Книга Ветер в Камне - Андрэ Нортон

— Теперь не важно, — устало отозвался Гиффорд, — все равно злодей проведёт ритуал открытия Врат. Битву придётся выстоять его пленникам и той, кого избрала Пробуждающая Ветер, а нам осталось только ждать и надеяться. Мы не можем больше вмешиваться, ибо по Договору это право принадлежит только им троим, защищающим своё достояние.

Архивариус опустил голову на руки и тут же уснул, не выдержав бремени усталости. Магистр не встал с места. Близился Судный день: смертные, которым они оказали всю помощь, какую могли, стояли на перепутье судьбы. Вот-вот они выберут, каким путём им идти: путём Света — или Тьмы.

Даже если Свет одержит победу, думал Йост, уже не пытаясь поднять опустившиеся веки, магам придётся дорого заплатить за то, что они позволили злу проникнуть в их обитель. Зло питалось от их стола, ночевало под их кровом и, что хуже всего, поглощало их благодатное знание, обращая его во вред. Былую веру валарианцев в людей никогда не восстановить. Цитадель знаний, столько лет пребывавшая в покое, теперь вынуждена браться за оружие, ограждать себя новыми защитными заклинаниями. Мучительно жить в вечном ожидании беды, будто на стенах день и ночь каркают зловещие птицы. Магистр вздохнул об утраченном и тоже погрузился в сон.

26

ФАЛИСА стояла перед Камнем. Судя по всему, сейчас был полдень, и после утомительного визита в башню она проспала совсем немного. Странно, но девушка не чувствовала ни усталости, ни голода, ни жажды. Будто за время недолгого отдыха она успела восстановить силы тела и духа и полностью обновиться — нет, переродиться!

Внезапно даже для себя она протянула руку в кусты и вытащила из ветвей странную палку. То была не сухая ветка, напротив, она походила на свежий, налитый здоровьем черенок с набухшими почками. Фалиса изумлённо повертела сто в руках и обнаружила, что он, видимо, питается от солнечных лучей и зеленеет на свету, как росток, изголодавшийся по золотому прикосновению солнца. Попав под особенно яркий луч, волшебный черенок вспыхнул — и секунду спустя она держала в руке факел зелёного огня. Этот жезл был даром. От кого?.. Пусть она никогда не узнает, зато в другом девушка не сомневалась: это символ Света и оружие, которое она обратит против Тьмы.

Под деревьями собирались огромные мохнатые фигуры. Поляна могла вместить лишь немногих, остальные останавливались неподалёку, под сенью деревьев. Фалиса раньше и не знала, что лесных людей так много, ведь они никогда не устраивали подобных собраний. Она подняла жезл над головой, и дубины опустились на землю, задрожавшую, как могучее сердце. Ветер засвистел вокруг Камня и опустился на Фалису невидимым плащом.

Девушка могла придумать только одну причину для такого собрания, и она задала вопрос, подкрепив его дыханием Ветра:

— Чёрный маг выступает? Перед ней появилась Ханса.

— Да, его подгоняет страх. Он боится растерять всё, что успел накопить, поэтому хочет присвоить ещё большее могущество. Мы рождены в лесу и должны вынести Ветер за границы, установленные врагом. Ты, дочка, поведёшь нас. Ты родом из долины, и его заклинания на тебя не подействуют. За тобой пройдём и мы, и наш дар укрепит тебя — этот росток откроет путь. А детёныши, — Ханса махнула рукой в сторону детей, чьи бледные лица мелькали среди лесного люда, как грибы в тёмном подлеске, — найдут свою родню. Теперь они тоже дети Ветра и смогут одарить сородичей его силой и возродить ту жизнь, что в них ещё теплится.

Они пошли вперёд. Когда дошли до опушки, где совсем недавно спасли детей, день клонился к вечеру. Одно из адских растений уже вылезло на поверхность; его быстро вырвали и дубинами превратили в серо-зелёное месиво.

Фалиса храбро ступила в мёртвую долину — и будто наткнулась на невидимую стену. Взмахнув древесным жезлом, как ножом, она призвала Ветер — и шагнула вперёд, не ощутив никакой преграды.

За ней бросились дети, обогнали её и разбежались. Их цель виднелась вдалеке: рабские бараки, прилепившиеся к стене башни. Там уже появились люди — родители бросились к своим детям. Навстречу им неожиданным даром леса устремился Ветер: накрыл их волной, попутно возрождая омертвевшую землю, жадно вбиравшую то, в чём ей было отказано много лет. Гоббы куда-то исчезли. Люди, пользуясь отсутствием надсмотрщиков, начали вооружаться, чем могли.

Башня черным зубом впивалась в небо, которое прояснилось впервые за многие и многие годы. Вокруг крепостной стены с мерзкими криками кружили Эразмовы птицы-соглядатаи. Наконец открылись ворота, и наружу повалили гоббы. Твари вели двух пленников, но даже издалека было видно, что те высоко держат головы и несут свои цепи, как будто те невесомы. Во главе кавалькады ехал на тощей кляче Эразм, прижимая к сердцу шар с туманной мутью.

Фалиса ускорила шаг, лесной люд поспешил за ней. Она знала, что затевает чёрный маг: Эразм собирается пролить кровь пленников, чтобы ублажить чудовище, которое был намерен вызвать. И ради этого он направляется туда, где много лет назад погиб дан Фирта, — на поле у леса.

Никто из башни не увидел армию леса. Ветер больше не нёсся перед ними, а накрыл их огромным шатром и, очевидно, сокрыл от посторонних глаз.

Фогар едва держал себя в руках, чтобы не обгонять стражей. Никто в здравом уме не стал бы спешить к такой цели, однако в нём нарастало волнение, подогреваемое растущей догадкой, что они идут к месту последней битвы.

То и дело он поглядывал на свою спутницу. Церлин была необычайно спокойна, что само по себе вызывало удивление. Кроме того, она держала скованные руки перед собой, как Эразм, лелеявший свой шар; то, что она несла, оставалось невидимым.

И ещё одна странность: дважды в ушах Фогара раздавался звук, будто жужжала муха, а стоило потрясти головой, как он стихал. Наконец то послание, которое пыталось к нему пробиться, стало почти внятным.

Поведение гоббов юноша начал понимать ещё лучше, чем обычно. Твари не забывали о приказах — столпились они гораздо ближе, чем требовалось, чтобы удержать пленников от погони, но их заботило что-то другое. Явно взволнованные, они встревоженно стрекотали. Их внимание было приковано к лесу, хотя тот выглядел таким же безмятежным, как всегда.

Процессия направлялась к тому месту, которое многие годы все обходили стороной, — к полю, где родился Фогар. На этом поле Эразм отнял его у матери, объявив сыном демона, и позволил рабам растерзать его семью. Что настроило людей против своих сородичей? Только ли козни повелителя Тьмы? Так или иначе, дух зла, что клубился над землёй, впитавшей братоубийственную кровь, был ужаснее, чем где-либо ещё в Стирмире. И в самом деле лучшее место для нового убийства, мрачно подумал Фогар.

Внезапно волнение, нараставшее в голове, взорвалось болью — как будто сейчас он получит некое послание, которое нельзя пропустить. От неожиданности Фогар споткнулся и упал, потянув Церлин за собой. Её руки, все ещё сжатые вместе, будто случайно скользнули по его щеке, и он повернул голову, заметив под ногами какой-то белый комочек. Падая, юноша извернулся, чтобы подставить руку, и, пошарив под собой, незаметно ухватил предмет — гладкий и твёрдый. К счастью, предмет оказался маленьким, и Фогар легко спрятал его в ладони. Стражи с бранью подняли их на ноги. Главный гобб замахнулся на пленников кнутом, но ограничился угрожающим рыком.