Книга Кловис Дардантор - Жюль Верн

И на заре 21 мая туристы в сопровождении агента Дериваса, проводника Моктани и его помощников отбыли из Тлемсена в направлении Сиди-бель-Аббеса. Караван уходил, сократившись наполовину, поскольку некоторым экскурсантам захотелось продлить пребывание в городе, вполне заслуживавшем того.

В отряде перпиньянца находился и месье Эсташ Орьянталь, явно торопившийся в Оран. И месье Дардантор с друзьями ничуть не удивились бы, узнав, что монтелимарский звездочет вознамерился составить научный доклад об экскурсии, хотя пользовался в походе только подзорной трубой, в то время как остальные инструменты мирно покоились в чемодане.

Теперь в распоряжении туристов оставалось только два шарабана. В первом ехали женщины и месье Дезирандель, во втором — месье Орьянталь, Агафокл, уставший от строптивого мула, Патрик и два слуги-туземца. В последний экипаж уложили и багаж с запасом провизии — для завтрака во время перехода от Тлемсена до деревни Ламорисьер, где предстояла ночевка, и для утренней трапезы на следующий день, по дороге из Ламорисьера в Сиди-бель-Аббес, куда проводник рассчитывал прибыть к восьми часам вечера.

Месье Дардантор и Моктани не расставались с верблюдами — животными славными, не заслуживавшими жалоб. Точно так же довольны были своими лошадьми и парижане, не без сожаления распрощавшиеся с ними по окончании караванного пути.

От Тлемсена до Сиди-бель-Аббеса шла чудесная, легко преодолеваемая за два дня, шоссейная дорога протяженностью девяносто два километра, пересекавшая в Тлелате тракт, пролегший между городами Оран и Алжир.

Караван двигался по местности более разнообразной, чем пройденный им район между Сайдой и Себду. Правда, лесов здесь было меньше, но этот недостаток компенсировался обширными сельскохозяйственными угодьями и причудливыми извивами притоков Иссера — одной из крупнейших рек Алжира, своего рода артерии, несшей жизнь этому краю, где отлично произрастал хлопчатник, орошаемый водами Великого Плато и Телля.

Как же изменилось за последние дни душевное состояние туристов! Если во время поездки по железной дороге они были дружны, то после путешествия по трактам и тропам во взаимоотношениях экскурсантов наступило явное охлаждение. Дезирандели и мадам Элиссан, сидя в шарабане, переговаривались между собой отнюдь не в любезной манере, и Луизе приходилось выслушивать малоприятные суждения. Марсель и Жан, погруженные в скорбные мысли, следовали молча за перпиньянцем и, когда он останавливался, поджидая их, нехотя отвечали ему.

Невезучий Дардантор! Казалось, все против него: Дезирандели — потому что их друг не внушил Луизе симпатию к Агафокл у, мадам Элиссан — поскольку перпиньянец не смог убедить ее дочь вступить в давно задуманный брак, Марсель — из-за того, что его спас тот, кого должен был бы спасти он сам, Жан — по той же причине! Короче, Кловис Дардантор оказался восседавшим на верблюде козлом отпущения. Единственным верным ему человеком оставался Патрик, который всем своим видом говорил господину:

«Вот до чего дошло! Ваш слуга не ошибался!»

Но Патрик не стал высказывать эту мысль в отточенной литературной форме, опасаясь дарданторовской отповеди, способной оскорбить его до глубины души.

В общем, этот добрый перпиньянец вполне мог послать всех к чертовой матери!

— Подумай, Кловис, — говорил он себе, — разве ты должен что-нибудь этим паяцам?! Почему у тебя должна болеть голова, если дела у них идут не так, как им хочется? Разве я виноват в том, что Агафокл — простофиля, жалкий чижик, в котором родители видят феникса?[114]Или в том, что Луиза по достоинству оценила эту птаху? Надо же считаться с очевидностью! Я начинаю подозревать, что Марсель любит эту девушку. Но, клянусь обоими горбами моего верблюда, не могу же я крикнуть им: «Приблизьтесь, дети мои, и я благословлю вас!» А этот некогда жизнерадостный Жан, погрузившись в воды Сара, утратил всю свою веселость, всю свою фантазию!.. Похоже, он сердится на меня за то, что я извлек его из пучины!.. Ей-богу, забросить бы в один мешок всех этих нытиков! Патрик, спрыгнув с шарабана, обратился к хозяину:

— Похоже, сударь, собирается дождь, и, возможно, было бы лучше…

— Лучше плохая погода, чем никакая!

— Что значит — никакая? — удивился Патрик, озадаченный столь замысловатым афоризмом. — Выходит…

— Черт возьми!

Ошеломленный этим вульгаризмом, Патрик вскочил в шарабан еще быстрее, чем выпрыгнул оттуда.

Подгоняемый теплым дождем, лившимся из грозовых облаков, караван прошел двенадцать километров, отделявших Тлемсен от Эн-Фезза. Затем, когда небо прояснилось, сделали остановку и позавтракали в лесистом ущелье, где воздух был целебен и свеж благодаря соседству многочисленных водопадов. Но трапеза протекала не в прежней, дружелюбной обстановке, а в атмосфере взаимного отчуждения. Туристы держали себя так, словно впервые увидели друг друга за общим столом и, перекусив, никогда уже больше не встретятся. Под злыми взглядами Дезиранделей Марсель не решался посмотреть на прелестную Луизу. Жан, уже не рассчитывая на случайности в пути, — ведь то был почтовый тракт, и, следовательно, дорожные скаты содержались в хорошем состоянии, километровые столбы стояли крепко, булыжник добротно уложен, а ремонтные рабочие заняты делом, — проклинал злополучную администрацию, цивилизовавшую эту страну.

И все же Кловис Дардантор делал неоднократные попытки восстановить свое былое влияние. Он запустил несколько словесных ракет, но фейерверки его красноречия уныло гасли, словно под ливнем.

— До чего же они мне надоели! — пробормотал он.

Около одиннадцати утра двинулись дальше, по мосту переправились через бурную Шули, приток Иссера, прошли вдоль какой-то рощицы, миновали каменоломни, руины Хаджар-Рум и без всяких приключений к шести вечера добрались до Ламорисьера — точнее, до его пригорода Улед-Мимун.

Если даже пребывание в Тлемсене оказалось таким коротким, то нечего было и думать о том, чтобы задержаться в этом поселке с двумястами жителями, получившем имя знаменитого генерала. Хотя долина, в которой расположилось предместье, и славилась своим плодородием, в единственном здесь постоялом дворе не приходилось рассчитывать на особый комфорт. Но, как ни странно, туристам подали все же яйца всмятку, правда такие, словно их изжарили на вертеле. К счастью для агента Дериваса, он в тот момент отсутствовал, что и позволило ему избежать справедливых нареканий.

Скудный ужин был вознагражден небольшим концертом, который трое туземцев дали в честь путешественников тут же, в обеденном зале. Не станем скрывать, кое-кто из туристов хотел бы оградить свои уши от навязанной экскурсантам музыки, но, по настоянию месье Дардантора, коему его подопечные испортили по неосторожности настроение, группа в полном составе ознакомилась с исполнительским мастерством этого трио, оказавшимся, впрочем, значительно выше, чем ожидалось.