Книга Огни Юга - Даниэла Стил

Юджиния немного простудилась, и Саванна несколько раз навещала ее и ухаживала за ней. Она прочла все книги, которые дала ей бабушка, и многое узнала о Гражданской войне.

Однажды, когда Саванна сидела с ней на веранде, без предупреждения явилась Луиза. Она пришла в ярость, увидев там Саванну, и приказала ей отправляться домой. Не желая накалять страсти, Саванна хотела подняться.

— Сядь, — резко сказала бабушка и взглянула на невестку. — Она никуда не пойдет, Луиза. Когда ты наконец успокоишься? Она всего лишь ребенок и не причинит тебе зла. От тебя ей ничего не нужно. А ее мать не хочет забирать Тома назад.

Сын уже сообщил Юджинии о своем разговоре с Алексой. Мать не удивилась этому и прониклась к ней уважением. По мнению матери, Алекса была права, а гордости и самоуважения ей не занимать. Алекса, наверное, все еще любит его, но не хочет принять назад человека, который смог так жестоко обидеть ее, а потом ждать целых десять лет, чтобы возвратиться назад, когда ему это будет удобно. Тома потрясли слова матери.

— Понятия не имею, о чем вы говорите, — чопорно заявила Луиза, когда свекровь, прищурившись, взглянула на нее.

— Все ты понимаешь. Боишься, как бы Том не поступил с тобой так же, как вы с ним обошлись с Алексой. Этого не будет. Она не позволит. Он твой. И Саванна здесь ни при чем. Она останется здесь. Так что нет никаких причин наказывать ее.

— Я ее не наказывала! — возмутилась Луиза. — Это она вам такое сказала? — Она злобно посмотрела на Саванну, а свекровь покачала головой:

— Нет, это сказал Том. Оказывается, с первых дней ты злобствуешь и грубо обращаешься с ней. — Юджиния, отчитывая невестку, не стеснялась в выражениях. Саванна пришла в ужас, слушая разговор двух южанок. — Тебе нужно сесть, успокоиться и для разнообразия попробовать приятно провести время. Повторяю, он твой, и он никуда не уйдет.

— Откуда вы знаете?

— Не такой он человек. — Юджиния знала сына и знала также, что он слабохарактерный. — Ты всеми правдами и неправдами заставила его развестись, а я тебе помогла. Без нашей помощи он бы даже не подумал разводиться. А семнадцатилетняя девочка для тебя не угроза. Она здесь всего лишь ждет, пока у матери закончится суд и можно будет вернуться домой.

— Почему она проводит у вас так много времени? — недоверчиво спросила Луиза, подозревая какой-то заговор между ними. Так поступила бы она сама, но Саванне такое и в голову не приходило.

— Потому что она хорошая девочка, — с теплотой сказала ее бабушка, которая за это короткое время успела полюбить ее и была благодарна за то, что та проводила с ней время. — К тому же ей, наверное, здесь одиноко без матери. Ты ведь палец о палец не ударила, чтобы она почувствовала себя здесь как дома.

— Я… я… — бормотала Луиза, но так и не нашлась с ответом.

— Почему бы тебе не навестить меня в другое время, когда я одна? — Бабушка выставляла Луизу, и Саванна встала, вконец смутившись. Они говорили о ней так, будто ее здесь не было. По крайней мере Луиза вела себя так, словно ее не существует.

— Мне все равно еще нужно делать уроки, — сказала Саванна, наклоняясь, чтобы поцеловать бабушку. Пообещав вскоре прийти снова, она уехала, оставив Луизу со свекровью, которая знала слишком много, сама во всем участвовала, но теперь уже не являлась ее союзником.

— Я думала, ты будешь хорошо к нему относиться, — сказала Юджиния, когда невестка уселась напротив, все еще кипя негодованием. — Но это далеко не так. Ты недоброжелательна по отношению к моему сыну. Ты его выиграла, как собаку на ярмарке. Теперь он твой и был твоим в течение десяти лет. Нет никакой необходимости донимать его. Возможно, при другом обращении он относился бы к тебе лучше. — Она защищала сына и имела на то причины. Луиза так и не оценила его.

— Я и впрямь не имею понятия, о чем вы говорите, мама Бомон, — сказала она. Луизе очень хотелось назвать все это старческими бреднями, но обе знали, что у Юджинии пока абсолютно ясный ум и что она говорит чистую правду. Луиза притворилась обиженной, но на самом деле она едва сдерживала себя.

— Думаю, тебе лучше отправиться домой и подумать об этом, — сказала Юджиния. Близился вечер, и она устала. Саванна пробыла у нее долго, и она наслаждалась компанией девочки. Но сейчас Юджинию одолевала усталость и ей не хотелось больше общаться с невесткой. — Ты в конце концов его потеряешь, если будешь продолжать в том же духе. Алекса не примет его назад. Но это сделает кто-нибудь другой. Он по-прежнему красивый мужчина.

— Я уже потеряла его, — с удрученным видом хрипло сказала Луиза, и эти слова прозвучали с неожиданной искренностью. — Он никогда не любил меня, по крайней мере с тех пор, как мы воссоединили наш брак. Он не переставал ее любить. — Они обе знали, что это правда, и Юджиния всегда сожалела об этом. Ее сын был несчастен в течение десяти лет, и в этом в значительной степени была виновата она, мать. Юджиния и сейчас чувствовала свою вину и пыталась как-то загладить вину перед Саванной. Луиза же думала только о себе и о том, что муж ее не любит и никогда не переставал любить Алексу.

— Мы с тобой обе были не правы, Луиза. Мы не имели права так поступать. Мы причинили боль им обоим и их ребенку. На твоем месте я бы сделала все, чтобы хоть как-то исправить положение, пока Саванна здесь. Это для Тома имело бы большое значение, — сказала свекровь.

Луиза, в кои-то веки лишившись дара речи, кивнула и направилась к машине. В тот вечер ее отношение к Саванне или Тому не изменилась, но она стала очень, очень тихой. У нее явно было что-то на уме. Том по привычке старался держаться от нее подальше. Луиза не стала ужинать, а отправилась наверх, сказав, что у нее разыгралась мигрень и она ляжет в постель.

В самый разгар весны Алекса снова прилетела в Чарлстон. Насколько было известно Саванне, она везла с собой письма о приеме в университет и нью-йоркскую бабушку. Саванна с нетерпением ждала этого и бросилась в объятия Мюриэль, как только увидела ее.

— Ты выглядишь великолепно, малышка, — сказала бабушка с довольным видом. Она боялась, что столь долгое пребывание в чужом городе плохо отразится на любимой внучке. А та, напротив, выглядела счастливой, цветущей и казалась повзрослевшей и уверенной в себе. Мюриэль теперь стало ясно, почему тревожилась Алекса. Судя по всему, Саванне так нравилось в Чарлстоне, что даже не верилось в ее желание уехать отсюда. Но Мюриэль все же верила, что в конечном счете Саванна захочет вернуться домой. А Нью-Йорк, где жила мать, был ее домом.

— Ну что ж, может быть, вскроем письма? — взволнованно спросила Алекса, когда они пришли в отель. Саванна не позволила матери вскрыть письма и зачитать их по телефону. На прошлой неделе пришли наконец все ответы, одни с небольшим запозданием, другие вовремя. Некоторые конверты были потолще, что обычно предполагало положительный ответ. Саванна получила ответы из всех колледжей, куда подавала заявления, и, кажется, нервничала, держа в руках все конверты. Сейчас должно было решиться ее будущее и определиться место, где она проведет следующие четыре года. Причем вполне вероятно, что у нее будет несколько вариантов на выбор. Она надеялась на самые лучшие варианты, а не на запасные на всякий случай.