Книга Зов Горизонта - Виктория Смирнова

Камни говорили о том, как они рождались сами, какой у них возраст, какие из них являются красивыми, а какие прочными. Маленький мальчик о камнях узнал больше, чем любой геолог на земле.

Их детдом был построен очень давно и являлся одним из самых крупных детских домов Подмосковья. А связано это было с историей страны. В 1785 году указом Екатерины началось строительство острога в городе Егорьевске. А во времена СССР сто первый километр от Москвы был лимитной зоной. Такая категория граждан, как тунеядцы, подвергались высылке. А диссиденты, рецидивисты и осуждённые по особо тяжким статьям, попадали в тюрьму Егорьевска. После выхода из тюрьмы им запрещалось селиться в пределах 100-километровой зоны вокруг Москвы и других крупных городов. И они оседали в Шатуре и Егорьевске.

А детский дом принимал детей со всех концов Шатурского и Егорьевского районов. У многих из них родители сидели в тюрьмах, у кого-то родители были лишены родительских прав. А ещё были дети, брошенные матерями-одиночками сразу после рождения.

Этот детдом был построен на окраине города у самого леса, чтобы детям было раздолье и чтобы он не мешал городу Шатуре. Имел он три отделения – самое маленькое для грудничков, потом шёл дошкольный возраст и отделение для школьников. Получив аттестат зрелости, дети выходили во взрослый мир, навсегда покидая пределы дома, где прошло их детство.

Но были дети, которые надолго не задерживались в детдоме. Одних через какое-то время забирали настоящие родители, других просто усыновляли. Периодически в детском доме появлялись супружеские пары, которые высматривали понравившихся им детей и увозили с собой. На Герке такие пары никогда не задерживали свой взгляд. Никого не привлекал мальчик маленького роста с квадратной комплекцией. Поначалу Герке было обидно, но со временем он привык, что не такой как все, и быстро привыкал к условиям жизни. А после того, как он стал понимать и слышать камни, он перестал ощущать своё одиночество. С ними Герка нашёл себе настоящую семью.

Учителей, наставников, врачей и нянечек в таком большом детдоме было много. Плохих воспитателей не было, во всяком случае, с такими Герка не сталкивался. Были равнодушные к детям, были добрые, сочувствующие. Были и те, кто исправно работал, не выказывая особых чувств к брошенным детям.

Герка рос спокойным и тихим ребёнком, никаких проблем с ним не было. Сидел себе в сторонке и играл в камушки. Но всё же был человек, который по-своему привязался к Герке – нянечка Валентина Васильевна. Эта добрая женщина сочувствовала всем детям и жалела всех, но вот к Герке относилась с большей долей внимания.

Когда она была свободна и видела его, одиноко сидящего на улице, то подходила, брала его за руку и водила гулять за пределы детского дома. Кроме того, что Герка умел понимать камни, а они понимали его, Герка прекрасно помнил всё, что с ним происходило, начиная с двухлетнего возраста. Обычно дети этот период жизни не запоминают, но Герка прекрасно помнил всё, в том числе и тот момент, когда Валентина Васильевна позвала его погулять по лесу. Ему не было тогда и трёх лет.

– Пойдём, немного пройдёмся, – она взяла его за руку и вышла с ним за пределы детского дома. – Герочка, я ухожу из детдома, больше я здесь работать не буду.

Герка остановился и вопросительно посмотрел на неё.

– Я заболела.

– А вы принимаете лекарство? – спросил Герка. Он сам не болел никогда, а вот другие дети болели – то гриппом, то ветрянкой, и он знал, что нужно принимать лекарство, чтобы выздороветь.

Валентина Васильевна улыбнулась.

– Болезнь у меня такая, которая не лечится. Да и запустила я её. Я знаю, ты не по годам смышлёный мальчик. Жаль, что кроме меня этого никто не заметил. Ты такой маленький ещё, а всё помнишь и всё замечаешь. И речь у тебя более правильная, чем у детей твоего возраста. Может, поэтому тебя не усыновляют, считая тебя взрослым… хотя маленького роста.

– Я уже не хочу, чтобы меня усыновляли, – беспечно ответил Герка.

– Мне кажется, твоё место тут. Пока тут. Мы здесь находимся потому, что я тебе должна рассказать кое-что о твоём рождении.

Они шли какое-то время молча. А потом Валентина Васильевна начала свой рассказ.

– Имя и фамилию тебе дала я. Моего деда звали Георгий Иванович Денисов. Любила я деда. Был он егерем, хороший был, работящий… лес любил.

– А почему вы дали мне имя, а не кто-то другой? – поинтересовался Герка.

– Я нашла тебя и имела право дать тебе имя и фамилию.

– Нашли? Где нашли?

– Около трёх лет назад я закончила работу и шла домой. Шла я не по основной дороге, а по тропинке через лес. Вот тогда я и услышала плач. Нет, даже не так. Это были жуткие крики, как будто ребёнок орал от боли. Я побежала на эти крики и нашла тебя. Ты лежал на земле голенький, а твои огромные кулачищи были сильно сжаты, и ты во всю глотку кричал. Естественно, взяв тебя на руки, я побежала обратно к детскому дому. Всю дорогу ты орал и в детском доме продолжал кричать. Врач осмотрела тебя и ничего не обнаружила. Ты был плотненьким, с хорошим весом, но почему-то громко плакал. Но прошло ещё минут тридцать, и ты стал затихать и, наконец, совсем успокоился. Я оставалась рядом с тобой всё это время, и когда ты уснул, то разжал кулачок, а на ладошке лежал этот кулон.

Она засунула руку в карман и достала крошечный предмет. Он был странным и необычным. Это была маленькая сфера, которая висела в невесомости над крошечным «тазиком», так прозвал его тогда Герка. Сфера и «тазик» не были ни соединены, ни спаяны, но это было одно целое. Герка взял этот предмет в руки и почувствовал тепло.

– Кулон? – переспросил Герка, не зная, что это такое.

– Это такое украшение, подвеска. Видишь, тут к сфере приделано специальное ушко, – показала Валентина Васильевна.

Герка кивнул.

– Тут должна была быть цепочка, – она показала цепочку, которая висела на её шее. – Вот, примерно, такая. Видимо, ты цепочку оторвал, когда плакал, зажав кулон в руке. Я решила сохранить его для тебя. А так как дни мои сочтены, я сейчас отдаю тебе вещь, которая принадлежит тебе. Возможно, по нему ты найдёшь своих родителей.

Вот так Герка приобрёл странный предмет, по которому он мог бы найти родителей. А Валентина Васильевна умерла через два месяца после того разговора. Герка с тех пор стал часто выходить за пределы детского дома и ходить по тропкам в лесу. Его тянуло в те места, где он был найден.

Воспитатели, если и видели, что он уходит далеко гулять, то не останавливали. Время началось непонятное, страна под названием СССР разваливалась и приватизировалась, финансирование детских домов сокращалось, зарплаты не выдавались. Поэтому никому не было дела до четырёхлетнего мальчика маленького роста, широкого в кости, гуляющего неподалёку и мечтающего в один из дней встретить своих родителей.

Герке было около четырёх лет, когда, гуляя недалеко от того места, где его нашла Валентина Васильевна, он услышал громкий плач ребёнка. Побежав на звук плача, Герка наткнулся на новорождённого мальчика. Мальчик, абсолютно голенький, лежал на холодной осенней земле и истошно кричал. Подойдя к нему, Герка с удивлением увидел на шее цепочку с точно таким же кулоном, какой был у него. Но в данную минуту важнее всего для Герки было состояние новорождённого, который истошно вопил от боли. Герка отчётливо чувствовал состояние малыша, тот не только терял силы, но что-то сжигало его изнутри. Герка нагнулся и взял ребёнка на руки, и тут же почувствовал, как какая-то раскалённая волна стала перетекать от малыша к нему. Герке не было больно, только горячо. Волна приятно его согревала. А малыш вдруг резко замолчал, перестав плакать.