Книга Магия моего мозга. Откровения "личного телепата Сталина" - Вольф Мессинг

Мальчик отлично занимался в школе и был кандидатом на золотую медаль. У него возник психоз: страх перед воображаемым поселением пресмыкающихся в его горле.

Мальчика усадили перед чанами. Мессинг задал несколько вопросов, чтобы установить контакт с мальчиком. Сеанс погружения произошел настолько быстро, что мы не успели опомниться, как мальчик уже был в гипнозе. Через некоторое время Мессинг сделал несколько словесных внушений по проверке глубины гипноза и контакта с пациентом. Затем была дана команда, чтобы больной открыл глаза и следил внимательно за руками гипнотизера, при этом больной был все еще в состоянии гипноза. Вдруг прозвучала команда:

— Шире рот, Денис, выползай!

В это время из левого рукава Мессинга начало «выползать» чучело ужа.

Больной широко открыл рот, повинуясь команде. Когда чучело ужа плюхнулось в чан с водой, Мессинг воскликнул:

— Теперь Денис не вернется к тебе!

Затем последовала аналогичная команда для Дуси. Дуся «стала выползать» из правого рукава Мессинга и плюхнулась во второй чан. Следующая команда была убрать оба 60-литровых чана.

Дальше Мессинг продолжил работу с больным, повелев опять закрыть глаза и слушать его голос.

Остальная часть сеанса была посвящена внушению здоровых мыслей, направленных на избавление от переживаний. Затем больной был выведен из гипноза. Вольф Григорьевич для демонстрации окружающим попросил больного громко отвечать на вопросы.

Мальчик радостно воскликнул: «Чувствую себя хорошо!»

Мессинг, используя постгипнотическое состояние больного, внушал: «С этой минуты ты здоров! Через пару дней тебя выпишут домой».

Затем Мессинг полностью вывел больного С. из постгипнотического состояния.

Надо было видеть реакцию удивления присутствующих врачей! Некоторые психиатры сомневались в результате, так как ничего подобного никогда ранее не применялось в психиатрической практике. После отправки больного Вольф Григорьевич заявил:

— По инициативе и настоянию моего духовного сына, доктора Невлера, я согласился провести этот сеанс лечебного гипноза для вас, уважаемая аудитория. Гарантирую, что у больного С. будет состояние полного здоровья как минимум на полтора года. Но для полного успеха необходимо еще несколько поддерживающих сеансов. Хотя я не вижу среди присутствующих кандидата, готового перенять от меня эстафету.

Из зала донеслось:

— А что же наш гипнотизер, доктор Невлер, не может этого сделать?

Мессинг ответил:

— Я бы попросил Льва Фаустовича, но вчера просьба исходила от самого доктора Невлера, так как себя он считал недостаточно авторитетным для проведения такого сеанса.

Будем считать, что вы открыли новый раздел в практике психиатрии по применению гипноза в восстановлении психического здоровья. А сейчас я хочу поблагодарить ваш коллектив за внимание.

В следующий раз мы встретились с Мессингом в 1969 году в Москве, в ресторане «Прага», где отмечали его 70-летие.

Было весело, друзья рассказывали истории о Вольфе Григорьевиче, там также были представители Госконцерта. Обещанного официального празднования 70-летия Мессинга с присвоением ему звания народного артиста СССР не произошло.

Но друзья подготовили к его юбилею очень хорошие выступления.

Мессинг сказал мне, что чувствует себя неважно, врачи предлагают оставить работу и пройти обследование в стационарных условиях. Очень беспокоили ноги, колени и самое главное — плохая работа желудочно-кишечного тракта.

Это была наша последняя личная встреча.

Мессинг, сделав перерыв в гастролях, лег на обследование в терапевтическое отделение Боткинской больницы, а потом в Научно-исследовательский институт сосудов и сердца.

Сам Вольф Григорьевич мне никогда не писал. Переписка велась с его женой Аидой Михайловной Рапопорт, а после ее смерти с Валентиной Иосифовной Ивановской.

Мессинг разговаривал со мной по телефону. Обычно он был немногословен, конкретен, но я всегда ощущал его отцовское отношение к себе».

Документ 50

Из воспоминаний Т. Лунгиной[81]:

«Мессинг закурил и сказал:

— Люди явно оказывают влияние друг на друга. Никто не застрахован от ошибок, даже я, но никогда серьезно не ошибался. Когда тяжело заболел Мстислав Келдыш, президент Академии наук, никто из хирургов не отваживался оперировать его. Вопрос решался на правительственном уровне. Решили пригласить для консультации бригаду американских врачей во главе с Майклом Де Бейки. Операция прошла успешно. Это было в 1972 году, но нигде об этом не сообщалось. С врачами рассчитались, и все. Зачем прославлять американскую платную медицину, когда у нас бесплатная.

Что касается финишной черты, то первым пересеку ее я, раньше Келдыша. Ты убедишься в том сама. Но, зная это, я хочу рассказать о своей нерешительности, приведшей к трагедии, — произнес Мессинг, закуривая очередную сигарету. — Покаяться, что ли? Короче, в апреле 1967 года я проснулся рано утром, и какое-то трагическое предчувствие овладело мною. Как только рассвело, я вышел на улицу, купил несколько газет и увидел на первой странице каждой из них сообщение об успешном запуске космического корабля «Союз-1» и рядом фотографию космонавта Владимира Комарова, его биографию. Тут меня неожиданно передернуло от мысли: «Он не вернется». Дрожь пробежала по моей спине, но не хотелось верить в страшное предчувствие. Я задумался о другом, пытаясь отвлечься от этой мысли, но за завтраком трижды вспомнил фразу: «Он не вернется». Я лег на диван и попытался сконцентрироваться. Но даже после этого никакое видение не возникло. Я начал размышлять, пытаясь найти обоснование поступившему в мое сознание сигналу. Это было моей ошибкой. Я должен был сразу предпринять какие-то меры. Но какие? Позвонить в ЦК? В КГБ? В Звездный городок? На Байконур? Но по каким телефонам, где их взять? И кто поверит мне? В лучшем случае примут за сумасшедшего. Но я должен был куда-нибудь сообщить о том, что предчувствовал, о том, что знал. Пусть даже нельзя было прекратить полет и предотвратить катастрофу. Я многое видел в жизни, много страшного, сам был на краю гибели, знал, что за люди правят страной, как они отнесутся к моему заявлению…

Я растерялся и не набрал телефонный номер даже газеты «Правда», органа ЦК. Я пытался логически объяснить крушение корабля, вплоть до столкновения с НЛО. Но ясновидение нельзя объяснить при помощи логики. Через несколько дней газеты и радио сообщили, что Владимир Комаров погиб, возвращаясь с орбиты… Еще давно одна польская семья, опечаленная горем, попросила меня найти сына. Я провел в семье два дня и на третий день в каталептическом трансе сказал родителям, что их сын мертв. Тело находится за мостом, а голова — в общественном туалете. Назвал улицу, однако не мог сказать, как произошло убийство».