Книга Пока едет "Скорая". Рассказы, которые могут спасти вашу жизнь - Андрей Звонков

– Значит, так. Я обращаюсь в основном к фельдшерскому составу. Послушайте меня! – Он чуть повысил голос, чтоб покрыть шебуршание и бормотание сотрудников. – Вчера на совещании старших врачей зачитали сводку по неотложным случаям, связанным с отравлением грибами. В Ростовской, Тульской, Воронежской и Липецкой областях уже зафиксировано несколько эпизодов отравления бледной поганкой, панцирным мухомором и прочими грибами из числа ложных[91]… У меня в кабинете есть учебник токсикологии, предлагаю зайти и ознакомиться как с характерными симптомами, так и с первой помощью при отравлении, как в первые часы, так и на вторые сутки… ибо на третьи помощь уже оказывать поздно… Отведавший бледной поганки в вареном или жареном виде имеет время – несколько дней – только на составление завещания. – Он строго нахмурил брови на сдержанное хихиканье. – Это не смешно. Спасти удается не больше десяти процентов из обожравшихся ядовитыми грибами. Даже тот факт, что вы доставляете их в центр отравлений, не дает полной гарантии на спасение. В лучшем случае это не очень мучительное умирание под наркотиками… Я напоминаю, среди грибов, которые растут в Московской и окружающих ее областях, немало смертельно ядовитых. Весной травились строчками. Летом ядовитых грибов намного больше. Например, среди них есть очень коварный грибок – оранжево-красный паутинник. По внешнему виду немного похож на рыжик, однако только похож – опытный грибник его не возьмет, а вот неопытный может. Отличает этот гриб бледный рисунок паутины на шляпке и у основания ножки, который тот же неопытный грибник принимает за характерные круги у рыжика, а ножку обычно отрезает и не рассматривает. Если взять сразу два гриба – рыжик и паутинник, – их легко отличить. Чем опасно отравление этим грибом? В нем очень опасный токсин, который приводит к поражению почек в течение пяти или пятнадцати дней после отравления. Клиника острого гломерулонефрита и почечной недостаточности. А есть грибы с нейротоксинами, вызывающими клинику инсульта. Но весьма необычного. Парализует руку с одной стороны, а ногу – с другой… Это я как вариант необычности привел, чтоб вы понимали. Возраст не соответствует, анамнез… Понимаете? Обязательно выясняйте про употребление грибов! Вот. Чтобы понять, инсульт ли это или действие грибных токсинов, нужно хорошо знать неврологическую диагностику. – Сомов достал из кармана блестящий молоточек. – Желающим выдам эти приборы под расписку. Изучите их и как ими пользоваться. Врачам знать неврологию обязательно, фельдшерам – желательно. На этом все.

Вот в этом весь Сомов. Рассказал, попугал, потребовал – и распустил. Таня пошла за ним следом, хотелось краем глаза поглядеть токсикологию. Она не грибник. И хотя папа ее большой любитель собирать грибы, он привозил их обычно уже готовыми из командировок на Север, в нефтяные районы, куда его регулярно посылали по службе. Таня знала всего несколько видов грибов: лисички, белые, подосиновики и грузди. Больше всего ей нравились лисички… потому что рыжие и веселые, а еще грузди – потому что вкусные и хрустят. Папа говорил, что груздь – царский гриб! Про рыжики Таня только слышала, но не видела их ни разу. После сомовского выступления она подумала, что теперь точно не будет есть грибы… Может быть, кроме тех, что привез папа.

У диспетчерской Таню встретил Ерофеев.

– Далеко направилась?

– К старшему врачу.

– Он позвал?

– Нет, хочу токсикологию посмотреть. Он сказал, что уже есть случаи отравления грибами.

– А, да… я слышал, по телику сообщали, – сказал Ерофеев. – Потом почитаешь, у нас вызов.

– Что дали? – Таня уже без смущения общалась с сотрудниками подстанции. Прошло то состояние, когда она краснела по любому поводу, прошли стеснительность и страх. Особенного куража еще не было, но с людьми наладились нормальные отношения. Правда, далеко не всем нравились маленькие девушки. Немало было и таких, кто откровенно недоумевал: «Зачем тебе скорая? Тяжелая, грязная работа не для таких субтильных девочек. Иди в больницу или поликлинику. Тут тебе не место». Поэтому Таня не распространялась насчет своего желания непременно пойти работать на «03». Она упорно приходила на каждое определенное графиком дежурство, хотя многие ее одногруппницы уже подписали дневники и забыли, что практика-то еще не окончилась. Таня через день появлялась на подстанции без пятнадцати восемь и ждала у диспетчерской, пока ее впишут к кому-нибудь одинокому в бригаду. Бывало, что ей прямым текстом предлагали идти домой. Не то чтоб всем нравились стажеры, но уже как-то определились: кто делился знаниями и опытом, а кому-то этим заниматься было лень, и тогда стажер становился этаким придатком – переносчиком ящика и заполнителем карточки. Бывало, что Таня собирала вещички и ехала по своим делам, пообещав себе непременно выйти на следующий день. Появление Ерофеева ее очень обрадовало. Особенно то, что он уже говорил с ней как с равной, как напарник, и то, что она поедет на вызов с ним, расценивалось как само собой разумеющееся.

– Дали как обычно: «болит живот» у мужчины тридцати лет. Ты у меня сегодня за доктора.

Таня улыбнулась. Ерофеев это называл ролевыми играми, однако не вкладывая в понятие ни малейшей частички пошлости. По сути, так оно и было – стажерка играла роль врача в бригаде «03». И совершенно не важно, что она всего лишь фельдшер, это не важно ни самому фельдшеру, ни больному, потому что в бригаде роли делятся на старшего и помощника, а бывает, что старший зовет помощника – и они вдвоем ломают голову над диагностической и тактической задачами. Это для больного и его родных приезжает врач, вот и надо поддерживать это впечатление. Ерофеев, правда, в таких случаях повторял: «Если не знаешь, что делать, прочитай инструкцию»[92]. В ролевой игре на вызове очень важно было соблюдать все правила: осматривать, расспрашивать, принимать решение, а самое главное и самое сложное – не дать больному и родственникам почувствовать, что стажер – это стажер. Ерофеев же во время таких упражнений прикидывался туповатым санитаром и только что в носу не ковырял…

Заканчивалась третья неделя практики, а Таня делала записи уже во второй общей тетради с интересными случаями. Ерофеев еще на первом дежурстве посоветовал ей запоминать адреса, имена и фамилии, а потом, вечером, записывать все, что запомнила. Тренировать память. Она удивлялась его способности цитировать фрагменты из «Реестра лекарственных средств РФ», но бывали случаи, когда, столкнувшись с новым названием препарата, Ерофеев доставал из внутреннего кармана планшет и вытягивал информацию о «неизвестном зелье», которое на поверку оказывалось старым – только дженериком[93], – давно разработанным лекарством со свободным патентом. Ерофеев запоминал химические непатентованные названия и все аналоги. Однажды Таня узнала, что он хорошо разбирается не только в медицине, но и во многом другом. На одном вызове парень лет пятнадцати вошел в комнату, где медики лечили женщину с повышенным давлением, и с вызовом сказал: «Да ни хрена я в этом крекинге[94]не понимаю!» – он прижимал к груди учебник органической химии. Ерофеев обернулся к школьнику и за три минуты разъяснил разницу холодного и горячего крекинга, принцип действия ректификационной колонны. Парень широко открыл рот и вышел. Таня тоже «подобрала с туфелек нижнюю челюсть», а больная, несколько оклемавшись, спросила: «Откуда вы все это знаете?» Ерофеев ответил, что служил в части, которая охраняла нефтеперегонный завод, и им читали лекции. Дома Таня рассказала об этом случае, и папа, покачав головой, усмехнулся: «Я думаю, им читали другие лекции. Как правильно заложить заряды, чтоб разнести НПЗ… А уж принципы крекинга он просто знает – эрудит». А потом был не менее забавный случай, который Таня, может быть, и забыла бы, но… на очередном вызове оказался радиолюбитель, и Ерофеев, осмотрев гору аппаратуры на полках и столе, перекинулся с пациентом «птичьей грамотой»: «DX-станции ловите?» Пациент подтвердил, типа да, что он особенно страстно ловит QRP[95]. Ерофеев добавил, что и QRPP[96]с хорошей антенной может на CW[97]покрыть несколько тысяч, если взять диапазон сорок метров. Пациент с ним согласился и тут же поинтересовался, с каким позывным работал доктор. Ерофеев загадочно улыбнулся и сказал: «Корсар»[98]. Дядька почему-то скис и больше эту тему не поднимал.