Книга Мои Великие старики - Феликс Медведев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Положа руку на сердце, вы ощущаете себя корифеем журналистики?
– Пустое все это. Как-то «Независимая газета» обозвала меня патриархом. Я обиделся: ну, не такой уж я старый.
– Вы, кстати, с какого года?
– С 30-го всего лишь. Сейчас у меня пятая молодость пошла. Не последняя, надеюсь…
2000
Один из самых известных «шестидесятников» Александр Бовин скончался в 2004 году в Москве на 74-м году жизни.
Журналисты одной из газет, откликнувшись на смерть своего коллеги, привели такую легенду. На дружеской вечеринке в начале 70-х А. Бовина спросили, читал ли он последнюю речь Леонида Ильича. «Что значит „читал“? Я ее писал», – ответил Александр Бовин, который работал тогда руководителем группы консультантов в аппарате ЦК КПСС, а именно группы спичрайтеров высшего руководства. На следующий день он начал новую карьеру – политобозревателя газеты «Известий».
ДОСЬЕ:
Крючков Владимир Александрович – родился в 1924 году в Царицыне (позже город переименовался в Сталинград, ныне – Волгоград). Образование: Всесоюзный заочный юридический институт (1949), Высшая дипломатическая школа МИД СССР (1954). Карьера: 1947–1951 – работа в прокуратурах города Сталинграда; 1954–1955 – третий секретарь Четвертого Европейского отдела МИД СССР; 1955–1959 – третий секретарь посольства СССР в Венгрии; 1959–1967 – референт, заведующий сектором Отдела ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран, помощник секретаря ЦК КПСС; 1967–1991 – на руководящих должностях в КГБ СССР, с 1988 – председатель КГБ СССР. В августе 1991 года был арестован как член ГКЧП, 17 месяцев провел в тюрьме «Матросская тишина», освобожден по амнистии. Награды: два ордена Ленина, орден Красного Знамени, орден Октябрьской революции, два ордена Трудового Красного Знамени, орден «Знак Почета», советские и зарубежные медали. Скончался 23 ноября 2007 года в Москве.
В наши дни журналисту доступен практически любой государственный деятель. Тем не менее, Владимира Крючкова я долго достать не мог, но помог случай. И вот я сижу в его рабочем кабинете (руководителя некой аналитической службы в районе Нового Арбата) и удовлетворяю свое репортерское честолюбие беседой с недавно одним из самых могущественных людей на Земле.
– Владимир Александрович, я давно хотел взять у вас интервью, но все не получалось. И вот случайная встреча в поликлинике помогла познакомиться с вами. Вы редко общаетесь с журналистами, и я благодарен, что согласились на разговор со мной. Как ваше здоровье? Понимаю, годы идут.
– Совершенно верно, годы идут. Отсюда и проблемы со здоровьем. Сказываются отдельные моменты моей жизни, ну и 17 месяцев в тюрьме, конечно, не мед. Условия там не из приятных.
– Вы больше страдали физически или морально?
– Физическая угнетенность, бесспорно, сказывалась – пребывание в четырех стенах, кратковременные прогулки… Но меня сильно мучили воспоминания, размышления об августе 91-го. Все думал, можно ли было вести себя иначе в той ситуации. Конечно, я понимаю, что история не имеет сослагательного наклонения, но все же… В тюрьме была жажда читать, читать и читать. В те месяцы я познакомился с десятками изданий, о которых раньше даже не слышал. Сокамерники всячески помогали получать прессу и другие материалы, за что я и сегодня им благодарен.
– Как кормили?
– В жизни я разного повидал, и еда была разная, от хорошей пищи до скудных военных пайков. В «Матросской тишине» прожить можно. Помимо всего, каждый из нас получал продукты из дома, что скрашивало жизнь. И удивительно, кроме близких пытались что-то передать совершенно посторонние люди, но я взял за правило не принимать подарков, отправлял их обратно. Помню, после выхода на свободу, на одном митинге ко мне подошла женщина и сказала, что посылала мне продуктовую посылку. «Спасибо, – говорю ей, – я был очень тронут». А она в ответ: «Но я получила ее обратно. Почему?»
– Боялись отравления, провокации?
– Нет, не боялся. Просто не считал нужным обременять людей расходами, жизнь тогда была нелегкой, но я, конечно же, всем благодарен и от души сказал той женщине теплые слова.
– А какими словами, сидя там, вы поминали Ельцина?
– Я к нему всегда относился без уважения, и сейчас это говорю. Не потому, что он уже не у власти. Я и раньше публично это заявлял, в том числе и в открытом письме на его имя из тюрьмы. Не хочу говорить о личной антипатии к Ельцину, а вот то, что он сделал со страной, с людьми, я как гражданин своей страны простить ему не могу. Считаю, что он совершил целую серию деяний, за которые должен еще ответить.
– Каким же образом? Ведь у первого президента России пожизненная неприкосновенность?
– Каким образом – это другой вопрос. Это зависит от степени общественного сознания, от тех возможных перемен, которые могут произойти, от того, сможет ли новое руководство внести радикальные изменения в социальный курс. Не хочу перечислять губительных действий Ельцина – от развала Союза до лишения нас международного авторитета. Скажем, если Хрущев был малообразованным, малокультурным человеком, но все же большим политиком, то Ельцин – разрушитель, бездумный политик. Он остался на уровне провинциального чиновника. Его ждет самый страшный суд – суд истории. Лицемерие, которое было присуще ему, не красит ни одного политика. На высоких постах он был 30 лет и все это время лицемерил.
– Владимир Александрович, скажите, не кажется ли вам, что с приходом к власти Владимира Путина, человека секретных служб, страна медленно накрывается неким колпаком, что из Кремля все чаще исходят импульсы прошлого? Я слышал, что на предприятиях, как когда-то, вводится система слежки и учета инакомыслящих.
– В вашем вопросе – смесь обывательского вымысла и большой политики. Слава богу, что после Ельцина пришла нормальная власть. Смотришь на Владимира Владимировича и видишь человека, который говорит на понятном тебе языке. С ним можно соглашаться или нет, но помыслы его ясны. Он легко и искренне общается с людьми, ведет здоровый образ жизни и здраво мыслит, много работает, переживает за все и берет на себя ответственность. Люди видят, что человек он не мстительный и, может быть, потому вряд ли пойдет на какие-либо меры в отношении тех, кто сознательно разваливал страну. В отличие от Ельцина Путин обещает мало, но, судя по всему, человек дела. Он серьезно занялся межгосударственными отношениями. Тут накопилась целая прорва проблем, и он ринулся в них, словно в омут, для того, чтобы подправить положение дел и восстановить авторитет России.
– Вы достигли очень высокой чиновничьей должности. Скажите, быть руководителем органов безопасности – это стиль жизни?
– Должность руководителя органов безопасности – скорее не чиновничья, а государственная, причем очень ответственная. За советский период эту должность занимали шестнадцать человек. Кстати, при Ельцине только руководителей ФСБ (называлась она по-разному) сменилось десять человек. Самая настоящая чехарда! Работа председателя КГБ – это не стиль жизни, а работа человека, который, в общем-то, лишен личной жизни. И я тоже был отрешен буквально от всего, так сказать, земного. На службе был занят по 16–18 часов в сутки. Вся моя жизнь заключалась в работе. Я не уделял должного внимания семье и, конечно, она от этого страдала, но терпела, относилась с пониманием.
