Книга Град на холме - Илья Некрасов

На одном плакате удалось разглядеть следующую фразу: «Ассоциация налогоплательщиков». На другом – «Общественный баланс». На третьем – «закон де Шардена».

Из того, что они выкрикивали, можно было понять, что сюда заявилась группа активистов ассоциации, которая обвиняла «МаКо» в нарушении базового соглашения между налогоплательщиками и акулами бизнеса. Якобы закон «имени де Шардена», на основании которого алгоритмы Олимпа признаются юридически обязывающими, не соблюдается бизнесом.

Охранники «МаКо» пока что смотрели на пикет, ничего не предпринимая. Но вот один из них получил приказ по коммуникатору, остальные посмотрели на него, и тот демонстративно указал на активистов рукой. Команда «фас».

Десяток крепких ребят с акульими нашивками обступили то ли офисный планктон, то ли студентов: трёх девчушек и двух парней лет двадцати. Вначале их старались относительно корректно увести в сторону дежурки, однако демонстранты оказали недюжинное для своего хлипкого вида сопротивление. Их быстро скрутили и повалили на пол. Потащили уже не к дежурке, а к лифту, который вновь заработал.

Если на лифте, то прямиком в корпоративный СИЗО. Истошные крики потеряли осмысленность. Правда, один парень успел крикнуть что-то про теракты, и ему быстро заткнули рот. Добавили ногой в область солнечного сплетения, и того сложило пополам.

Люди вокруг растерянно смотрели друг на друга, на лицах застыло непонимание. А кое у кого – испуг. Так или иначе, но многие поспешили уйти подальше. Как и я.

* * *

Конференция по новым концепциям в исторической науке проходила во вполне соответствующем месте. Заурядное здание из стекла и бетона, которое так и хотелось назвать «домом культуры» – невысокое, светло-серого цвета – располагалось на нулевом ярусе, то есть на высоте условной земли. Недалеко от геометрического центра яруса.

Здешняя архитектура замерла в восьмидесятых годах прошлого века. Она застыла в несмелых и наивных формах, в каких люди того времени видели будущее. Здания не выше пятнадцати-двадцати этажей, плавные и волнистые переходы простых геометрических фигур, цилиндров, параллелепипедов, в другие. Из отделки, в основном, плитка под белый мрамор и затенённые полузеркальные стекла.

В тени глухого псевдобетонного перекрытия, что нависало над уровнем, здания и улицы выглядели одинаково серыми. Даже это. Весь квартал был словно похоронен под тяжёлой плитой. Впечатление складывалось «не очень». Если честно, гнетущее. Будто видишь свои похороны.

Серая масса над головой давила на психику. Хотелось побыстрее закончить тут и сбежать. Выбраться обратно наверх.

Я поднимался по ступенькам, ведущим ко входу в дом культуры и смотрел на попадавшихся на пути людей. Те напоминали теней.

Под самой крышей виднелась плохо читаемая фраза, я прищурился, однако не разобрал её. Что-то на английском, готической вязью. У стеклянных дверей курили несколько человек в деловых костюмах и с бейджиками на пиджаках. Я проверил свой и двинулся к ним. Прямо над дверью покачивалась растяжка на французском: «Приветствуем участников съезда народных историков!»

Я улыбнулся. Предчувствие редко обманывало меня. Сейчас оно подсказывало, что мне доведётся участвовать в «конгрессе» любителей истории, вполне себе народной науки.

В холле ходили туда-сюда и просто стояли, глядя по сторонам, человек сто. Самые разные: от почтенных мужей в приличной одежде до юнцов-неформалов и адептов религиозных сект, которых было легко узнать по вычурным плащам и тогам. Кое-кто носил с собой антикварное холодное оружие. «Толканутые».[44]Некоторые с пластикой лица: вытянутые ушки под эльфа, вшитые под кожу костяные наросты под орков. Или что там у них…

На глаза попалась вывеска: «регистрация». Я зашагал туда, рассчитывая хоть как-то продвинуться дальше в расследовании. Бейджик у меня был, значит, Эрассмуссен уже прошёл регистрацию. Или нет?

Тут я заметил, что у большинства людей бейджик зелёного цвета, а мой – белый с чёрной полосой.

– Месье… Эрасмуссен? – прочитала девушка, сидевшая за столиком регистрации. – Что же вы? Пленарное заседание вот-вот начнётся. Ваше место, – она встала и взяла меня под руку. – Пойдёмте, покажу.

Она прихватила с собой подарочный портфель участника.

– Спасибо, – я следовал за девушкой, которая ловко вложила в мою руку портфель – Надеюсь, я ничего не пропустил?

– Нет, ваше место слева, крайнее в президиуме.

«В президиуме???»

Первое – они не знают, что парень мёртв. Второе – скорее всего, не знают, как он выглядит. Третье – на сцену я не полезу…

– Да, да. Вижу. Спасибо, я сам дойду. Мне ещё нет семидесяти.

– Вам спасибо, – скороговоркой произнесла девушка и нырнула обратно, скрывшись в толпе. Она пропустила мимо ушей мою попытку пошутить.

Интересный расклад. Эрасмуссена пригласили в президиум. Это четвёртое.

Лезть туда совершенно не хотелось. Впрочем… надо было находиться на виду, если меня… то есть его… кто-то узнает и захочет подойти.

Я решил дилемму просто: сел в первом ряду перед президиумом. Вроде бы на виду, и в то же время в глаза не бросаюсь.

Людей вокруг прибавлялось. Я оглянулся. Позади сел панк с высокой причёской-ирокезом. Ну и пусть. Кому надо, разглядит меня за его шевелюрой.

– Коллеги, – хрипло произнёс в ретро-микрофон пожилой грузный человек из центра президиума, в деловом костюме и роговых ретро-очках. – Коллеги… – он приподнялся с кресла и прокашлялся в сторону, – Попрошу занимать места.

Зал быстро заполнялся участниками съезда. Те были настолько разными, что я не понимал, как они могли собраться в одном месте. Учёные, панки, сектанты под кайфом, старомодно одетые дамы под семьдесят.

– Коллеги, – повторял модератор. – Наше заседание начинается.

Перед моими глазами мелькали дамские сумочки, дипломаты, рюкзаки неформалов, подарочные сумки участников конференции, электронные книги и лица.

Я устал от их вида и снова повернулся к сцене. Там осталось только одно незанятое место. Моё? То есть Эрасмуссена? У пустующего кресла висела табличка с именем. Разглядеть её я не смог, поскольку буквы выглядели непривычно и походили на трудночитаемую готическую вязь.

Ко мне пришла неожиданная мысль…

Мысль о том, что я продолжаю путь Эрасмуссена. О том, что я иду опасной дорогой – по следам мертвеца. Куда они могли завести меня?

Интересно, Эрасмуссена тоже преследовала «ангел»?

Я постарался отогнать опасения и сосредоточился на президиуме. Сидящие там четыре человека переговаривались. Пожилой грузный человек, наконец, поднялся с кресла и подстроил микрофон под свой рост. Зал постепенно стих.