Книга Все способные держать оружие - Андрей Лазарчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как здесь красиво.
— Да. Вам, наверное, скучно быть трезвой? — Тина, по моим наблюдениям, не выпила и глотка.
— Нет. Мне хорошо. Я люблю, когда весело.
— Когда столько людей веселятся, заражаешься.
— Скорее, заряжаешься.
— Можно сказать и так. И все равно… — я замолчал. Не мое дело. Не пьет человек — и пусть его не пьет. В смысле: ее. — Вас не затруднит добыть у ваших друзей капельку коньяка для меня? Мне почему-то неловко просить самому…
— Конечно. — Я почувствовал, что она улыбается. Я вдруг вспомнил, что мы так и не посетили заседание монархического общества… То есть Зойка порывалась пойти сама и затащить журналистов — могло получиться смешно, — но я уперся. Даже не знаю, почему. Просто так. Сейчас я уже жалел об этом.
Над морем, неподалеку от нас, в небо взлетела ракета, лопнула со звоном, разбросав широко синие и белые мерцающие звезды.
Вернулась Тина с пластмассовым стаканчиком в руке.
— Пойдемте туда, к ним, — сказала она. — Боюсь, мальчишки… завелись. Они неправильно истолковали ваш уход.
Понятно, подумал я. Эта стерва их раздразнила. Инциденты такого рода случались сплошь и рядом.
— Пойдемте… — я отхлебнул коньяк. Стаканчик — в нем оставалось две трети — поставил на парапет.
Снова взлетела ракета — совсем рядом. С шипением заскользили над головами огненные змеи…
На мой взгляд, ничего особенного не происходило. Троица стояла и смотрела в небо. Может быть, они стояли слишком тесно, но — не более того.
— Зойка, — сказал я. — Не рвануть ли нам… Я все-таки ошибся в оценке ситуации.
Парни действительно перевозбудились. Один, повыше, — Раим, вспомнил я некстати его имя — полушагнул ко мне.
— Я думал, ты ушел, — сказал он. — Я думал, ты догадливый. А ты не ушел.
— Я не догадливый, — сказал я. — В некоторых вопросах я очень-очень тупой.
— Придется объяснить.
— Дружок, — сказал я. — Такой хороший вечер. Зачем ты хочешь его испортить?
— Это ты все портишь. Девушка не хочет с тобой. Ведь так? Не хочешь, Зоя?
— Что ты делаешь? — сказал я ей. — Тебе мало развлечений? Хочется гладиаторских боев? Раим, она ведь специально вас дразнит, ты что, не понимаешь? Она ведь только этого и добивается, волчица…
Я был по-настоящему зол на нее.
— А вот это ты зря сказал, шакал, — он ссутулился и расставил руки. — Эти слова я вобью обратно в твою глотку.
Его друг — Валентин, я все вспомнил, вообще в голове была теперь кристальная ясность — неуверенно сдвинулся влево, примеряясь, как правильно встать.
— Зря вы это, ребята…
Раим ударил — выстрелил ногой. Таким ударом можно убить. Он, похоже, ничего не понимал. В меня он не попал. В меня вообще трудно попасть. Потом он ударил еще и еще — упрямо и все более жестко. Уходи от трех ударов, учил отец, потом бей сам.
Но я почему-то медлил с ответом. Сам не знаю, почему. Наконец Раим потерял равновесие и бухнулся на четвереньки. Валентин стоял в стороне, не шевелясь. Я на всякий случай предупредил его жестом: не лезь. Раим вскочил. Он был разъярен.
— Трус! — рявкнул он. — Трус!
— Да, — сказал я. — Мне есть чего бояться.
Он снова бросился на меня, забыв все, чему его где-то когда-то учили. Тут уж я просто вынужден был его коснуться: перехватил руку, нырнул под мышку — очень низко, — резко выпрямился… Он сделал неловкий кульбит и грохнулся спиной. Под затылок его я успел подставить ногу — чтобы не разбил о камни. Валентин дернулся, но на месте устоял. Благоразумие в нем было. Раим застонал, медленно повернулся на бок и подтянул колени к животу. Потом распрямился и выгнулся. С минуту он пролежит…
Я повернулся к Зойке. Мне очень хотелось ей врезать. Рядом с ней стояла Тина — стояла так, будто хотела прикрыть. Господи Боже мой, подумал я, как же ей все это удается…
Зазвонил телефон. Зойка зашарила в сумочке. Звонки продолжались. Наконец, она выловила трубку.
— Да! Те… что? Да… Да, это тот… Почему? Что? Приехать? Зачем? Почему нельзя сказать нормально? Я… конечно… хорошо…
Она сложила трубку и беспомощно посмотрела на меня.
— Из полиции, — сказала она. — Просят приехать… сороковой участок, Иени-Махалле. Ты знаешь, где это?
— Знаю, — сказал я.
— Можно, я с вами? — сказала вдруг Тина.
— Можно, — сказал я.
Раим встал на четвереньки. Встряхнул головой.
— Дружок, — сказал я. — Ты просто ошибся, понимаешь?
— Я тебя все равно добуду, — сказал он. — Считай себя мертвым.
— Позаботься о нем, — сказал я Валентину. — Сумеешь?
Он кивнул.
Снова взвилась ракета. Над нашими головами вспыхнули три огненных цветка. В этом свете я вдруг увидел, что мы не одни: мимо, прижимаясь к ограждению противоположного края стены, протискивались трое: крупная пожилая женщина — как мне показалось, в парике; а если это была прическа, то одна из самых неудачных, какие мне встречались, — маленький мужчина в темном глухом костюме и котелке, натянутом по самые уши, и девочка, которую они держали за руки. Девочка была совсем обычная, в светлом платьице и светлых гольфах, — но взгляд ее я поймал и будто споткнулся. Что-то совсем непонятное было в этом взгляде. Ее уводили, но она, повернув голову, смотрела на нас. Потом свет померк. Когда взлетела следующая ракета, семейки уже не стало видно.
Валечка оказалась куда лучшим следопытом, чем я: это она заметила слегка примятый и надломленный внизу куст. Похоже, волокли что-то тяжелое. Если бы не этот след, мы так ничего и не нашли бы: бетонная крыша этой будки, или колпака, или как его еще назвать? — была вровень с землей, заросла мхом, и с трех шагов ни черта не было видно. Яма, в которой этот колпак стоял, окружена была кольцом ломкой прошлогодней травы, и тут «след волочения» виден был отчетливее. Яма как раз была в рост человека, а промежуток между земляным ее краем и стенкой колпака не превышал метра. Валечка осталась на стреме, я полез в яму. Пришлось встать на четвереньки, чтобы увидеть отверстие, примерно шестьдесят на сто, забранное толстой решеткой. Судя по царапинам на темной ржавчине, решетку недавно снимали. Я просунул между прутьями булыжник и отпустил его в свободный полет. Раз… два… три… плюх. Метров сорок — и вода. Хорошо… Я сходил к машине за канистрой и шведским ключом. Болты, на которых крепилась решетка, были смазаны. Я поставил взрыватель на двухчасовую задержку, просунул его в горловину канистры, намертво закрыл канистру и бросил ее туда, вниз. Гросс-плюх! Поставил решетку на место. Атас, прошептала Валечка, солдаты! Это было хреново.
