Книга «Летучий голландец» Третьего рейха. История рейдера «Атлантис». 1940-1941 - А. Селлвуд

Топливо с нашего последнего приза получили «Шеер», «Танненфельс» и мы. Его запасы казались неисчерпаемыми.

Позднее, находясь в этом удаленном районе Индийского океана, мы приступили к серьезнейшей работе – передаче топлива итальянским субмаринам. Для нас это было интересное задание, потому что нам пока не представлялась возможность познакомиться с южными союзниками, если не считать таковой случайную отправку пленных в Сомали. Из того, что мы видели, у нас создалось впечатление, позднее подтвердившееся, что мастерство и настроение итальянской команды целиком зависит от их командира. Многие итальянские командиры субмарин были опытными и храбрыми людьми, но, в общем, нам показалось, что старшим офицерам итальянского флота не хватало того, что американцы называют ноу-хау. Кроме того, мы были потрясены шириной и глубиной социальной пропасти, разделявшей офицеров и команду. Как правило, итальянский офицер жил в наилучших условиях, которые только может позволить обстановка, но матросы существовали в воистину скотских условиях и на голодной диете. Поэтому вряд ли стоит удивляться отсутствию всеобщего энтузиазма.

Между тем, когда мы получили срочный приказ обеспечить бункеровку субмарины «Перла», следующей из Массауа, мы поспешили к месту рандеву, обуреваемые любопытством, и прибыли в точку встречи, расположенную на тридцать третьем градусе южной широты, точно по расписанию. Никакой субмарины там не оказалось. Испытывая законное недовольство, мы ждали: Рогге ворчал, да и наше терпение постепенно истощалось. Затем, в нарушение всех правил о радиомолчании, мы получили радиограмму с субмарины, в которой итальянцы интересовались, почему их заставляют ждать. Субмарина находилась на 33-м градусе широты. Мы ее легко запеленговали, но то же самое мог сделать любой британский крейсер, рыскающий в непосредственной близости. Он мог поймать нас обоих, и тогда попытка проявить солидарность со страной, находящейся на южном конце оси, обошлась бы Германии очень дорого. Однако мы благополучно перегрузили на «Перлу» 7 тонн смазочного масла – этого ей должно было хватить надолго. Но ее командир, воздав хвалу нашим «удивительным успехам», имел наглость потребовать еще 70 000 сигарет.

Мы с сожалением попрощались с «Шеером». Такие чувства могут испытывать люди, знающие, что каждый новый день может стать для них последним, прощаясь с соотечественниками и сомневаясь, доведется ли им еще когда-нибудь свидеться. Мы почувствовали себя более одинокими, чем до встречи с карманным линкором. По сравнению со стальными палубами «Шеера», его мощными орудийными башнями, «Атлантис» показался маленьким и каким-то несерьезным, что ли… Линкор словно принес нам весточку из уже почти забытого Киля со всеми его приятностями. Но как сказал Каменц – старый торговый моряк:

– На этих стальных кораблях так удушающе жарко… Согласитесь, на нашем «Атлантисе» намного комфортнее.

Мы только теперь начали осознавать, как широко распространилась рейдерская деятельность и как сложно ее организовать при таких огромных масштабах.

Мы слышали новости о наших победах, о том, как наш коллега – «Пингвин» захватил в полном составе норвежский антарктический китобойный флот. «Пингвин» долго преследовал свою добычу, наблюдал за разбросанным на огромном пространстве флотом, оставаясь вне пределов видимости, пока не установил местонахождение плавучего рыбозавода. Остальное было делом техники: подойти к рыбозаводу, захватить его, выяснить секретный код, по очереди созвать ничего не подозревающих китобоев и захватить их.

Скажете, тут нет никакой хитрости? Возможно. Но этот захват имел важнейшее значение для страны и, в отличие от множества грязных страниц войны, обошелся без единой жертвы. Этот эпизод тем более замечателен, что впоследствии весь флот был отведен в оккупированную Францию и прибыл туда в целости и сохранности.

«Пингвин» нанес противнику тяжелый урон и вплотную приблизился к установленному нами рекорду потопленного тоннажа. Он был единственным рейдером, которому это удалось. Если бы мы знали, что ему осталось всего три месяца… Доходили до нас сведения и о потерях, среди которых оказался единственный вышедший в море итальянский вспомогательный крейсер. Ему не повезло – корабль сразу наскочил на британский вспомогательный крейсер. Много наших судов снабжения были потоплены или захвачены. Тем не менее район деятельности рейдеров был так обширен, а британцы испытывали столь настоятельную необходимость сосредоточить все свои основные силы в Северной Атлантике и на Средиземноморье, что мы, даже прослышав, что на нас охотится британский вспомогательный крейсер «Ранчи», находящийся к северу от Чагоса, наслаждались свободой. Полагаю, противник об этом не догадывался.

«Шеер» во втором боевом походе больших успехов не достиг. После войны его деятельность подверглась обширной критике. Утверждалось, что в ней отсутствовала дерзость, которая могла привести к тяжелейшим потерям союзников. Те, кто придерживался этой точки зрения, утверждали, что у англичан в Южной Атлантике или на Средиземноморье не было ни одного корабля, способного противостоять тяжелому вооружению «Шеера». С другой стороны, находясь во время войны в море, мы не могли в полной мере осознать все то, что представляется очевидным кабинетным ученым, имеющим в своем распоряжении все необходимые документы. Как бы то ни было, именно присутствие «Шеера» привело к разрушению путей сообщения союзников.

Что же касается «Атлантиса», на нашем счету пятая часть всего торгового тоннажа, потопленного надводными кораблями германского флота.

Глава 19

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ИНЦИДЕНТ

– Тараканы, – пробормотал стоящий рядом со мной матрос. В его голосе звучало удивление и отвращение.

Я переступил порог грязного камбуза и посмотрел в угол, к которому был прикован взгляд матроса. По заляпанному полу двигался черный ручеек.

Я впервые оказался «за кулисами» пассажирского судна, и, хотя не ожидал здесь стерильной чистоты роскошных круизных лайнеров, все же камбуз «Замзама» был хуже самых страшных ночных кошмаров.

– Тараканы, – скривившись, повторил матрос.

Они были везде. Особи длиной 5 сантиметров выползали со всех сторон, передвигаясь внушительными отрядами. Они словно стремились покинуть тонущее судно.

– Фу, – сказал другой матрос, случайно заглянувший в камбуз, – здесь воняет.

Двигаясь к трапу, ведущему на верхнюю палубу, я подумал: «Здесь, может быть, и воняет, но страшно подумать, какая поднимется вонь, когда союзники узнают про „Замзам“». «Вторая „Лузитания“» – так они назвали нашу жертву. «Новый акт варварства», – так они описали потопление.

В течение следующих недель история «Замзама» широко освещалась в западной прессе как очередной пример наплевательского отношения немцев к международным законам, – в нее было вовлечено 138 граждан тогда нейтральной Америки. Международный инцидент…

Мы атаковали «Замзам» 17 апреля, прячась под покровом ночи и темнотой западной части неба, в то время как его силуэт отчетливо вырисовывался на фоне первых рассветных лучей. Мы потопили его после терпеливого многочасового преследования, ознаменовав этой операцией временное возвращение в наши первые «охотничьи угодья» – Южную Атлантику. Эта история привлекла к нам всеобщее внимание, мы удостоились статей и писем в «Таймс» и «Лайф».