Книга Проклятие Гиблого хутора - Лана Синявская

– Ну что, командир? – окликнул Вилька Романа. – Может, разделимся?

– Ни в коем случае, – возразил тот.

Пока они спорили, я прошла немного вперед по левому коридору, стараясь не терять из вида остальных, но быстро вернулась и повторила в правом коридоре тот же маневр. Кое-что мне показалось странным и я немедленно сообщила остальным:

– Посмотрите на потолок! Вот здесь – слева и справа.

– И что здесь интересного? – Задрала голову Эльза, подняв свечу повыше. – Какие-то щели. Может, потолок обвалился? Вон, арматура торчит.

– Это не арматура, – возмутилась я. – Что-то другое. Какие-то странные штуки. В другом коридоре их нет.

– А ты глазастая, – похвалил Роман. – Эти, как ты выразилась, «штуки» – поднятые решетки. Они могут опускаться по необходимости. В этом коридоре их целых три. Никогда не встречал таких серьезных укреплений в постройках того времени. Это неспроста. Думаю, нужно идти по этому коридору.

– Надеюсь, что это не ловушка? – сварливо спросила Эльза, косясь на потолок.

– Все может быть, – огорошил Роман. – Но, если нам повезет, устройство не сработает.

– Если?! – побледнела Машуня и заявила: – Я туда не пойду! Там что-то пищит. Слышите?

Действительно, далеко впереди слышался будто бы птичий щебет.

– Может, там выход? – обрадовался Вилли. – Типа птички поют.

– Это вряд ли, – ответил Роман неохотно. – Сейчас глубокая ночь. Птички спят.

– Я бы тоже сейчас вздремнул, – зевнул Вилли.

– На том свете отоспишься, – отрезала Эльза.

– Тьфу на тебя! Накаркаешь!

Дернув плечом, Эльза первой шагнула под сводчатый потолок. Ее храбрость вызывала уважение.

Потолок сделался ниже. Чтобы идти вперед даже Машке приходилось сгибаться. Вилли приходилось хуже всех, он передвигался практически на карачках.

Становилось душно, воздух напоминал испарения в бане. Одежда прилипла к телу и отчаянно терла на сгибах.

Коридор вильнул в сторону, затем совершенно неожиданно расширился, и мы оказались в большом круглом зале. К щебету прибавилось очень мягкое, приглушенное трепетание, как будто воздух слегка дрожал. С нашим появлением щебет усилился, но мы по-прежнему не видели никого вокруг.

– Что это? – испуганно спросила Машуня, и ее голос многократно отразился стенами пещеры. Ответ пришел сам по себе.

Тревожный шелест мгновенно превратился в какой-то иной звук, от которого мы сразу оглохли. Я успела поднять голову, прежде чем черный потолок пещеры, вспучившись, рухнул прямо на нас. Прикрывая голову руками и отчаянно визжа, я, вслед за остальными, рухнула на пол, ожидая удара и боли. Но их все не было.

– Ложная тревога, – шепнул мне в ухо Роман, неизвестно как оказавшийся рядом. Он совсем не выглядел испуганным, и я скоро поняла, почему: подземелье облюбовали летучие мыши. Наверное, их тут был миллион. Испуганные нашим вторжением, они принялись носиться по залу, отчаянно вереща и громко хлопая крыльями. От них рябило в глазах. Они метались туда-сюда, задевая нас крыльями, то снижаясь почти до пола, то взмывая под потолок.

Парочка зубастых монстриков спикировала Эльзе на голову, а одна запуталась когтями в копне волос и теперь билась в этих «силках», пронзительно пища. Эльзе удалось ее перекричать, а вместе они создавали неповторимый дуэт, который уверенно солировал в общем безумном хоре. Ян, разумеется, бросился на выручку своей даме, которая вертелась волчком и размахивала руками, как голландская ветряная мельница. В результате Ян получил в глаз, да еще оцарапался щекой о длинные когти возлюбленной. Вилли справился с задачей быстрее: несчастный мыш получил свободу, а Вилли возможность взглянуть поближе на выдающиеся округлости красавицы.

– Класс! – восхищенно подмигнул он мне, забыв про все обиды.

– Имплантанты, действительно классные, – вежливо кивнула я. – тысяч пятьдесят, не меньше.

– За штуку?

– Что ты, нет! Их продают парами, как домашние тапочки.

– Намекаешь, что титьки у Эльзы резиновые? – огорчился Вилли.

– Да что тут намекать-то, – вздохнула я, уже жалея, что лишила друга идеала.

Эльза, словно почуяв подвох, уже подозрительно косилась в нашу сторону, но плотная стая визжащих мышей мешала ей слышать то, о чем мы говорим.

Постепенно стая пещерных обитателей немного угомонилась, и мы смогли разглядеть в конце зала широкую лестницу, ведущую куда-то вверх. Обнадеженные, мы направились туда, стараясь не делать резких движений, что бы еще раз не напугать беспокойных соседей.

И снова нам предстоял выбор: под самым потолком лестница разделилась на две галереи. И ступени, и пол в галереях были застланы полуистлевшими коврами, не то потемневшими от времени, не то изначально черными. Мне было бы приятнее, если бы верным оказалось первое предположение, так как второе рождало мрачные предчувствия.

Мы приближались к месту развязки.

Глава 26

Оба коридора выглядели совершенно одинаковыми, и это было плохо.

По всей длине галерей в обе стороны из стен торчали бронзовые подсвечники с оплывшими огарками. Коридоры были настолько длинными, что свет наших свечек не достигал до конца. И, тем не менее, справа, вдали, вдруг затеплился огонек.

– Что за хрень? – воскликнул Вилли вполголоса. – Мамой клянусь, секунду назад в той стороне было темно, как у негра в заднице – прошу прощения у дам.

Дамы не возражали, так как сами были здорово напуганы. В подземелье, куда сотни лет не ступала нога человека, вдруг зажегся свет. Что бы это значило? Вряд ли что-нибудь хорошее.

– Кажется, нам туда, – неуверенно предположила я, беспомощно взглянув на Романа. За последние сутки он здорово осунулся, щеки покрылись щетиной и казались запавшими. Глаза лихорадочно блестели. Думаю, я сама выглядела не лучше, но спросила участливо:

– Ты устал?

– Да, – кивнул он машинально.

– Сочувствую.

– Я сказал «устал», а не «умер», – внес ясность Роман.

Я почувствовала себя глупо, но не успела проникнуться раскаянием, как Роман быстро повернулся ко мне, обхватил сильными руками и крепко поцеловал прямо в губы. Горячая кровь ударила мне в голову – ну, и во все остальные части тела, – в ушах зазвенели бубенчики, от близости сильного, горячего, мускулистого тела меня пару раз швырнуло то в жар, то в холод. Я предпочла бы иметь больше времени, чтобы до конца разобраться в своих ощущениях, но он уже отпустил меня, и даже слегка оттолкнул, пробормотав:

– Извини.

Машка нарушила нашу идиллию, повиснув на моей руке с воплем:

– Ты же меня не оставишь?

Ха! Оставишь ее, ага, у нее ж хватка, как у бультерьера: я и дернуться не успела, не говоря уже о том, чтобы убежать, а она меня – цап! – и висит! Чуть руку не оторвала с корнем.