Книга Сезон Колдуна - Андрей Мухлынин

Казалось, что в коридоре начался ураган. Сизое облако с воем кругами носилось по нему, сметая всё, что только оказывалось на его пути. Мимо меня несколько раз пролетел разбитый цветочный горшок. Оберег то и дело окутывал меня ярко-оранжевой сферой защитного поля, когда это облако подбиралось чересчур близко. Оказавшись возле стеклянных дверей на другом конце коридора, оно было покрутилось там, будто бы раздумывая, не вышибить ли и их, но потом снова начало дико выть и носиться из стороны в сторону.

– Слишком много магии, – бормотал я, отползая к дверям палаты, где ждала Ева. – Слишком много магии…

– Не выходи! – с истерическими нотками закричал волшебник. Я едва успел заметить движение палочки и пригнуться, как сноп искр накрепко припечатал уже приоткрытую дверь палаты.

– Оно не должно вырваться! – взвизгнул он, продолжая держать палочку наготове. – Нельзя допустить, чтобы оно в кого-нибудь вселилось!

Сказанное им меня сильно удивило. С чего бы волшебнику, работающему на колдуна, убивающего налево и направо, заботиться о других людях?

– Хочешь, чтобы оно вселилось в одного из нас? – с издёвкой спросил я.

– Уж лучше… так, – ответил он, его голос дрогнул. – Никто не выйдет отсюда!

– Вот и оставайся, – пробормотал я, вставая на ноги. Взявшись за защитный медальон, я активировал следующую ступень защиты.

Сначала мне показалось, что в помещении закончился воздух. Моё тело выгнулось вперёд, и лёгкие с хрипом втянули воздух. Их будто обожгло, я закашлялся и повалился на колени, но, придя немного в себя, поднялся и осмотрелся. Первым, что обращало на себя внимание, были десятки ярких фиолетовых огней, лениво плавающих по коридору; они были похожи на светлячков, залетевших в помещение и не сумевших отыскать выход.

– Что это? – пробормотал я, пытаясь поймать один из них. «Светлячок» прошёл сквозь руку и полетел дальше. Проследив за ним взглядом, я остановился на волшебнике.

Тот замер на месте с вытянутой рукой. Гомункул держал одну ногу задранной, собираясь сделать шаг по направлению к окну. Белые слова вокруг него продолжали двигаться, разве что слегка замедлились.

Повернув голову в другую сторону, я увидел несущееся на меня облако. Оно даже и не думало замедляться. Казалось, что для него времени вообще не существует. Я уже приготовился отпрыгнуть в сторону, но облако вдруг остановилось и повисло в полуметре от меня. В сизых клубах вспыхнули два синих глаза.

Какое-то время мы, не двигаясь, стояли друг напротив друга. Только светящиеся глаза в облаке покачивались, будто что-то внутри него поворачивалось, пытаясь получше рассмотреть меня. Я тоже наклонил голову набок и, подождав немного, проговорил:

– Так вот, значит, что ты такое.

Глаза облака замерли. Я затаил дыхание.

Передо мной стоял Адский Пёс. Или какая-то его разновидность – порода, если хотите.

Теперь становилось ясно, как работал амулет. Крафтер, сделавший его, заключил в камень Адского Пса – демоническое животное. Это его Лао называл «Душой Шакала». С одной стороны, это куда благоразумнее, чем заталкивать в камень полноценного демона, но и присутствие Адского Пса может здорово повлиять на психику владельца амулета. Человек, надевший его, заключал, подобно чернокнижнику, своего рода сделку: Пёс мог залечить его раны в считанные секунды, однако в случае смерти владельца «Надежды Царей» хищник получал полный контроль над его бренным телом. Быть может, в теле несчастного и оставались ещё какие-то воспоминания, но, уверен, вскоре они полностью выветривались. Он в прямом смысле становился ни живым, ни мёртвым.

Я представил, что могло случиться, если бы камень в амулете снайпера треснул, когда я бил по нему из напульсников. Такой вариант, кстати, был вполне вероятен. Адский Пёс, вырвавшийся на свободу посреди улицы, мог стать серьёзной проблемой. Вот почему те, кто собирает «Надежду Царей» живут отшельниками – так они избежать кучи жертв, если что-то вдруг пойдёт не так. Кучи жертв и толпы обезумевших зомби.

– Ты знаешь меня, – сказал я Псу. – Я знаю, кто ты.

Пёс фыркнул, выпустив пару тонких струй сизого дыма, и отвернулся. В следующий момент мой оберег отключил замедление времени, и оно продолжило свой ход. Фиолетовые огни разом погасли, оставшись где-то с другой стороны реальности.

Между тем, защита вокруг гомункула начала слабеть, отдельные её блоки рассыпались и таяли. Адский Пёс принялся кружить вокруг пытавшегося отбиться от него амбала.

– Надолго ещё хватит твоего барьера? – крикнул я волшебнику. Он оглядел уже начавший мерцать круг и отрицательно покачал головой. Вопрос теперь состоял в том, чья защита падёт раньше, а волшебник был единственным из нас, кто лишился мобильности и вдобавок был зажат в угол. Несколько секунд я, раздумывая, глядел на него. Если он окажется к Псу ближе, чем гомункул, то будет обречён.

Я принял решение.

Закрыв глаза, я попытался вспомнить забытые ощущения, оживить воспоминания, коснуться давно оставленного прошлого. По спине пробежали мурашки, тепло разлилось по телу, и я почувствовал лёгкую эйфорию от наполнившей меня энергии. Ощущение распространялось всё дальше, понемногу концентрируясь в области запястий. Когда я открыл глаза, правая рука была будто объята лёгким синим пламенем. Не теряя ни секунды, но стараясь не привлекать внимание Пса, я подошёл к волшебнику и коснулся красного круга на полу, восполняя его защитное заклинание. Круг тотчас вспыхнул ярче, а я поспешил скрыть Маркер, и размашистыми движениями, будто стряхивая воду, погасил пляшущие на руке сполохи.

Тот момент, когда Адский Пёс пробился сквозь защиту гомункула, я пропустил. Прежде мне никогда не доводилось наблюдать, как что-то вселяется в человека, и эта картина была жутковата даже для меня. Сизый дым втягивался в амбала через нос и рот, пока не заполнил его. Гомункул стоял, согнувшись пополам, и издавал такие звуки, будто его вот-вот стошнит.

– Им конец, – глухо произнёс волшебник.

Я кивнул, попутно отключая свой оберег. Адский Пёс зря выбрал здоровяка. Дело в том, что вселяющимся сущностям, как правило, необходимо первым делом поработить душу, а у гомункулов души нет. Они всего лишь биороботы, запрограммированные создавшим их алхимиком на определённые действия. У них нет ни воспоминаний, ни эмоций. Они не способны развиваться. Даже Лао был всего лишь качественной имитацией, нужной Маларье для одной единственной цели – направить меня в нужное русло.

Гомункул повалился на пол и начал кататься, разрывая на себе одежду, а когда ему это удалось, он попытался разорвать кожу на груди и животе. Внезапно амбал замер и секунду спустя рассыпался в прах, который тут же начал таять, подобно снегу, превращающемуся на солнце в мутную лужицу.

Волшебник убрал свой защитный барьер и посмотрел на меня.

– Я понятия не имею, что ты такое, но ты спас мне жизнь, – сказал он. – Спасибо, кем бы ты ни был.

Затем волшебник убрал палочку обратно в рукав, слегка кивнул мне, и ушёл.