Книга Жена или жертва?.. - Филлис Уитни

— Гленн ударил меня, — всхлипнула я.

— Знаю. Я видел это и с трудом сдержался, чтобы не заступиться за тебя. Теперь ты наконец поняла, что тебе нельзя оставаться в одном доме с Глендой? Ведь если у тебя и есть шанс сохранить свой брак, то только вдали от Серых камней и этой женщины.

Трент не знал всего. Он не подозревал, какую роль сыграл его собственный сын в нашем разрыве с Гленном. Но я не могла рассказать ему этого, поэтому только молча подняла заплаканное лицо. Когда-то давно этот человек утешил меня, и сейчас я страстно желала, чтобы ему удалось снова заставить утихнуть боль, которую я испытывала.

Он склонился ко мне и взял мое лицо в свои руки. Я поняла, что он собирается поцеловать меня, и ждала от этого поцелуя нежности и успокоения.

Но тут из темноты прозвучал голос Гленды:

— Видишь! — торжествующе воскликнула она. — Теперь тебе ясно, что я имела в виду, Гленн? Разве это не любовное свидание?

Трент все-таки поцеловал меня и только потом повернулся к ним. Гленда чуть ли не танцевала вокруг нас. Она была в восторге, потому что все шло по ее сценарию. Мой брак стремительно двигался к своему финалу, и она могла гордиться собой. В своей яркой оранжевой куртке она сейчас сама напоминала пламя — ликующее и победоносное.

Гленн холодным, безжизненным тоном произнес:

— Да, теперь я понимаю, что ты имела в виду. — Он посмотрел мне в глаза. — Гленда все рассказала мне о тебе, Дина, — и о том, что ты была влюблена в этого человека несколько лет назад, и о том, что ты никогда не переставала любить его. Так что же на самом деле произошло между вами в Калифорнии? Может, ты ему просто не подошла?!

Трент рванулся к нему, и Гленн полетел на землю от мощного удара в челюсть. Гленда бросилась на Трента, крича от бешенства, но он сжал ее в железных объятиях и тряс до тех пор, пока она не замолчала. Да, видимо, когда они были вместе, ему не раз приходилось утихомиривать свою женушку, промелькнуло у меня в голове. Я впервые увидела в ее глазах испуг.

— У меня к тебе особый счет, — угрожающе сказал ей Трент. — И не забывай об этом. До сих пор я не предъявлял тебе его, но если ты по-прежнему собираешься лгать своему брату, то тебе придется иметь дело со мной.

Он оттолкнул Гленду, так что она отлетела к стволу дерева, и быстро зашагал по берегу.

Гленда пришла в себя и, бросившись к брату, опустилась на колени рядом с ним. Гленн не столько пострадал, сколько был ошеломлен, и, сидя на земле, изумленно покачивал головой из стороны в сторону.

Я не хотела этого видеть и, спотыкаясь, вернулась к костру, по дороге вытирая слезы с мокрого лица. Нужно взять себя в руки, приняла решение я, ведь я так и не поговорила с Кейтом.

Вся оставшаяся часть вечера прошла для меня в какой-то странной, нереальной дымке. Мне удалось заставить себя что-то съесть, и я пыталась даже, к собственному удивлению, принимать участие в общем веселье. Но когда настала очередь рождественских гимнов, петь я не смогла. Эти мелодии не вызывали в моей душе священного трепета, как обычно, и звучали скорее как насмешка.

Гленда, полностью завладев Гленном, вернула его себе, и теперь мне не было места в его жизни. И все же я упорно пыталась сделать то единственное, что было в моих силах. Я должна была поговорить с Кейтом.

Время от времени его клетчатая шапка мелькала в толпе людей, суетившихся вокруг костра. Но он держался особняком, так что создавалось впечатление, что у него нет ничего общего со своими сверстниками. Этот мальчик с такой осторожностью общался с людьми, словно был диким зверьком, готовым в любую минуту скрыться в своем тайном убежище. Я никак не могла улучить момент, чтобы встретиться с ним глазами, не то что начать разговор.

Колтон удивил всех, публично объявив, что готов продать Пандоре землю на этой стороне озера. Она была очень рада, и они пожали друг другу руки, как будто между их семьями никогда не было вражды. Но Гленн выглядел раздраженным, и я решила не спускать глаз с его сестры, так как подозревала, что она задумала что-то ужасное. И хотя Гленда делала вид, что веселится вместе со всеми, я понимала, что с минуты на минуту будет разыграна новая игра, которая на этот раз может стать для Макинтайров роковой.

Близнецы присоединились к кругу людей, собравшемуся вокруг костра, и его мерцающий свет не позволял разглядеть синяк на челюсти Гленна. Трент держался в стороне, но я периодически ловила на себе его внимательные взгляды и была благодарна ему за это. Теперь я была уже не одинока в своей борьбе против брата и сестры Чандлеров.

Когда все взялись за руки и двинулись вокруг костра, Гленн, не подходивший ко мне весь вечер, взял меня за руку и потянул в круг.

Это был последний ритуал праздничной ночи, и на этот раз я заставила себя петь вместе со всеми. Призвав на помощь всю свою храбрость и гордость, я решила подыграть ему и сохранить нашу размолвку в тайне. Я пела, хотя комок стоял у меня в горле, потому что слова старинного гимна имели для меня особое значение. Они напоминали мне о тех, кого уже не было рядом: об умершем отце, о матери — такой далекой и недосягаемой, даже не из-за расстояния, разделяющего нас, а просто потому, что она была старой и больной; о Тренте, которого я потеряла очень давно, потому что была глупой юной девочкой. И о Гленне — который совсем недавно был моим мужем, любимым и желанным. Он держал мои пальцы, но это пожатие было холодным, и я знала, что в другой его руке лежит ладонь Гленды.

С трудом дождавшись конца этого испытания, я решила, что с меня достаточно, и вышла из круга. Гленн, похоже, даже не заметил этого, потому что продолжал весело хохотать над чем-то вместе с Глендой. Но теперь я знала, что он готов на все, и побежала вдоль берега озера в сторону «Высоких башен». Этот путь был более длинным, но менее опасным, так как на фоне льда я оказалась бы слишком заметной и меня было бы легко увидеть и догнать.

Мне трудно было поверить в то, что завтра Рождество. Какой бы одинокой я ни была в прошлом, я никогда не чувствовала себя такой несчастной. Все надежды избавиться от терзающей меня боли были напрасны. И все же, пока я шла берегом озера, спасительная злость снова вернулась ко мне.

Хватит себя жалеть! — сказала я себе. Ты обижена и расстроена, но еще не окончательно побеждена.

Я припомнила слова Трента, и они придали мне сил. Горе со временем уходит. Приходят лучшие времена. А сейчас нужно заставить себя выбраться из трясины окружающих меня тайн.

Когда я приблизилась к гостинице, что-то вдруг привлекло мое внимание. Уже не все окна были такими темными, как раньше. Ярко-алая полоска быстро проскользнула по всей длине рамы одного из них, а потом вдруг вспыхнула языками пламени.

Это была комната с картины Гленды. И на этот раз она действительно была охвачена огнем.

Я побежала туда, и в этот момент из открытого окна повалил дым, а огненные языки стали ярче и прожорливей. Я остановилась, перевела дыхание и попыталась как можно громче крикнуть, что начался пожар, чтобы привлечь внимание людей, веселящихся у костра. Но мой слабый голос, должно быть, затерялся среди песен, смеха и треска огня. Я снова бросилась бежать. Возможно, мне удастся каким-то другим способом привлечь их внимание.