Книга Месть королевы - Виктория Холт

– Был у меня такой сон, – говорил он своим слушателям, – даже не сон, а как хотите назовите… Видение, что ли… Лежу это я в огромной комнате, а вокруг шелк да бархат… Бархат да шелк… Только все смутно так, словно сквозь туман, понимаете?

Друзья отвечали, что понимают, и просили поднапрячься и вспомнить как следует. Вылезти, то есть, из тумана.

Он обещал попробовать, но потом честно признался, что ничего больше вспомнить не может – только шелк, бархат, огромная комната… и туман…

– Я же был тогда совсем еще малец, – оправдывался он. – Чего с меня взять?

Жители селения постепенно тоже пришли в возбуждение, и все разговоры теперь были, по большей части, только о Джоне Драйдасе да о его видениях. Помимо прочего, это отвлекало от голодной нищенской жизни и хоть немного скрашивало существование.

И вот наступил день, когда Джон твердо заявил своим приверженцам, как обычно собравшимся вокруг него, что он точно сын Эдуарда I, и никто иной, и, выходит, – их король.

Он наконец вспомнил, сказал он пораженным землякам, что именно увидел тогда во сне или как это еще назвать… Слушайте все!.. Была, значит, ночь, и он спал в своей роскошной колыбели. И тут приходят какие-то люди и уносят его… Куда? Откуда ему знать – он же был почти младенец… А уж по-настоящему помнит себя в хижине дубильщика. Верно, туда и отнесли его тогда эти люди… Неужели еще не ясно? Тот, кто называет себя Эдуардом II, был подкинут на его место, прямо в роскошную колыбель, и никакой он не король. Да это и так видно, посудите сами. Какие делишки они вытворяли с этим развратником Гавестоном? Разве это королевское дело? А в Шотландии? Разве так повел бы себя настоящий сын Эдуарда I?.. Так, я спрашиваю? Вот то-то… Все, что он ни делает, только подтверждает, что он не сын своего отца… И потом… Да поглядите на меня хорошенько!

Односельчане поглядели.

– Я высокий? – продолжал разошедшийся вконец Джон. – Высокий, – ответил он сам себе. – Волосы светлые? Светлые… Но таких ведь у нас, у англичан, много. Верно? Однако никто, кроме меня, не похож так на прежнего короля… Да вы глядите, глядите как следует!

Жители селения вовсю пялились на него и вынуждены были все, как один, признать, что он – вылитый король.

– Ну, и что же ты надумал делать, Джон? – робко спросил мельник.

– Да уж что-нибудь сделаю, – не совсем определенно отвечал тот.

– Ты должен пойти по стране, – раздумчиво сказал кто-то, – и говорить всем людям, кто ты такой. Правильно, люди?

– Наверное, я так и поступлю, – решительно объявил Джон.

Но в душе у него был страх. Одно дело признаться, кто ты есть на самом деле, у себя в селении, где всех знаешь как облупленных, а совсем другое – рассказывать подобные вещи в чужих местах.

Он попытался объяснить друзьям, какие сомнения его посетили, но те были настроены категорически: решено так решено!

Да, пора положить конец тому, что творится в стране. Ведь это что же такое? Совсем жизнь плохая стала… Нужен новый король, вот что, люди! Настоящий, не подставной. Тогда и жизнь другая будет… А их Джон… Да глядите все! Если он не заправдашний сын старого Эдуарда, тогда уж неизвестно, кто его сын!..

* * *

Королева сказала с легким раздражением:

– Эта история с подкинутым сыном короля начинает надоедать! Чуть не каждый высокий мужчина со светлыми волосами норовит объявить себя королем. Вы не думаете, что нужно положить этому конец, милорд?

Эдуард согласился с ней. Он уже разговаривал по этому поводу с молодым Хью Диспенсером. Тот видел одного из «королей». Деревенского дубильщика.

Хью позволил себе вступить в беседу.

– Этот человек довольно красив, – заметил он. – Высокий, светловолосый. Немного похож на покойного короля. И на вас, милорд. Но в то же время огромное различие! У бедняги никакой привлекательности, изящества. Так, неотесанная деревенщина.

– А каким вы хотели его видеть? – язвительно произнесла Изабелла. – Думаю, даже вы, милорд, не отличались бы особым шармом и грацией, если бы выросли в деревенской лачуге, а не в наследственном поместье Диспенсеров.

Хью вкрадчиво хихикнул, но в глазах его была злость. Они уже начинали друг друга ненавидеть. Придет время, сказал он себе, и мне не надо будет притворяться, располагая тебя в свою пользу. Тогда я отыграюсь…

– Думаю, с этим мужланом надо расправиться без сожалений, – сказала королева.

Эдуард взглянул на Хью.

«Боже мой! – с мольбой подумала Изабелла. – Опять начинается. Где взять силы перенести все это? Еще один «дорогой Перро»… «Дорогой Хью»… Без которого ни шага…»

Диспенсер еще не был уверен в своем праве выступать как советник короля, поэтому поспешно произнес:

– Вы совершенно правы, миледи.

– Бедняга, – сказал Эдуард. – Уверен, он не хочет принести никому вреда.

– Но приносит! – сказала Изабелла. – Делает вас еще менее популярным среди народа.

– Народ утомителен и непредсказуем, – уныло сказал король. – Разве мы осуждаем погоду за ее переменчивость? И разве…

– Народ осуждает вас не за плохую погоду, – нетерпеливо перебила королева, – а за то, что в стране почти ничего не делается для того, чтобы залечить нанесенный ей урон. Люди уже не знают, кто ими правит…

Нет, она не собирается вступать с ним в спор. Это бесполезно, да она и так уже немало сказала. Если королю угодно терпимо относиться к подобным людям – сумасшедшим или прохвостам – его дело. Чем хуже, тем лучше… Быстрее наступит развязка.

Она ушла. Пускай новые дружки останутся одни. Сейчас они усядутся голова к голове, и Хью будет умучен до полусмерти россказнями о талантах и достоинствах «дорогого Перро…». А потом они…

Конечно, в стране нашлись бдительные люди, и бедняге Джону из Подерхема не пришлось долго гулять на свободе. Его арестовали, посадили в тюрьму и предложили представить доказательства того, что он сын короля. Каковых у него не нашлось, за исключением «видения», которое справедливые судьи не посчитали убедительным, хотя он настаивал и клялся, что видел то, о чем говорил. Разве этого не достаточно?

Достаточным это не показалось, и несчастный был приговорен к смертной казни, которой подвергали предателей. Его повесили и четвертовали.

* * *

Однако беспокойные явления продолжались.

Вскоре после Джона Драйдаса объявился в одной таверне некий Роберт Мессаджер, который, выпив несколько больше, чем ему требовалось, начал во всеуслышание заявлять: мол, чего удивляться, что в стране все идет наперекосяк, если король занимается непотребством… Вы поглядите, как он живет… и с кем…

В таверне все затихло, когда он пустился в весьма откровенные подробности отношений короля с Гавестоном – ну, прямо, будто видел все собственными глазами. Не перебивали рассказчика, и когда тот стал высказывать опасение, что сейчас начнется та же песенка с новым молодым красавчиком, и выразил соболезнование королеве – благослови ее Господь! – пожелав ей выдержать все, что обрушилось на ее прекрасную голову…