Книга Охотники за магией - Юлия Галанина

— Ну вот,Ветер получил заклинание. Придумал, как можно наиболее выгодно его использоватьи принялся повышать своё благосостояние.

— Стоп. АРяху он зачем сжёг? Сарай азартный? — удивилась я.

— Об этомзнает только Ветер, но он, увы, уже не скажет, — подал голосПрофессор. — Я думаю, что с сарая всё и началось. Он же не зверь, этотмальчик. Он к родственникам своим хорошо относится, как все мы. Вот он решилмужу тетушки помочь, заодно и заклинание в деле посмотреть. Интересно же. Магия— игрушка затягивающая. Ему понравилось.

— Ага. Когони ткни — все сплошь хорошие, исключительно душевные люди. Заботливыеродственники и галантные кавалеры. А такие дела творят, что волосы на головедыбом, — пробурчала я.

— Так оно иесть, душа моя, — подтвердил Профессор. — Все мы чуть-чуть злодеи,чуть-чуть праведники, каждый ведь хорош для себя, добр для своих близких.

— Кажется, мыупустили ещё одну статью доходов, — пробормотал себе под нос Лёд. —Будем посылать нашего главу в Храм проповеди читать.

Профессор этоуслышал.

— Кстати,драгоценнейший мой Лёд, собаки никакого вреда бы Ветру не сделали, даже если бымы его и привезли к складам. Они его знали, — иначе он бы не ушёл от нас вту ночь. Забыл, как сам ты удивлялся?

— Забыл, —признался Лёд. — Каюсь. Всего не упомнишь. Но у меня странное чувстводосады: вроде бы радоваться надо, что дело за нас сделали, ан нет. Почему так,не пойму?

— Это потомучто ты кровожадный, — объяснила я ему.

— Это потомучто спину и плечи дерёт, — объяснил он мне. — Спалённая шкурка,знаешь ли, мести просит.

— Ряха засебя и за тебя отомстил, — упрямо сказала я. — И очень страшно. Аведь на носу турнир этот дурацкий, ради прелестей владелицы кабачка. Как он нанём появится теперь?

— Как ни вчём ни бывало, я думаю, — отозвался Профессор. — Ему по-другому инельзя. Поторопился твой легионер, мой вариант был чище и тише. Поджигателейутихомиривать — не мускулы качать. Этот пожар нам всем еще аукнется. Спокойнойночи.

— Спокойнойночи, — пожелали мы вразнобой и Профессор пошёл к себе.

— Откуда онпро мускулы знает? — спросила я удивлённо.

Рассвет переглянулсяс Градом. Потом с лежащим Льдом. Потом Град со Льдом. Вид у них был такой, какбудто они с трудом сдерживают смех.

— Да ладно,так и быть — уступаю тебе это удовольствие… — сказал после недолгой паузыЛёд Рассвету, фыркнув, при этом в подушку, как конь. — Покажи ей сам.

— Пойдем,радость моя, — галантно предложил мне руку Рассвет.

— Куда? —насторожилась я.

— Недалеко.Иначе ты не оценишь всей изобретательности нашего главы.

— Я ещевернусь! — грозно пообещала я хихикающим Граду и Льду.

Мы вышли.

Рассвет провёлменя коридорами и переходами через весь Огрызок и вывел на верхушку одной избашен.

— Ты думаешь,почему так безропотно Профессор тебя к твоему Ряхе отпускал? — спросилРассвет, помогая мне выбраться на смотровую площадку. — Вот, гляди.

Там, укрепленнаяна прочной треноге, стояла мощная подзорная труба, нацеленная своим дулом зареку.

— Все вашитренировки были как на ладони, — прыснул в рукав Рассвет.

— Гады!! —прошипела я.

— Ага, —посерьёзнел Рассвет. — Ты каждый день, как только минутка выдастся,сбегаешь к типу, у которого хвост под корень отсечён, которого нормальные людиседьмой дорогой обходят…

— Ненормальные люди, а дураки, — уточнила я.

— Профессорочень боялся, что он тебя… того… — замялся Рассвет. — Ну, сделаетчто-нибудь… нехорошее. Всё-таки, он взрослый человек, легионер отпетый, а тыеще…

— …маленькая,мозгов нет, хвост трубой, — раздраженно закончила я. — И что, теперьне боится?

— Теперьнет, — снова хихикнул Рассвет. — Когда он увидел ваши приседания, тосказал, что вот теперь он за тебя не волнуется ни на зернышко.

— Да-а-а?Интересно, с чего бы это? — обиженно протянула я.

— Профессорсказал, что Ряха видит в тебе кого угодно, но только не женщину, это он,Профессор, как человек, жизнь которого украшали самые очаровательные прелестницы,говорит. А потом он ещё несколько раз посмотрел, пошёл и поставил на Ряхинупобеду крупную, разумеется, по меркам Профессора, сумму.

— А почемутогда Профессора не волнует Янтарный? — возмущенно спросила я. —Который, в отличие от Ряхи, делает «того»? И регулярно?

— Профессорсказал, что в случае осложнений Янтарного мы на тебе женим, никуда он,голубчик, не денется. Поэтому Янтарному можно. Он же с хвостом. А Ряха —человек неуправляемый, без хвоста, — почти серьезно объяснил позициюпредставительства Рассвет.

— А шиш вамвсем! Так и передай всем остальным! — гордо заявила я и, оставив Рассветана смотровой площадке, пошла спать.

* * *

Ночью мне всёснились пожары. Во сне я видела, как корчится в огне Ветер, видела зарево надазартным сараем, испачканного в саже, страшного, как разъяренный Медбрат, Ряху.Слышала треск горящих башен для сушки рыбы.

Под конец мнеприснилось, что горит весь Отстойник, пламя кольцом охватило наш Огрызок, а ястою на верхушке той башни, где голубятня, и выпускаю голубей в затянутое дымомнебо, чтобы они не сгорели вместе с нами. И с ужасом думаю, что Копчёный летатьтак и не научился, поэтому спастись вместе с голубями не сможет.

Проснулась вхолодном поту и долго лежала без сна, слушая, как вдалеке воют собаки. И думала,что Ветер — отъявленная сволочь, но жалко его, такой страшной смерти никому непожелаешь.

И непонятно приэтом, почему мне не так жалко парней, что погибли около складов, брошенныеВетром под стрелы Града? Только потому, что я их не знала? Но они же тоже былиживые… И Ряха прав. Он остановил поджигателя. И всё равно от этого плохо… Всетак перемешано, в такой узел завязано, что никак не разобраться, не разложитьпо полочкам: это хорошо, а это плохо, этот злой, а этот добрый, этот наш, аэтот не наш.

И нет ни правых,ни виноватых, все правы и все виноваты, всё так, как сказал Профессор.

С трудом уснула.

А когда утромспешила к Ряхе за реку, на мосту остановилась и специально погрозила кулаком всторону представительства — на случай, если кто-то подсматривает в подзорнуютрубу.

Шла по тропинке идумала, как же я задам Ряхе мучающие меня вопросы.

Ряха опередил.

— Не боишьсяменя после вчерашнего? — спросил он первый, только увидев, как я выхожу наполянку, огибая пышный куст шиповника.