Книга Школа Сказок - Татьяна Осинская

— Можно его потом в общую гостиную отнести, — предложила я.

— Так и сделаем, пусть все любуются. А сейчас пошли переодеваться и на полдник. Что-то я за всеми этими переживаниями проголодалась.

— Идем. Только поставь вазочку ближе к печке.

— Зачем? — удивилась Верея.

— Не знаю, но у меня такое чувство, что надо.

Выспрашивать что да как подруга не стала. Переставила шарик на шесток и утащила меня в комнату, а потом и на полдник. Проходил он весело и вкусно. Особенно по душе пришлись домашние лепешки с медом, родом из орочьих степей.

— Ой, девочки, как-нибудь на каникулах съездим ко мне в гости. Вы даже не представляете, как хороша еда, приготовленная на костре, с приправой из корня гарьос.

— Обязательно съездим. А потом ко мне домой на недельку! — Это Пелагея. — Посмотрите на наш коралловый дворец. Устроим гонки на морских коньках, а потом будем охотиться на медуз.

— Тогда сразу от вас рванем ко мне! — заулыбалась Злата. — Поиграем в поиски сокровищ! У нас знаете сколько затонувших кораблей в саду?

— Девчонки, нам шесть лет вместе учиться. Успеем побывать везде, — вмешалась Любава, мечтательно улыбаясь. — У нас в княжестве тоже столько невероятных мест! Главное, кристаллы записывающие не забыть.

Вот так, делясь планами на будущее, мы и вернулись к избушке. Договорившись встретиться через час в общей гостиной, чтобы сесть за уроки, разошлись по комнатам. Первым делом, миновав коридор, я заскочила на кухню, чтобы проверить шарик. Немного постояла над ним, любуясь теплым светом, а потом вскрикнула.

— Яника? Что такое?

Верея, в одном полотенце, быстро оглядела пространство и, не обнаружив угрозы, вопросительно уставилась на меня.

— Верюшечка, он шевелится!

— Кто?

— Пух!

— Не может быть. Наверное, сквозняк, вот тебе и показалось… Ой, ёлки!

— Видела?!

— Да!

— Это что такое?

— Не знаю, но мне не нравится. Давай-ка отступать к двери…

— И оставим это «нечто» здесь? Ну уж нет! А вдруг, пока мы в коридоре топтаться будем, оно вылезет и куда-нибудь спрячется?

— Зато нападет не сразу.

— Я — против. Врага нужно знать в лицо! — заартачилась я. — Лучше вон скалку возьми. А я… я сковородку!

— В лицо врага знать не обязательно, достаточно наблюдать из укрытия за его перемещениями, — пробурчала соседка, но скалку все-таки взяла.

Вот так мы и стояли, вздрагивая каждый раз, как пух зашевелится. Через двадцать минут я устала бояться. Через тридцать присела на стул. Через сорок Верея плюнула на это дело и пошла мыться дальше, наказав в случае чего орать.

Со сковородкой в обнимку я сидела и наблюдала за пуховым нечто, немного нервничая, когда он переставал шевелиться. Если поначалу это пугало, то потом стало интересно — кто же там такой активный. Ответ получила аккурат в тот момент, когда подруга вернулась на кухню, вытирая влажные волосы.

— Ну, как тут дела?

— Пока так же.

Кивнув, Верея умостилась на подоконнике и достала из кармашка расческу.

— Когда прибудет лир Кассиан?

— К семи ближе. Сказал, чтобы ты отдохнула как следует.

— Заботливый, — улыбнулась я.

— Не то слово. Скажи, Яника, он тебе нравится?

— Очень! — улыбнулась я. — Но не как мужчина, а как… папа, что ли. Он и ведет себя соответственно. Опекает, учит, волнуется.

— Значит, никаких романтических отношений?

— Никаких, — согласно кивнула я, а губы растянулись в улыбке.

— Жаль, ведь действительно хороший мужик. И, что немаловажно, сильный и состоятельный.

— Не в этом счастье. Для меня главное, чтобы рядом с ним я себя любимой и желанной чувствовала.

— А рядом с лиром Кассианом не чувствуешь?

— Нет…

— А с кем чувствуешь?

Ответить на заданный вопрос я не успела. Пух вдруг засветился ярче, начиная увеличиваться в размерах, а потом с легким «пшик» лопнул, являя на свет маленькое желтенькое нечто. И это нечто, покосившись на нас черными глазками-пуговками, поинтересовалось:

— Курлык?

— Ой, какая прелесть! — улыбнулась я, подходя ближе к малышу.

И чудом успела схватиться за стол, когда наше общежитие завибрировало и издало рокочущее:

— Курл!

— Ой! — повторно произнесла я, сев на пол.

— Кажется, нас ждет что-то веселое…

— Это что было? — раздался из коридора взволнованный голос Радомилы.

— Избушка с материнскими замашками! — прокричала в ответ я, видя, как птенчик оживился при курлыканье. — Все на выход!

И, схватив вазочку с малышом, подтолкнула Верею к двери. А наша общага меж тем продолжала вибрировать и ворковать с птенчиком, при этом получая радостное пищащее «курлы».

Когда мы выбрались из избушки, все девочки уже стояли на поляне вместе с Ягиней Костеяловной. Куратор недоуменно рассматривала Избушку, пытаясь утихомирить разошедшееся здание. Выходило с трудом.

— Что происходит?

— Это я виновата! — подскочив к женщине, я продемонстрировала птенчика. — Нашла в саду пуховый шарик и взяла с собой. Я же не знала, что это яйцо жар-птицы!

— Какой хорошенький! — перебив меня, воскликнула Любава и… взяла малыша на руки.

— Осторожно! — воскликнули мы хором, но было поздно.

Руки девушки засветились красным, пугая нас возможными ожогами. И я даже вытащила из кармана мазь, врученную Алёной Александровной, но обошлось. После яркой вспышки ладони погасли, а довольный птенчик сладко засопел.

— Ты как? — это я.

— Это что было?! — Хима.

— Пойдемте кушать! — это Верея. — Там и поговорим.

— Тринадцать ходячих катастроф! — а это вздохнула наша мамка-нянька и первой пошла в сторону поляны со скатертью.

Когда все расселись и принялись уплетать вкусности, Любава осторожно переложила малыша в кокон из драконьего огня и, улыбнувшись, принялась рассказывать.

— У меня в детстве был птенчик жар-птицы. Папаня как-то привез яйцо из земель Хаоса. Понятия не имею, как оно там оказалось, но факт. И вот когда птенчик вылупился, пришлось просидеть целые сутки в Сети, чтобы выяснить, что он ест и как ухаживать за малышом. А он, бедненький, чуть не погиб! И все потому, что жар-птицам в первые сутки жизни необходима энергия живого огня. Не важно какого — хоть в костер бросьте, хоть сами подожгите, важно, чтоб было настоящее пламя. Вот после этого он начинает набирать силу и сам становится пламенем.