Книга Гражданская война. Миссия России - Дмитрий Абрамов

За столом, застеленным зеленым сукном, в кресле сидел человек средних лет в военном френче. Высокий лоб, внимательные глаза, небольшая клинообразная бородка ярко свидетельствовали о его интеллигентности и образованности. Но твердость взгляда и усы, подчеркнутые френчем, свидетельствовали, что он является военным. Войдя в кабинет, Кирилл поздоровался и склонил голову для приветствия. Начальник кивнул, поднялся с кресла, протянул ему руку прямо из-за стола и произнес:

– Здравствуйте, товарищ…

– Изгнанников, – подсказал Кирилл, протягивая руку в ответ и здороваясь, хотя это было очень непривычно для него.

– Я ознакомился с вашими документами. Вы – офицер Добрармии, сдавшийся нашим частям и не пожелавший воевать против советской власти. Не так ли?

– Так точно, но в общем. Точнее – бывший прапорщик, насильно мобилизованный в Курске в Добровольческую армию.

– Ага. Звание прапорщика, конечно, получили на Германской войне? А какое имеете образование, и военное в частности?

– Окончил на «хорошо» реальное училище в Москве в 1915 году. Затем призван в армию и направлен в унтер-офицерскую школу. В 1916 году получил звание унтера и назначение на Северо-Западный фронт в артбригаду 2-го Сибирского стрелкового корпуса. Там уже за хорошую службу и боевые заслуги произведен в прапорщики.

– А как закончили Германскую?

– Ранен был во время Рижской операции в конце августа 1917 года. Контузия и перелом левой руки от разрыва немецкого снаряда. После этого – госпиталь, затем отпуск. А там уж и революция. И не было смысла возвращаться в строй. Старая армия распалась.

– Да! Сдал Корнилов немцам Ригу. Это не есть хорошо и имеет свои отрицательные последствия для установления советской власти в Латгаллии, Лифляндии и Курляндии. Но, как видите, латышские стрелки – одна из опор советской власти в России. Что думаете об этом?

– Латышских стрелков я видел под Икскюлем. Превосходно дрались против германцев и умело били их. И после бегства из Добрармии сдался я латышскому стрелковому полку. Отнеслись с пониманием, по правилам ведения войны, справедливо относятся к пленным и перебежчикам. Наши-то ведь могли и расстрелять на месте, не довели бы до командира батальона.

– Да-с, а вы как хотели?! Гражданская война в России! Прибалтийские губернии она все ж только задевает стороной.

– Хотелось бы, чтоб и в России справедливо различали не только врагов и друзей, но сочувствующих и лояльных. К сожалению, у нас, как всегда, – только черное или белое, точнее, белое или красное.

– Вы – философ, Изгнанников. А здесь реалии Гражданской войны и классовой борьбы за будущее России. Ну да ладно. Вы готовы служить советской власти на военно-педагогическом поприще? Не спешите с ответом, подумайте…

– Никогда не думал, что могу быть военным педагогом. Но попробовать хочется, хотя думаю, что сам – гражданский человек и уже по необходимости военный.

– Сейчас как раз такая необходимость. Ибо велика угроза новому – социалистическому Отечеству. Угроза новой – Советской России. Не побоюсь слова «Отечество». Ибо это – уже первое в мировой истории Отечество рабочих и крестьян, рожденное, как это ни покажется парадоксальным, именно в России. Но, думаю, скорее закономерно, что в России. Ну-с, так как?

– Вижу, чувствую, понимаю веру, глубину и величие ваших слов, товарищ Подвойский. Они новы для меня, хотя я ранее слышал их, но не придавал им того значения, которое вы сейчас вложили в них. Раньше думал, что это только лозунги, но сейчас это прозвучало очень убедительно. И потому я согласен служить Советской России.

– Гм-м. Можете назвать меня Николай Ильич. Вас как величать по имени-отчеству? Напомните.

– Кирилл К… К… – он вовремя осекся. – Кирилл Леонидович.

– Хорошо. Считайте, что вы приняты на службу в постоянный кадровый военно-педагогический состав управления Военно-учебных заведений и военного обучения. Надеюсь, с винтовкой, с гранатами дело имели на фронте? Знаете устройство винтовки Мосина? О строевой службе уж не спрашиваю, как-никак унтерская школа за плечами.

– Так точно. Знаю и винтовку, и гранаты, и пулемет «максим», устройство орудий, системы и приборы артиллерийского обеспечения старой русской армии. Умею пользоваться ими в бою, разбирать и собирать, обслуживать. Приходилось бывать в штыковых, гм-м… на Германском фронте… Имею хорошие знания в картографии, интересовался этими вопросами в реальном училище, – умело и вовремя солгал, но и заслуженно похвалился Кирилл.

– Что ж, нам необходимо использовать боевой, научный потенциал и опыт старой армии. Вы как инструктор и военспец, пока младшего ранга, подходите нам, Кирилл Леонидович. Советская власть доверяет вам большое и важное дело – вести подготовку кадров рядового и младшего комсостава Красной армии. Всевобуч уже полтора года занимается этим. Проведена огромная работа, особенно в этом году. В июне территория страны разделена на полковые и батальонные округа, которые, в свою очередь, подразделяются на ротные, взводные и отделенные участки. В ноябре 1919 года в состав Всевобуча вошли части особого назначения (ЧОН). Они нередко используются в качестве самостоятельных подразделений и активно участвуют в боевых действиях. Практика показала целесообразность и правильность этих мер, особенно в ноябре под Орлом и Курском, когда вставал вопрос о ликвидации прорывов конницы и стрелковых ударных групп противника на наиболее опасных участках фронта. В прифронтовой полосе и неспокойных районах отряды Всевобуча участвуют в несении патрульно-постовой и охранной службы. В 1919 году военную подготовку в системе Всевобуча прошли 100 тысяч большевиков и комсомольцев, более 82 тысяч рабочих и свыше 730 тысяч крестьян. То есть прошлый год дал РККА более половины кадров, прошедших Всевобуч. Понимаете значение и важность этого дела, Изгнанников?

– Да, думаю, что понимаю. Очень важное дело. Верно, что здесь нужно большое напряжение сил и имеется немало трудностей.

– В ходе организации процесса обучения, конечно, есть определенные затруднения: не хватает винтовок, патронов, наглядных пособий. Инструкторам приходится во многом полагаться на собственную изобретательность и на энтузиазм обучаемых. Особенно активизировались занятия после июня прошлого года, когда начались развернутые призывы в РККА по мобилизации. Число инструкторов резко возросло. Но замечу, из них примерно пятая часть являлась бывшими офицерами, остальные – унтер-офицерами.

– А кто такие комсомольцы, Николай Ильич?

– О! Это дело новое и пока распространилось только в больших индустриальных городах. Но уверен, дойдет и до российской глубинки. Сразу видно, что вы из отдаленной провинции и давно не слышали, что происходит в общественной и политической жизни Советской России. Не сочтите это за упрек. Комсомол – общественно-политическая организация юношества и молодежи, которая настроена на коммунистическое будущее. У нее свои органы управления, самостоятельная организация, но идеалом ее является партия большевиков. Вам сколько лет, Кирилл Леонидович?