. Мысленно увидела фото, присланное Уве, и закрыла глаза.

Пришлось дать себе пощечину.

– Сосредоточься, Эллен, сосредоточься! – громко сказала она и села на диван.

Она начала читать решение суда, согласно которому оба родителя признаны опекунами Люкке. Далее говорилось, что Люкке попеременно будет жить у обоих, переходя от одного родителя к другому по понедельникам.

Потом она внимательно прочла краткое изложение показаний всех опрошенных по делу, – родителей и других свидетелей. По причине юного возраста с Люкке никто не разговаривал.

Эллен сделала глоток вина. И еще один.

На допросах Харальд утверждал, что Хелена страдала послеродовой депрессией и поэтому долго не могла привязаться к Люкке. Но мама Люкке отрицала это на допросе. Она признала, что у нее были проблемы сразу после родов, но через несколько месяцев она пришла в себя, что подтверждает ее история болезни.

В ответ на обвинения в свой адрес она напала на Харальда за то, что он бросил и предал их и тем самым, по ее мнению, пренебрег правом встречаться со своей дочерью.

И все в том же духе. Страница за страницей.

Адвокаты, родители, родственники. И маленькая девочка в центре всего этого.

Возможно, это был рядовой спор об опеке. Обвинения, которые всплывали на поверхность во время допросов и которые рассыпались в суде.

Мама Люкке утверждала, что Харальд несколько раз странно смотрел на свою дочь, когда она мылась. Обычно так отцы не смотрят на своих дочерей. Эллен подняла глаза – у нее пропало желание читать дальше, но она заставила себя продолжить.

Далее приводились еще примеры. Из-за обвинений слушания приняли другой оборот. Объявили перерыв.

Эллен громко вздохнула, ей стало не по себе. «Джимми не должен об этом знать», – подумала она. – Это не должно получить огласку».

Бедная, бедная маленькая Люкке. Эллен попыталась представить себе Харальда. Ей было трудно вообразить, что он способен на такую мерзость.

Но если это так? Что, если отец подвергал Люкке сексуальным домогательствам? Или мама делала последнюю отчаянную попытку стать единственным опекуном?

Эллен знала, что в таких ситуациях мамы чаще, чем можно подумать, обвиняют пап в сексуальных домогательствах. Без всяких на то оснований.

Она налила еще вина. Выпила одним махом и стала читать дальше.

Проверка физического и психического состояния Люкке. Никаких признаков того, что ее сексуально использовали.

Было установлено, что девочка сдержанная, застенчивая и ведет себя как интроверт. Но никакого диагноза.

Допросы затягивались.

Родители продолжали обрушивать друг на друга град обвинений.

Эллен налила еще вина. Сделала большой глоток и решила, что это последний бокал.

Через много страниц выяснилось, что мама взяла свои обвинения обратно. Таким образом, она несправедливо обвинила своего бывшего мужа в том, хуже чего и быть не может. Как она могла так поступить с Харальдом, но прежде всего, как она могла так поступить со своей дочерью?

Также странно, что Харальд согласился брать Люкке на выходные только два раза в месяц, но тут внезапно запротестовала Хелена, цитата: «Почему я должна обо всем заботиться? Я хочу опекунства на равных. Так легко он не отделается». Конец цитаты.