Книга Чистилище. Бросок обреченных - Дмитрий Янковский

– И ты мне позволишь выступить перед ними? – удивился Хенрик.

– Почему нет?

– Ты ведь над ними царь! Если они узнают, что можно избежать мутации, просто добравшись до Готланда, они попытаются добраться туда. И твоему царству конец.

– Я не царь, – хмыкнув, ответил Кирилл. – Я просто самый старший среди этих людей. Не по должности, а по возрасту. И не мне принимать за них решения, касающиеся их будущего. Конечно, все, что ты сказал, я доведу до всеобщего сведения.

– Ты удивительный человек! – сощурившись, произнес Хенрик. – Я таких еще не встречал.

– Не преувеличивай, – отмахнулся Кирилл. – Ты меня не знаешь совсем. Сам ты что собираешься делать?

– Не знаю. Не думал. Я себя чувствую, как лосось, который оставил потомство и стал не нужен природе. Ведь моей целью было лишь донести информацию для тех, кто может ею воспользоваться. Но я не из их числа. Штамм Вильмана в моем организме заменен антивирусом Вильмана, а это значит, что в Исландии от меня не будет пользы. Вильман четко указал, что ключ к спасению человечества может найти только тот, кто рискнет не воспользоваться вакциной.

– А что я буду делать, тебе интересно? – Кирилл пристально глянул на Хенрика.

– С тобой все понятно, – улыбнувшись, ответил поляк. – Остров Готланд тебя не интересует, ты и так не мутируешь. Но и здесь ты вряд ли решишь остаться, имея полученную информацию.

– Почему? – Кирилл вздернул брови. – Доживу спокойно свой век.

– Я тоже так думал. – Хенрик вздохнул. – Но не вышло. Я бы с радостью рванул в Исландию. Но я сам закрыл себе путь туда. Ты же, в отличие от меня, свой шанс не поменял на возможность коптить небо. К тому же возраст. Ты каждый день будешь думать о том, что не становишься сильнее и выносливее. Не сможешь усидеть на месте, как я не смог. Говорю же, с тобой все ясно. Меня больше волнует, какое решение примут твои люди. Для них страх мутировать, как и для меня когда-то, является самой мощной мотивацией. Я более чем уверен, что большинство захочет совершить бросок в сторону Готланда, где все четко и ясно, а не в Исландию, где неизвестно, что и как.

– Возможно. А кто-то, скорее всего, вообще не захочет ничего менять и останется здесь. Особенно женщины, особенно те, что с детьми.

– Если ты захочешь двигаться в Исландию, тебе понадобится отряд. Хотя бы небольшой. В одиночку не совершить бросок через всю Европу.

– А ты говоришь, что со мной все понятно, – усмехнулся Кирилл. – Ничего со мной не понятно. Один я до Исландии не доберусь. Значит, рвану я туда или нет, будет зависеть от того, захочет ли кто-то рвануть со мной. Заставлять я точно никого не буду. И даже уговаривать. Так что ничего не понятно. Одно могу сказать точно. На Готланд я никого не поведу. Или здесь останусь, женщинам помогать суп варить, или в Исландию.

Проводив Хенрика, Кирилл включил рацию, вызвал штаб и попросил прибыть Макса. Конечно, с учетом всех обстоятельств, надо было двигать в штаб самому, собирать высший офицерский совет и принимать взвешенное решение. И это, безусловно, сделать придется в любом случае, но сначала Кирилл хотел разобраться в эмоциональной стороне вопроса. Офицерский совет тут не помощник, тут нужен друг. И хотя друзей у Кирилла давно уже не было, но Макс был сыном одного из них. За последние несколько дней Кирилл убедился, что преемственность поколений совсем не пустой звук и ее все же стоит учитывать.

Когда Макс прибыл, Кирилл показал ему фотографии и обрисовал суть ситуации.

– Обалдеть… – Макс озадаченно почесал переносицу. – Вот это новости.

– Хорошие или плохие? – Кирилл сразу решил увести разговор в эмоциональное русло, так как логикой оперировать он собирался позже.

– Для трусов хорошие, для меня плохие.

– Это почему так?

– Потому что Клану конец, если эта информация дойдет до всех. А зная вас, я уверен, что вы ее до всех донесете.

– Донесу, – кивнул Кирилл.

– Ну и, ясное дело, большинство, кто о мутации каждый день думает, захотят рвануть на Готланд. Кто-то, может, даже дойдет туда. Хотя мало кто из них представляет, каким трудным будет этот путь.

– Ты назвал их трусами?

– А разве нет? Страх мутации – это такой же бестолковый страх, как страх смерти. Иррациональный. Знаете, что я вычитал в одной из книг, найденных в городе? Оказывается, в средние века продолжительность жизни арабов составляла около тридцати лет. Не многим больше того, что мы имеем сейчас. И ничего! Жили, совершали подвиги, создавали произведения искусства, рождали науки. Почему? Потому что никто не знал, что можно жить больше. А мы распустились. Рыдаем по утерянной жизни до восьмидесяти лет. Скулим, взываем к богу, клянем судьбу, пославшую нам страшные испытания. И все это вместо того, чтобы наполнить отведенные нам дни чем-то ярким, полезным не только нам, но и другим. Я вот на Готланд не пойду. Здесь останусь, помогать решившим продолжить дело Клана, или с вами пойду в Исландию, если возьмете.

– Ты серьезно?

– Неужели похоже, что шучу? – спросил Макс и поджал губы.

– Не горячись, – осадил его Кирилл. – Ты волен выбирать, что считаешь правильным. Как и любой другой. Но осуждать других за их выбор тоже нельзя.

– Нельзя? Вы так думаете? А я вот уверен, что можно. Потому что поход на Готланд – это не просто глупость, это преступная глупость. Бесцельное разабазаривание собранных Кланом ресурсов. Вы хотите сказать, что любой выбор нужно уважать? И выбор убийцы, и выбор вора? В моих глазах те, кто захочет уйти, – воры. Они всю жизнь пользовались благами цивилизации, посмеивались над дикими за то, что те утратили крупицы знания, но как только им самим представился случай отдать долг человечеству, они бросаются поскорее подставить собственную драгоценную жопу под иголку в «стене Вильмана».

– Говорю же, не горячись! – улыбнулся Кирилл. – Еще никто никаких решений не принял, а ты уже навешиваешь ярлыки.

– Сомневаетесь, что большинство захочет предпринять бросок к Готланду? Ну, поглядим.

– Ладно, посмотрим… – Кирилл задумался. – А ты, значит, готов пойти со мной, если возьму?

– Конечно. А что мне терять? Мне до мутации все равно не больше двух лет, сами понимаете. Какой у меня выбор? Остаться здесь и стать царем обреченных? Совершить бросок на Готланд, чтобы пропердеть потом еще лет сорок, если повезет дойти? Или совершить бросок в Исландию, дав шанс всем людям, всем, кроме этих трусов, жить как раньше, растить детей, оставлять знания новым поколениям, строить на века… Как думаете, на что я потрачу остаток отведенных мне дней?

– Хорошо. Значит, я уже не один, – кивнул Кирилл. – Как думаешь, еще кто-то с нами пойдет?

– Трудно сказать. Может, Борис. Мы с ним очень сдружились в последние дни. Других надо спрашивать уже после того, как вы доведете до всех информацию. Может, и сам Хенрик пойдет?

– Нет. Надпись Вильмана гласит, что найти ключ может лишь тот, кто не заместил штамм вакциной. То есть от Хенрика там толку не будет. И он это понимает прекрасно. Свой долг человечеству он уже отдал, пустившись в опасное путешествие и донеся до нас нужную информацию.