Книга Интриганка-2. Продолжение романа Сидни Шелдона - Тилли Бэгшоу

Он пробыл в Кейптауне неделю и за это время успел многое пережить: его ограбили, под дулом пистолета отобрав бумажник и паспорт, он подхватил таинственную желудочную инфекцию, каждую ночь бросавшую его на колени перед унитазом, а все попытки снять жилье закончились неудачей. К тому же каждый дюйм его белой шотландской кожи был покрыт волдырями от укусов комаров величиной с небольшую летучую мышь.

– Почему же не уедешь?

Гейб поднял глаза. Девушка была американкой. Брюнеткой с веселыми зелеными глазами и роскошным женственным телом, от которого Гейб не мог отвести глаз. После восьмилетнего заключения он еще больше стал ценить женские формы, а фигуру этой девушки можно было смело назвать исключительной.

Она называла себя Руби.

– Почему же ты не уедешь? – повторила она.

– Не могу.

Гейб надеялся, что не слишком явно покраснел. Иисусе, она великолепна!

– Я только что прилетел. И не могу вернуться, пока не разбогатею настолько, что смогу раздать долги.

– Значит, ты не богат?

– Пока нет.

– Почему же ненавидишь Африку?

– Сколько вы здесь пробыли? – Гейб взглянул в глаза Руби и решил, что ненавидит Африку куда меньше, чем две минуты назад. – Позвольте купить вам выпивку, и я все расскажу.

Они проболтали больше часа. Руби была из Висконсина и приехала в Кейптаун десять лет назад, подписав контракт с модельным агентством.

– Десять лет назад? Сколько же вам было тогда? Шесть?

Руби улыбнулась:

– Мне было тринадцать. Но я оставила этот бизнес в семнадцать.

– Почему?

– Слишком стара.

Гейб разразился смехом.

– И слишком мала ростом. В семнадцать перестаешь расти.

Гейб посмотрел на ее необыкновенно длинные ноги.

– Знаете, я видел профессионалов Национальной баскетбольной лиги, которые были куда ниже вас. Черт, да здесь некоторые многоквартирные дома вам по пояс!

Руби усмехнулась, и этот низкий, гортанный смешок так подействовал на Гейба, что ему захотелось сорвать с нее одежду и повалить на пол. Он рассказал ей свою историю, опустив ту часть пребывания в Лондоне, когда он жил за счет стареющих женщин. Нет необходимости окончательно себя разоблачать.

Но все остальное было правдой: пристрастие к наркотикам, тюрьма, Маршалл Грешем, его семья, связь с Южной Африкой.

– Вы родственник того самого Джейми Макгрегора? «Крюгер-Брент»? Вы меня не дурачите?

– Клянусь жизнью собственной матери! Но не обольщайтесь, я не из Блэкуэллов. Моя семья – нищие. Поэтому я приехал сюда, чтобы попытаться сколотить состояние.

Гейб пояснил, что решил добиться успеха в торговле недвижимостью.

– Знаете, наверное, я смогу вам помочь. Мой друг Листер – строитель во Франшеке. Правда, еще не развернулся, но я знаю, что он ищет партнера.

Глаза Гейба возбужденно горели.

Наконец-то!

Первый контакт!

Начало!

Рука Руби легла на его ногу. Взгляд не отрывался от бугра в его брюках.

Щеки Гейба вспыхнули.

– Извините. Столько времени прошло…

Руби широко улыбнулась. Он еще красивее, когда волнуется!

– Совершенно ни к чему извиняться, – отмахнулась она, допивая пиво. – Давай пойдем в постель.

Гейб жил с Руби полгода, самые счастливые полгода в его жизни. Руби познакомила его со своим другом, Дамианом Листером, местным архитектором, переквалифицировавшимся в застройщика, и мужчины мгновенно поладили. Дамиан, тощий парень с большим носом и кадыком, напоминал Гейбу оживший рисунок доктора Сьюза[28].

К счастью для Гейба, Дамиан оказался поклонником американского футбола, что помогло сломать первый лед знакомства. Они долго толковали о том, как плохо играла команда «Селтик» в этом сезоне и заслуживает ли Эшли Коул места в «Арсенале», и сами не заметили, как подружились.

Оказалось, что Пол, брат Дамиана отсидел пять лет за растрату, поэтому тот вполне спокойно воспринял известие о тюремном прошлом Гейба.

– Все мы делаем ошибки. Главное – на них учиться. Ты, похоже, так и поступил.

Дамиан Листер строил новый жилой район во Франшеке, городе, входившем в популярный «винный» туристический маршрут и находившемся в часе езды от Кейптауна. Он уже заработал неплохие деньги на подобных инвестициях в Стелленбоше и Белвилле, небольших городках неподалеку от Кейптауна.

– Моя проблема – чертовы банки, понимаешь? Курс ранда растет, но они по-прежнему очень неохотно дают кредиты, даже людям с такой репутацией, как у меня.

– Почему бы не обратиться в зарубежные банки? – спросил Гейб. – Уверен, что американцы согласятся тебя финансировать.

– Возможно, ты прав, – согласился Дамиан. – Но я предпочитаю иметь партнера. Такого, кому можно доверять. Такого, кто не подставит подножку, как только черные снова станут выпендриваться, в очередной раз подрывая экономику.

Единственным недостатком Дамиана были его расистские убеждения. Гейб относил их за счет недостатка культуры и воспитания. Невозможно разом стереть вековые предрассудки.

Кроме того, Гейбу очень повезло, что Дамиану понадобился партнер. При его знании местных обычаев и связях Гейбу удастся вернуть деньги Маршаллу скорее, чем он ожидал.

Гейб все дни проводил во Франшеке, на строительстве, пока Дамиан, сидя в кейптаунском офисе, занимался финансами. Гейбу нравилось видеть, как продвигаются дела. Он ласково гладил кирпичи и мешки с цементом, которые должны принести ему состояние. Маршалл многому успел его научить, но это были книжные знания. А тут реальное дело. И сознание этого наполняло Гейба восторгом почти таким же сильным, как героиновый кайф.

По вечерам он возвращался к Руби. Она готовила что-нибудь попроще: стейк и салат или запеченную в духовке рыбу с маленькими жареными картофелинами – и они ужинали на террасе ее уютной квартиры, выходившей окнами на океан.

После бокала-другого капского вина, обычно «стелленбоша», они часами разговаривали о своей жизни, надеждах и мечтах. Но Руби почти ничего не рассказывала о прошлом и своей семье, рисуя и то и другое широкими мазками. Уже через несколько недель Гейб сообразил, что, несмотря на все задушевные беседы, он понятия не имеет, как проводит время Руби, оставаясь одна. Она была арт-дилером и поговаривала о том, что мечтает когда-нибудь открыть галерею в Испании. Но Гейб никогда не видел в доме ни одной картины. Не слышал, как она звонит по делам. Когда же Гейб попытался выведать подробности, Руби рассмеялась и спросила:

– Какая разница? Я живу одной минутой. Этой минутой. Когда мы вместе – это главное. Это ключ к любому счастью.