Книга Когда убивают футбол: игра по-русски - Марк Фурман

— Так вот, — начал Родин, — вчера твой любимчик Лидский у нас очередные пару очков отобрал. Назначил за пять минут до конца матча с «Ураганом» пенальти, который степняки мигом и схавали.

— Это ведь игра, там и пенальти бывают, если я точно помню правила, — устало возразил Пшеничный.

— Знаешь что, ты сделай предложение на президиуме внести такие пенальти в правила под названием «контрольный». Слышал, как у киллеров, в голову, для верности? Ты на исполкоме будешь о судьях докладывать, так знай, что лично я, как тренер сборной, против его кандидатуры для судейства на чемпионате мира.

— Постой, не кипятись, Вячеслав Иванович, — привычно сориентировавшись в скользкой ситуации, примирительно произнес Пшеничный. — Ведь тот же Лидский, которого ты настойчиво мочишь, не далее, как в матче с «Невой», вывел «Арбат» в единоличные лидеры. Что ж ты тогда молчал?

— Игра на игру не приходится, — Родин был настроен предельно жестко. — О том матче пусть невские пекутся. У каждого клуба — свой тренер, свои адвокаты.

— Это ты, Слава, верно подметил. Вот дома и обговорим все в деталях. Извини, в дверь уже звонят, а я в одних трусах, — вновь слукавил Пшеничный. — До встречи в Москве, успехов и очков «Арбату», — скороговоркой закончил он, повесив трубку.

После неприятного разговора с Родиным какое-то время президент ВФА чувствовал себя не в своей тарелке.

«Ну, и сукин сын, этот Славка! — выругался он про себя. — Везде достанет. Другие, молча, тренировали сборную, у этого же — одни условия. Лидский, он что, как все арбитры у нас на Руси — «Хочешь жить — умей вертеться».

— Ладно, хрен моржовый, ты у меня, еще попляшешь, — в сердцах уже вслух выкрикнул Пшеничный.

Решив снять стресс привычным способом, он подошел к встроенному в стену холодильнику и, изучив его содержимое, выбрал греческую «Метаксу». Большая рюмка выдержанного бренди под оливки и бутерброд с какой-то изысканной рыбицей оказались кстати. Он закурил, неспешно начал одеваться.

Через полчаса ему позвонили вновь. Настроение у Пшеничного заметно улучшилось, он просто выбросил из памяти разговор с Родиным. Серафим Викторович узнал мягкий баритон давнего знакомого, ныне международного агента по футбольным трансферам Якова Левина. В прошлом известный спортивный журналист, специализирующийся на футболе и хоккее, Яков вот уже двенадцать лет, как уехал из бывшего Союза и обосновался в Швейцарии. Поскольку на Западе своих журналистов хватает, к тому же владеющих и ситуацией, и языком, Левин переключился на выгодный бизнес купли и продажи игроков.

Несколько лет назад именно с его подачи Пшеничному удалось убедить покойную Ницкову, а через нее и Родина с выгодой продать в европейские клубы ряд ведущих игроков «Арбата» и сборной. Помнится, тогда это вызвало большой всенародный скандал. Монолитный в тот сезон «Арбат», уже мощно выходивший в лучшую за свою биографию финальную часть Лиги чемпионов, к весне оказался явно разобранным. Проигранными вслед за этим оказались Чемпионаты мира и Европы. Родину, надо признать, досталось куда больше шишек, чем Пшеничному, но не даром ведь. Еще как не даром.

На правах давней дружбы Левин настаивал на немедленной встрече.

— Есть тут приличное заведеньице, Серафим, — зазывал он Пшеничного. — Все, как в лучших домах: ужин при свечах, сауна, русская баня с веничками или римские термы на выбор, прелестные юные дамы. — Уловив тяжкий вздох уже вяло сопротивлявшегося Серафима Викторовича, Яков, добивая его, добавил: — Все оплачено. Надо же тебе, в конце концов, по-нашему подготовиться к предстоящему исполкому. И не рассчитывай вечером на встречу со своим приятелем Блаттером. По моим проверенным данным, он где-то за городом, на частной вилле с дипломатами отдыхает.

Не прошло и часа, как Яша Левин встретил Пшеничного на тихой тенистой улочке Цюриха у трехэтажного старинного особняка из красного кирпича за ажурной кованой оградой. Они обнялись, троекратно расцеловались.

— Давай, Серафим, начнем с ужина, вернее его деловой части, — предложил Левин, разливая по рюмкам французский коньяк. — Позволь на сегодня быть твоим гидом. Итак, для начала не более двух рюмок с легкой закусью. Потом банные утехи на выбор, пригласим девушек, по части массажа — у них золотые руки. Ну, а финишируем, опять-таки, при свечах, но отдельно друг от друга…

— Годится, Яша. Ты, как молодой, все шалишь, — чокаясь, пошутил Пшеничный. — Не старишься, годы тебе нипочем!

— Исключительно благодаря баксам, девушкам и бане. Чего и тебе желаю. Давай-ка, по второй, и к делу.

— Так вот, — начал деловую часть Яков, — сегодня я работаю от итальянских клубов «Милана» и «Вероны». Они конкретно заинтересованы в двух российских игроках. Речь идет о вратаре Насибове и восходящей звезде «Электровоза» Елизарове. Оба — игроки сборной, известны в Европе, их настоящие цены не составляют секрета.

— Все верно, — согласился Пшеничный, — но на носу чемпионат мира. Продажа этих ребят ослабит не только «Электровоз», но и сборную. Руководство клуба и ВФА могут не понять. Вспомни трехлетней давности скандал с «Арбатом». Тебе-то, Яшенька, что? Ты разбросал ребят по свету, а мы с Родиным еще пару лет отмывались. Журналюги нам до сих пор эти трансферы вспоминают.

— Не гневи бога, Серафим, как их продажа может ослабить сборную? — Левин вновь наполнил рюмки. — Согласен, как российский футбольный король, ты постоянно на виду, иной раз шагаешь по лезвию ножа. Но в Европе тебя знают куда больше, чем на Родине. И опять-таки переходы выгодны и игрокам, и тебе. Эра альтруизма в соккере давно канула в вечность.

— Давай, все-таки ближе к делу. — Пшеничный поднял рюмку, не чокаясь, залпом выпил коньяк. — Так каковы условия итальянцев?

— За Насибова «Верона» готова выложить двадцать миллионов зеленых, Елизарова пока оценили в пятнадцать. Это — официальные деньги. Десять процентов этих сумм президенты клубов передают нам наличными, либо перечисляют на банковские счета.

— И в каком соотношении мы с тобой их разделим?

— Мне сорок процентов суммы, остальные — тебе и руководству клуба, его президенту, старшему тренеру на карманные расходы. А там уж ты распоряжайся, по мне так хоть все клади в свой карман.

— Ну, зачем так грубо, Яша? — укоризненно произнес Пшеничный. — Я никогда не обижал других. Учти, деньги для меня не главное, важно, чтобы российские парни раскрутились, показали себя в Европе.

— Вот и я о том же, — примирительно согласился Левин. — Закрываем тему и переходим к культурной части нашей программы.

Он встал, подойдя к выключателю, нажал на перламутровую кнопку. Яркий свет постепенно сменился приятным полумраком, зазвучала негромкая мелодичная музыка. Взяв небольшой серебряный колокольчик, Левин торжественно поднял руку, зазвонил. Наблюдая за его манипуляциями и затягиваясь «Винстоном», Пшеничный не заметил, как из боковой двери за его спиной появились три девушки. Две блондинки и брюнетка, все приблизительно одного роста, одеты в фирменные футболки «Милана», «Вероны» и российской сборной, белые прозрачные трусики. Грациозно изгибаясь, словно на подиуме конкурса красоты, они положили к ногам мужчин одинаковые красно-белые мячи. Затем, отойдя на несколько метров назад и ослепительно улыбаясь, красавицы в такт музыке стянули с себя футболки, продемонстрировав Пшеничному и Левину свои безупречные обнаженные формы, точеные загорелые тела.