Книга Тень Сталина - Комбат Найтов

– Вот и соответствуй своему положению, товарищ член ЦК партии, товарищ министр СССР. И не завидуй товарищу Андрееву! Он не просто так здесь сидит, а делает очень нужное для всей страны дело. Скоро все узнаете.

Я сидел в комнате отдыха и перебирал в мыслях события последних лет. Митя и Оля ездят вместе с мамой в 54-ю школу, в Москву. Рита стала министром культуры СССР, очень много работает, ездит по всей стране, но успевает быть хорошей матерью и хорошей женой. У Сергея идёт война, наши миры оказались не связаны между собой. Изменения у нас не вызывают ответных изменений в их времени. Связи с ним уже несколько месяцев нет. Перед войной, из-за ухудшения внешнеполитической обстановки, Сергей попросил меня взять отпуск и передал большой объём информации по различным системам вооружений, микроэлектронике, средствам связи, химии, сетевым технологиям. Обещал надёжно укрыть своё оборудование и, если повезёт выжить, выйти со мной на связь. Отдельно объяснил, как избавиться от этой связи в случае, если выйдет кто-то другой, без условных фраз. Трудно ему сейчас, он ведь не молоденький. А сидеть сложа руки не будет. Значит, опять воюет, старый генерал. Он мне вместо отца был все эти годы. Жаль, если больше его не услышу. У нас апрель пятидесятого года, через три часа вылетаю на космодром Байконур. Королёв и Браун вывезли носитель «Восток» с первым в мире искусственным спутником Земли. Его вес – полторы тонны. Примерно столько весит новая термоядерная боеголовка. Если все запланированные пуски в апреле и мае пройдут успешно, то состоится испытание такой боеголовки в космосе. Все шесть спутников будут находиться в это время над Тихим океаном, и с них будет идти телеметрия взрыва. Наземных испытаний не будет. Только подземные и космические. Нам на этой планете жить. Очень волнуюсь, хотя понимаю, что уже ничего не изменить. Вошёл Саша:

– Андрей Дмитриевич! Время!

– Риты нет?

– Нет ещё, и дети ещё в дороге.

– Ладно, поехали!

На Байконуре жарко, заканчивается заправка окислителя. От высокой, в тридцать восемь метров, ракеты идут испарения. Отходит заправочная мачта, дают тридцатиминутную готовность. Идёт проверка систем. Это – боевая ракета. Четыре дивизии таких ракет уже развёрнуты на территории СССР. Но на этой стоят форсированные двигатели, а вместо боеголовки – спутник-ретранслятор. Королёв у радиостанции постоянно отдаёт команды и принимает ответы стартовой команды. Фон Браун стоит возле перископа, периодически заглядывает в него. Лицо побелевшее, напряжённое, взял микрофон рации, запросил погоду. Метеорологи недавно запустили воздушный шар.

– Минутная готовность! Ключ на старт!

– Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один. Пуск!

Смотрю в зенитный перископ: из-под ракеты вырывается пламя, стоит на месте, отходит мачта: ракета «встала» и пошла! Пошла! Пошла…

– Десять секунд, полёт нормальный, параметры в норме.

– Сто секунд, проходим зону возможных автоколебаний. Есть колебания, затухают! Полёт нормальный!

– Есть отделение первой ступени, полёт нормальный!

Королёв поворачивается ко мне:

– Сейчас самое сложное!

В бункере тишина полнейшая, только звуки из радиостанции из центра телеметрии.

– Остановка двигателей второй ступени, пиропатрон разделения сработал штатно.

– Есть давление в двигателях третьей ступени, есть зажигание. Полет нормальный.

– Есть сброс обтекателей третьей ступени.

– Триста четырнадцатая секунда. Есть штатная остановка двигателя. Есть срабатывание пиропатрона. Спутник на орбите! Есть сигнал со спутника!

Из динамиков послышалось: бип-бип-бип…

Снимаю ВЧ-связь и докладываю Сталину:

– Товарищ Сталин! Первый в мире искусственный спутник Земли на орбите!

– Передайте мои поздравления товарищам Королёву и Брауну. Они оба представлены к званиям Героев Социалистического Труда и к Сталинской премии этого года.

Я не успел дослушать до конца Сталина, как из микрофонов донеслось:

«Внимание, внимание! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза! Передаём важное сообщение Правительства СССР! ТАСС уполномочен заявить: сегодня в 11 часов 12 минут московского времени в Советском Союзе был произведён успешный запуск первого в мире искусственного спутника Земли. Поздравляем всё человечество с началом космической эры! Началось освоение околоземного космического пространства. Весь мир может прослушать позывные первого советского спутника Земли на двух частотах 20,005 и 40,002 мегагерц…»

Кто-то, по-моему Челомей, вытащил из портфеля несколько бутылок коньяка. На космодроме жесточайший сухой закон! Но у всех, кроме меня и Королёва, нашлись стаканы и бутерброды, шоколад и лимоны. Все подготовились, а мы – нет, стояли и вытирали слёзы. До последней секунды мы боялись сглазить. Девять лет мы шли к этой цели. Через взрывы, неудачные пуски, гибель людей на стартовых площадках, десант и штурм Пенемюнде, строительство заводов, испытательных стендов, шахт. Но сегодня мы слышим первый спутник Земли.

– Сергей Павлович, говори!

– Нет, пусть он говорит! – Королёв показал на меня. – Он руководитель проекта, меня к нему в наручниках привезли.

– Нет, Сергей Павлович, говорить будешь ты. Ты – генеральный конструктор, это – твой успех! Говори!

– Друзья! Что могу сказать… У нас получилось! Всё прошло штатно. Отклонения – меньше полсекунды. Я не зря вспомнил 1941 год. Меня прямо из камеры, не сказав ни слова, привезли в Академию Жуковского к какому-то мальчишке в генеральской форме. И он прямо в лоб мне заявил: «Принято решение о начале разработки нового оружия, атомного. Нужны средства его доставки. Авиационные я взял на себя и буду курировать разработку нового тяжёлого бомбардировщика, а ракетные средства поручаю вам. По сути вам предстоит создать новую отрасль промышленности, товарищ Королёв». Прошло девять лет, и мы запустили первый спутник. За успех нашего, совсем не бесполезного дела! И за вас, Андрей Дмитриевич. За то, что пас нас всё это время, за то, что никому не давал сунуться сюда, за то, что Вернера и Вальтера сюда приволок. Вы – отличный руководитель!

– Через полтора месяца посмотрим!

Все засмеялись и дружно чокнулись. Браун и Тиль не отставали. Они уже вошли в дружный коллектив и обрусели. Я им сообщил о просьбе Германии войти в состав СССР.

– А мы оба уже граждане СССР, но это хорошо, можно будет на родину съездить, – ответил Вальтер.

– Когда это произойдёт? – спросил фон Браун.

– Точно сказать не могу, в следующем году, наверное, сейчас подсчитываем, во сколько это выльется дополнительно, и надо подготовить к этому наших союзников. Хотя о проведении референдума на эту тему они знают. Пока никаких возражений не было. Только американцы против.

– Америке это совсем не выгодно. А что у них в этом вопросе?