Книга Отомстить и умереть - Сергей Бортников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это значит, что с вокзала надо срочно «линять».
Кардинально изменить обстановку, окружение.
Эх, быстрее бы перекинуться под крылышко Тихона… И где его черти носят?
Случайная встреча
В Сибирь майор Байков ехал без особого энтузиазма. Во-первых, вот-вот должна была рожать его супруга Галя, во-вторых, слишком туманными выглядели перспективы дела, над которым ему поручили поработать.
Но приказы не обсуждают!
Иван быстренько собрался и служебной машиной рванул на Казанский вокзал — до отправки вечернего фирменного экспресса оставались считанные минуты. Правда, через несколько часов в восточном направлении отправлялся еще один поезд, но майор не любил ночных прогулок. Перебьешь сон — потом целый день ходишь, как побитый…
А голова контрразведчика должна всегда оставаться свежей. Руки чистыми. Сердце горячим. Так, кажется, завещал Ф.Э. Дзержинский.
Несколько суток в СВ-каюте казались ему самым положительным моментом в предстоящей командировке. Отоспаться и просмотреть от корки до корки всю прессу Байков мечтал давно…
К месту назначения состав прибыл ранним утром.
По старинной привычке Иван первым сошел на перрон и, не теряя времени, рванул в сторону стоянки такси.
Под станционными часами сидел безногий попрошайка.
Около него крутился растатуированный доходяга лет сорока пяти.
Их глаза встретились.
«Где-то я уже видел эту рожу!» — успел подумать Байков.
Но останавливаться и присматриваться к подозрительному мужчине — не стал.
Бунт на корабле
Нет, все-таки Бог на свете есть! Всю ночь Гольцов молил Всевышнего побыстрее приобщить «Пашку» к делу — и нате вам! Поутру его разбудил высокий, мощный парень с истинно русской физиономией. Бесхитростной и с виду совсем добродушной.
— Волк ты будешь?
— Вроде бы.
— Тебе привет от Бубена….
— А! Ты, наверное, Андрей?
— Зови меня, как все, — Тихоном!
«Да уж, бесхитростный и добродушный. Мало того, что чемпион в боях без правил, так еще руководитель группировки, «наиболее склонной к силовым методам решения проблем». И торпеда из его команды все берет на себя — у слабого руководителя такого не бывает…» — вспомнил донесение резидента Макс.
— У нас — бунт на корабле… — промямлил Тихон чуть надсаженным голосом. Не похоже, чтобы имитировал блатную хрипотцу: скорее, последствие спортивной травмы.
— Что стряслось?
— Подконтрольное ворье отказывается бабло платить. Мол, где это видано, чтобы жулики ходили под бандитами.
Физиономия простецкая, добродушная вроде, но когда глаза сверкнули злобой, впечатление сразу изменилось. Да, боец он неслабый — без очков видно…
— Правильно говорят… — совершенно спокойно заявил Волков, глядя прямо в бледно-голубые глаза.
— И ты туда же?
— Сужу по понятиям!
— Какие, блин, понятия! Мы их от ментов ежедневно отмазываем, с клиентами договариваемся, обеспечиваем «возвратку», все шкурные вопросы решаем, а они, видишь ли, делиться не желают! На фиг нам терпеть это говно в собственном районе? В две секунды интернируем!
Ба! Блатному Тихону знакомы даже такие термины!
— Что вы хотите от меня? — с напускным равнодушием полюбопытствовал разведчик.
— Сегодня будет маленькая разборка с воровскими лидерами. Стрелку забили на десять утра. Поедешь с нами?
— Я уже говорил Бубену, что вряд ли гожусь на роль боевика. Перерос…
— Не переживай… Физической мощи нам хватает. Ты нужен только как консультант, научный руководитель. Чтоб все четко было, по понятиям — заедаться с говном не шибко хочется. Это ж ворье… Они на воле никакого влияния не имеют, зато в зоне — кум королю. Один из моих парней сейчас в СИЗО парится. Не хочу, чтобы у него возникли неприятности… Это во-первых. А во-вторых… От сумы да от тюрьмы лучше не зарекаться. Где гарантия, что завтра кто-то из нас не окажется за решеткой?
— Ты прав… Все под Богом ходим!
— Значит, договорились?
— Да… У нас есть пять минут?
— Конечно.
— Мне с «корешем» надо попрощаться…
— Хорошо… Я подожду…
Гольцов бросил на руку новый пиджак и побежал к Женьке, по обыкновению пребывавшему «на рабочем месте».
Только он приблизился к другу, как ощутил на себе чей-то острый, пытливый взгляд…
«Черт возьми! Это же Мухаммед Аль-Рашид! Мы с ним встречались в летнем лагере ГРУ под Рязанью! — уколола мозг шальная догадка. — Что ему здесь надо?»
— Паш, ты чего? — вопросительно буркнул Женька, заметивший, каким недобрым взглядом провожает его товарищ крепкого брюнета, мгновенно растворившегося в толпе.
— Да вот… Пришел проститься…
— Тебя берут в бригаду?
— Похоже на то.
— Ладно… Иди… Только смотри: не зазнавайся. И друзей того, не забывай!
— Ни за что… И никогда!
— Может, мы с тобой того, по соточке… Так сказать — на прощанье?
— Я бы с удовольствием… Но меня уже ждут.
— А… Тогда — бывай!
— До свидания, братишка…
Разведчик наклонился и обнял товарища.
По лицу попрошайки покатилась скупая мужская слеза.
— Беги, Паш… И помни мой наказ: не причиняй людям зла!
— Все будет путем, Жень, — пообещал Макс и, накинув на плечи пиджак, медленно пошел прочь.
…Андрей ждал на привокзальной площади в обществе еще двух крутых парней. Одного из них звали Боча, второго — Шумахер.
Спустя мгновение блатная компания исчезла в салоне жемчужно-серого джипа «лексус». Шумахер, в полном соответствии со своим «погонялом», уселся за руль, остальные удобно расположились на просторной задней сидушке, оставив пустовать место спереди. Почему — выяснилось через несколько секунд. Роскошный автомобиль не просто несся с сумасшедшей скоростью, он низко летел, как на воздушной подушке обминая многочисленные ямы и ухабы. Путешествие длилось где-то около получаса; за это время Гольцову удалось как следует расспросить Тихона и подготовиться к предстоящему разговору, который обещал стать непростым.
На тормоза Шумахер начал давить только тогда, когда впереди, справа от дороги показалось стекло-бетонное сооружение в стиле «а-ля модерн» с броской вывеской «Италия». Для разборок этот тихий уголок подходил как нельзя лучше…
В зале было пусто.
Уютная, зашторенная кабинка на четыре человека скрыла Макса и Тихона от посторонних глаз. Боча с Шумахером остались дежурить возле входа, но до приезда «партнеров по переговорам» никто так и не рискнул забрести в заведение, имевшее неутешительную репутацию.
