Книга Вилла мертвого доктора - Александр Грич

Ну а о Дятлове‑Скворчике Олег добавил почти по наитию — вполне могло быть, что Дятлов разговаривал о чем‑то с говорящим по‑русски Келлером. А может быть, и поручал ему что‑то. Что именно — Олег и понятия не имел.

* * *

Сандра Амальдено была хорошим профессионалом и знала это. Именно поэтому, приняв внешне рисунок поведения беззаботной красивой испанской женщины — просто потому, что это было ей удобно, да еще и давало ощутимые профессиональные преимущества, — внутри себя Сандра жестко контролировала все свои поступки, все разговоры. Если бы кто‑то увидел, как по воскресеньям вечером она, запершись дома в своем маленьком кабинете, тщательно анализирует все сделанные за неделю записи, оценивает каждое свое слово и каждое действие, — человек, увидевший это, наверняка не поверил бы глазам своим или решил, что сошел с ума. И совершенно зря — потому что консультант Амальдено была прежде всего профессионалом и с этой точки зрения подходила ко всему, что делала.

И именно поэтому она бывала недовольна собой, когда позволяла себе какие‑то внешние выражения чувств — тогда, когда этого не хотела и не планировала. И злилась на себя Сандра, когда люди, которые ей не нравились — ну, просто не нравились, ни за что, ни почему — так же бывает у всякого! Так вот, Сандра злилась на себя, когда эти люди чувствовали ее неприязнь.

Именно так с первой встречи было у Сандры с вдовой профессора Фелпса Зоей. Буквально с порога эти двое друг друга невзлюбили. Ну Зоя невзлюбила консультанта Амальдено, и ладно — Сандре не привыкать. Но тем более она, Сандра, должна была вести себя совершенно нейтрально и непроницаемо. А вот не выходило… И уже в давней второй беседе — без Потемкина, с глазу на глаз, Сандра старалась, как могла, быть нейтральной и холодной. Но, видимо, плохо у нее это получалось, потому что Зоя, вдова Фелпса, которая была кем угодно, но никак не дурочкой, сказала тогда Сандре — как бы невзначай, в конце разговора:

— Знаете, у вас все‑таки не женская работа.

— То есть?

— Ну трупы… Драки… Беседы — такие, как у нас с вами сегодня. — И, глядя прямо в глаза Сандре, продолжила: — Я ведь прекрасно понимаю, что именно вы обо мне думаете. И по вам видно, что вы всей душой на стороне моего покойного мужа. И меня оцениваете соответственно… Мне это, в общем, все равно, но по делу это неверно. Это ведь может помешать вам сделать точные выводы, разве нет?

Удар оказался точным. Если бы Зоя грубила, пыталась уязвить, впадала в истерику, Сандра нашла бы, что и как ей ответить. Но в ту минуту Зоя была права — и крыть Сандре было нечем. Нет, ничего страшного не произошло — Сандра умело перевела разговор на другую тему, продемонстрировала спокойствие и доброжелательность. Но урок Зои запомнила и сейчас, готовясь к новой встрече с ней, вспоминала из всего долгого разговора именно этот Зоин выпад.

А тема новой встречи была — сиреневые конверты, лежавшие у Сандры в синей бумажной папке. Сандра, в принципе, перепробовала уже все что смогла — и с производителями конвертов беседовала, и с торговцами из различных писчебумажных магазинов, и с журналистами — определяли, откуда именно вырезаны буквы… Опрошены были и Кристина, и Саманта, и сотрудницы регистратуры Шеппард‑Хауза. Никто ничего определенного сказать не мог. Вернулся из лаборатории конверт, который Олег видел на столе Фелпса в день убийства. На нем был отпечаток крема сзади — и в лаборатории определили, что это очень дорогой крем для лица, скорее всего «de la Mere». Это давало хоть какие‑то шансы, потому что такие кремы продают в магазинах «Сакс 5‑я авеню» или подобных — это совсем не ширпотреб.

«Вряд ли, — думала Сандра, — тот, кто пользуется этим кремом, будет вырезать буквы из «Таймс» и вкладывать свое письмо в дешевый сиреневый конверт… Непохоже». И вот Сандра договорилась о встрече с Зоей — не раскрывая ей темы предстоящего разговора.

Сандре казалось, что она хорошо подготовилась к встрече — и совершенно неожиданно для нее встреча оказалась удачной. То ли Амальдено сумела с самого начала взять правильный тон, неформальный, дружелюбный, то ли тема разговора понравилась Зое, потому что эта тема позволяла высказываться о муже, не очень себя стесняя, — словом, разговор получился.

Сандра, коротко рассказав предысторию, достала конверты. Объяснила Зое, как важна ее помощь — с лучшей своей подругой Сандра не смогла бы говорить теплее и доверительней, — и была за это вознаграждена.

— Я рада, что наконец могу оказаться хоть чем‑то вам полезной, — заявила Зоя, взглянув на конверты. — Вот этот, он сейчас пустой, я, по‑моему, даже в руках держала. Ага… Видите, жирная метка? Муж явился ко мне в ванную, когда я накладывала крем вечером, чтобы пожаловаться на отправительницу. Да, не удивляйтесь, он прекрасно знал, кто пишет эти письма. С этой женщиной у него когда‑то что‑то было — хотя он меня уверял, что ничего не было. Он же ни одну юбку пропустить не мог. И вот она много лет посылала ему любовные послания. Настолько безграмотные, что он мне их показывал… Считал, видимо, что алиби себе так создает. В последнее время она перешла на угрозы — неопределенные, но неприятные. Письма шли, насколько я знаю, без каких‑то определенных интервалов. То раз в полгода, то раз в месяц, но, по‑моему, не чаще.

— А вы не думаете, — спросила Сандра осторожно, — что она могла?..

— Абсолютно исключено. — Зоя даже руками всплеснула. — Вы вот найдете ее — у меня где‑то ее имя должно быть записано — и сами убедитесь. Фелпс вообще был удачлив по части похождений. Другой давно уже бы нарвался на неприятности, а ему все сходило с рук. Ему многое по жизни вообще сходило с рук. Вот потому он и зарвался — и то ему нужно было, и это…

— Что вы имеете в виду?

— А ему всего было мало. И женщин его, и карьеры, и выступлений публичных. Я думаю, ему в последнее время уже власти хотелось…

Зоя встала и подошла к окну.

— Я раньше не понимала, когда слышала, что за все, что мы делаем, надо платить, — сказала она негромко. — А с годами понимаю. Все яснее.

* * *

Ньют Дэвис, один из старейших репортеров «Таймс», назначил Потемкину встречу в японском ресторанчике «Дзен», неподалеку от Шеппард‑Хауза.

— Я в тех краях все равно буду по делам, — сообщил он, хотя Олег его об этом не спрашивал. — Шеф в «Дзене» делает нигири с лососем — просто класс. Вы любите суши?

— Ну если у вас там знакомый шеф, не откажусь, — сказал Потемкин деликатно. Он и на самом деле любил и ценил японскую кухню. К тому же зачем лишать будущего собеседника возможности как‑то раскрыться? Человек ведь рассказывает о себе каждым словом, каждым жестом. И то, что Ньют уже по телефону охотно пошел на контакт, Потемкина обрадовало — журналист, если только он хороший профессионал, может знать многое…

Поговорить именно с Ньютом Дэвисом рекомендовал Олегу Хопкинс — а рекомендации Хопкинса никогда не делались наобум. И Скотт, давний знакомый из «Таймс», подтвердил — да, Ньют, как говорится, в теме… Правда, начало разговора Потемкина, честно говоря, удивило.