Книга Неукротимая любовь - Барбара Картленд

В темноте трудно было рассмотреть, что случилось, но, когда дым рассеялся, герцогиня вскрикнула от ужаса.

Почти рядом с ней на земле лежала неподвижная фигурка в розовом платье; шляпка валялась рядом, обнажив белые волосы. Толпа загомонила:

— В бедную девочку, должно быть, попал кусок ракеты!.. Я всегда говорила, что стоять здесь опасно — фейерверк слишком близко!.. Можно получить сильный ожог, если не беречься…

С лицом лишенным выражения, без спешки, маркиз наклонился и поднял Фортуну на руки.

— Она потеряла сознание, — воскликнул какой-то джентльмен. — Я могу вам чем-нибудь помочь?

Ничего не ответив, маркиз понес Фортуну через толпу к своему ландо, стоявшему вместе с другими экипажами вдали от реки. Он шел медленно; глаза Фортуны были закрыты, а лицо запрокинуто к небу.

Дойдя до экипажа, с козел которого спрыгнул лакей, чтобы открыть дверь, маркиз услыхал позади себя голос:

— Подождите, лорд Тейн… прошу вас, подождите!

Он остановился и, по-прежнему держа Фортуну на руках, повернулся к герцогине.

— Ваша светлость! — воскликнул маркиз, изобразив удивление.

— Она ранена? Я должна знать, что с ней, — произнесла герцогиня.

— Ваша светлость очень добры, — ответил маркиз, — но, уверяю вас, нет никаких причин для беспокойства.

— Нет, есть! — возразила герцогиня. — То есть, я хочу сказать… ваша милость сразу же отвезет ее к врачу, правда?

Ей показалось, что маркиз посмотрел на Фортуну с выражением полного безразличия.

— Я убежден, — медленно произнес он, — что эта девушка совсем не пострадала. Она ведь, ваша светлость, гораздо крепче, чем выглядит, ибо родилась в здоровой крестьянской семье. Да и от фейерверка вряд ли можно получить серьезную травму.

— Но вы все-таки отвезете ее к врачу? — настаивала герцогиня.

Маркиз посмотрел на нее очень жестким взглядом.

— Сожалею, ваша светлость, — сказал он, — но я считаю хворую женщину таким же неудобством в жизни, как и хворую лошадь.

Произнося эти слова, он направился к своему экипажу, где посадил Фортуну на заднее сиденье.

Потом, сняв с головы высокую шляпу, маркиз отвесил поклон герцогине, стоявшей перед ним со сжатыми кулаками.

— Желаю вашей светлости счастливо оставаться, — сказал он, — и, уверяю вас, я очень тронут вашей великодушной заботой о совершенно недостойной вашего внимания особе.

Герцогиня ничего не ответила. С видом презрительного нетерпения маркиз уселся на заднее сиденье рядом с Фортуной, которая все еще лежала без сознания. Кучер стегнул лошадей, и они уехали. Это был первый экипаж, покинувший Феллоуз-Эйот.

Никто не заметил, что на приличном расстоянии за ними последовал коротышка конюх с изуродованным когда-то лошадью лицом. Он нес под мышкой коробку, в которой легко можно было спрятать петарду.

На следующее утро маркиз получил письмо, поданное ему за завтраком на серебряном подносе.

— Когда оно пришло, Клеменс? — спросил он, сначала положив себе вторую баранью котлетку, а потом уже взяв конверт.

— Только что, милорд; его принес один из конюхов его светлости, — ответил дворецкий.

В глазах маркиза вспыхнул огонек.

— Человек ждет ответа, милорд, — произнес Клеменс.

Маркиз не спеша открыл конверт. Выражение его лица не изменилось, но глаза снова вспыхнули.

«Его светлость герцог Экрингтон приветствует благороднейшего маркиза Тейна и будет очень признателен, если его светлость в самое ближайшее время появится в «Белом клубе».

Маркиз прочитал письмо и положил его на стол.

— Попросите конюха сообщить его светлости, — сказал он, — что я буду в «Белом клубе» через час.

— Слушаюсь, милорд.

И маркиз вернулся к завтраку, словно его ничто не отвлекало.

Любой, кто увидел бы маркиза, ехавшего в сторону Сент-Джеймс-стрит сорок пять минут спустя, никогда бы не подумал, что эта поездка в клуб чем-нибудь отличается от всех других.

Правда, было одно отличие — в такую рань маркиз здесь еще ни разу не появлялся. В каминах уже горел огонь, но слуги еще начищали решетки и медные ручки, протирали кожаные стулья и относили в кухню подносы с грязной посудой, оставшейся с ночи.

— Его светлость ждет вас в игорном зале, милорд.

Маркиз наклонил голову и со скучающим выражением на лице стал подниматься по лестнице.

В карточном зале не было никого, кроме герцога, стоявшего у камина и глядевшего на только что разгоревшийся огонь.

Маркиз подошел к нему, поклонился и стал ждать, когда он заговорит, поскольку герцог был старше его годами.

Герцог выглядел утомленным, словно не спал всю ночь. Но сегодня, казалось, морщины на его лице стали глубже, чем обычно, а глаза потухли, отчего следы излишеств сделались еще заметней.

Какое-то мгновение мужчины смотрели друг на друга, потом голосом похожим на карканье ворона герцог произнес:

— Ну что ж, Тейн, вы выиграли! Чего вы хотите от меня?

Вместо ответа, маркиз вытащил из внутреннего кармана сюртука два документа. Он разложил их на ближайшем карточном столе.

— Подпишите эти бумаги, ваша светлость, и все.

Губы герцога сжались, но потом, будто осознав, что спорить бесполезно, он подошел к столу и опустился на стул.

— В этом документе, — пояснил маркиз, показывая на бумагу, лежавшую сверху, — написано, что девушка по имени Фортуна Гримвуд — ваша законная дочь, родившаяся 27 августа 1801 года, которую вы подменили младенцем мужского пола, являющимся на самом деле сыном фермера и его жены по фамилии Гримвуд, проживавших на ферме в вашем поместье.

Герцог уставился на документ. Маркиз щелкнул пальцами, и официант, которого не было видно, пока он не вошел в комнату, поставил на стол чернильницу и положил гусиное перо, а затем удалился.

Маркиз, обмакнув перо в чернильницу, передал его герцогу. Тот поставил свою подпись на документе, маркиз взял его, и герцог увидел под ним еще один.

— А это еще что? — спросил он.

— Этим документом, — ответил маркиз, — вы признаете Алистера Мерила, полковника королевских драгун, вашим предполагаемым наследником. Он также дает право потребовать, чтобы владелец поместья Мерил выплатил деньги, которые причитаются ему за те семнадцать лет, когда его место было занято узурпатором, известным под именем виконт Мер.

Герцог тихо выругался, подписывая эту бумагу.

— Я подумал, будет лучше, — продолжал маркиз, — если юный Гримвуд как можно быстрее уедет из Англии во избежание скандала, который может бросить тень на вашу дочь, леди Фортуну.