Книга Октавиус - Эрнест Марцелл

Элизабет зарделась, кусая губы в улыбке. Не смог не улыбнуться и я:

– Мы с удовольствием принимаем ваше приглашение, господин Син Бен У, и будем у вас на борту сразу же после прибытия вашего товара. А сейчас предлагаю спуститься ко мне в каюту и выпить старого доброго хереса за наше плавание…

Через полчаса Син Бен У поманил меня на палубу, где указал на пристань со словами:

– Ваш товар прибыл, сэр О’Нилл…

И в самом деле, у самой стенки дока стояло четыре повозки, крытые соломой. Я удивленно посмотрел на Син Бен У – этого товара не хватило бы и на четверть трюма. Тот хитро улыбнулся и знаком показал мне спуститься вниз, дабы посмотреть товар. Я откинул солому и обомлел: это был шелк с императорских мануфактур – необычайно дорогой и редкий товар, который стоил в Европе сумасшедшие деньги и являлся крайней редкостью.

– Подарок вам и вашей очаровательной жене за ее прекрасную игру. Вот почему это все подвезли прямо перед погрузкой, – сказал сзади Син Бен У. – Очень надеюсь, что леди Элизабет сегодня вновь порадует нас своим непревзойденным мастерством… Остальной товар уже на доковых складах, все согласно спискам. Желаете осмотреть?

Я кивнул – и через полчаса уже вновь поднялся на борт «Октавиуса».

– Начать погрузку, – приказал я Ситтону, но китаец жестом оборвал меня.

– Отпустите команду на берег, – сказал он. – Мои люди сделают все – они знают свое дело. А нас ожидает торжественный обед.

Действительно, на пристани возле повозок уже собралась целая толпа носильщиков, стоявших в ожидании приказа. Пока я отдавал необходимые распоряжения Ситтону, погрузка началась, и с невероятной скоростью взад и вперед забегали по сходням люди, заполняя трюмы «Октавиуса» мешками, ящиками и тюками. Мы только и успели сойти с бота на пристань, как уже отъехала прочь первая опустевшая повозка – такой скорости работы я еще не видел нигде и не успевал поражаться всему, что видел.

Как оказалось, корабль Син Бен У был пришвартован совсем рядом с «Октавиусом», и, скорее всего, нас уже давно ожидали тут. Судно Син Бен У представляло собой нечто среднее между огромным ларцом искусной работы резчика по дереву и Ноевым ковчегом. Представьте себе огромную пузатую барку с украшенным скалящим пасть драконом носом, на которой возвышался громадный, протянувшийся почти на всю длину барки дом с арочными проходами, галереями с ажурными решетками и длинной островерхой крышей. По всем четырем стенам надстройки стояли золоченые статуи богов, на корме возвышалась прямоугольная башня, по всей видимости, игравшая роль юта.

Это было чрезвычайно громоздкая и неповоротливая посудина, предназначенная только для хождения по реке или внутренним водным системам, – хороший шторм в открытом море растрепал бы ее в считанные часы. По всей видимости, эта махина приводилась в движение только силами гребцов, располагавшихся, судя по всему, на нижней палубе, хотя вполне возможно, что на ней ставили и мачту с парусом, позволявшим этому сооружению ходить по ветру. Нечто подобное я видел в Голландии, а именно плавучие дома-барки, которыми изобилуют амстердамские каналы. Но они ни в какое сравнение не могли идти с кораблем Син Бен У ни по размерам, ни уж тем более по убранству. Я уже не раз слышал, что подобные суда-дворцы были в большой моде у китайских мандаринов, гуаней и просто богатых сановников со времен глубокой древности. Интересно было бы увидеть императорский корабль – наверное, это был настоящий плавучий город.

Мы с Элизабет с неподдельным интересом разглядывали это причудливое сооружение, в окнах и на палубе которого без конца мелькали десятки людей. Сверху бесшумно опустилась огромная лестница, покрытая красным ковром. По ней мы, следуя за чинно шагавшим хозяином, поднялись на борт, где нас уже ожидала целая орава облаченных в яркие национальные одежды слуг, склонившихся перед нами в церемониальном поклоне. Нас, чуть ли не подхватив под руки, повели вдоль палубы этого диковинного судна-дворца. Признаюсь, что на обед к китайцу я шел с большой неохотой в душе. Честно говоря, я с куда большим удовольствием отобедал бы из общего матросского котла на «Октавиусе», чем познакомил бы свой европейский желудок с особенностями китайской кухни, от жутких подробностей о которой либо бросало в дрожь, либо напрочь отпадал аппетит.

Сам я, по счастью, не был знаком с нею, однако впечатлений от рассказов тех, кто побывал на подобных обедах, получил множество. Самым безобидным из них был рассказ Ситтона: он, несколько лет назад будучи в этом же самом Гуанчжоу, рискнул заказать себе в одном из портовых заведений морской деликатес – каракатицу. Та, по его словам, была очень красиво сервирована, но жесткостью и вкусом напоминала вареную свиную кожу, а на следующий день ему казалось, что она ожила внутри него и шевелила своими щупальцами… Метью, которому также посчастливилось попасть в одно из похожих заведений, был более категоричен и подробен в деталях, рассказав, что мясные блюда у них совершенно пресные и безвкусные, зато овощные гарниры, подаваемые к ним, приправлены такими специями, что после этого у него «еще долго жгло задницу». Но самые жуткие вещи рассказывал боцман Обсон, в неимоверных красках размалевывая жареных тараканов и кузнечиков, живых змей, сырые обезьяньи мозги и прочую отвратительную мерзость, от одного представления которой тошнота подкатывала к горлу.

Однако отказаться от этого мероприятия было бы чрезвычайно невежливо и даже оскорбительно, так что пришлось, скрепя сердце, тащить себя туда просто за волосы. Элизабет и Дэнис уже вышли из гостевой и, сопровождаемые привратниками, направились к столовой. Слуги с поклонами распахнули перед нами золоченые ажурные двери, и мы вступили в большую столовую залу. Там уже были накрыты столы, возле которых стояли позолоченные кресла, посреди зала из круглой чаши бил вверх небольшой фонтан, от пестроты и чисто восточной роскоши рябило в глазах. За столами сидело уже довольно много народу, очевидно, сослуживцев или деловых партнеров Син Бен У – все они были китайцами и все были облачены в разноцветные национальные одежды. Напротив нас сидели его жена – девчушка моложе его чуть ли не вдвое – и два маленьких толстых мальчика лет восьми и десяти, его дети.

Бесшумно появившиеся слуги в черных одеяниях и повязках на головах перво-наперво поставили перед каждым присутствующим чашечку крепкого черного кофе. Аккуратно взяв ее в руки, я с неимоверным удивлением втянул в себя душистый, сладковатый аромат восточного напитка. Я никогда еще не пробовал такого восхитительного кофе, и все опасения насчет дальнейшего обеда отпали сразу же сами собой.

Следующим блюдом был суп – ароматный, но весьма пустой бульон с цельными крабовыми креветками и какой-то непонятной не то лапшой, не то необычайно мелко нарезанной капустой. Чашка была небольшой, осилил я ее быстро, и только успел отодвинуть, как передо мной возникло блюдо, называемое «Рыбный сундучок». Это был короткий, но весьма толстый стебель бамбука, лежавший, подобно бочке, на подставках. Сверху его прикрывала вырезанная крышка. Внутри оказались мелкие кусочки судака в восхитительном кисло-сладком соусе. На вкус блюдо было бесподобно, несмотря на маленькое неудобство: есть приходилось традиционными палочками и я с непривычки все никак не мог справиться с ними.