Книга Убийство в Озерках - Мария Шкатулова

— На дачу? — совершенно спокойно переспросила Люська и посмотрела на часы. — Вообще-то у меня есть еще часа полтора… Ну, давай… Я тоже кое-что там возьму из своих вещей… Только при условии, что потом ты подбросишь меня к Данилевским.

— Ну, конечно! На какое время ты с ними договорилась? — он старался оставаться спокойным, хотя видел, как задрожали его руки, лежавшие на руле.

— Да часов на девять… мы точно не договаривались… Сегодня я даже не успела с ними поговорить. Кстати, позвоню-ка я им сейчас.

Люська вытащила из сумки мобильник.

— Что за черт! — воскликнула она с досадой. — Сотовый тоже не работает! Дай мне свой.

— Нету. Я его дома оставил.

— О черт! — повторила Люська. — Надо же!

— Зачем тебе им звонить, если вы все равно сегодня увидитесь?

— Затем, что мы договаривались дней пять назад, еще когда мы были в пансионате, и после этого я им ни разу не звонила. Может, у них что-нибудь переигралось? И с Ленкой Мироновой я не говорила… Надо же, как все это некстати!

— Надо было позвонить им из дома.

— Из дома я звонила утром: их никого еще не было, а потом я уже не успевала: опаздывала в парикмахерскую.

— А Ленка куда делась? — Салтыков боялся, что она сейчас потребует высадить ее у автомата, чтобы позвонить Мироновой или Данилевским, и заговаривал ей зубы, равнодушным тоном задавая вопросы и делая вид, что почти не слушает ее ответы. На самом деле он ловил каждое ее слово, потому что прекрасно понимал всю важность информации, которую выбалтывала ни о чем не подозревающая Люська.

— Кто ее знает? Дома, во всяком случае, ее не было.

— Никуда она не денется, — сказал Салтыков, — и ничего у них не переигралось: иначе, они бы тебе сами позвонили.

— Надеюсь, — бросила Люська и повернула к себе зеркало заднего вида.

— Ты что делаешь! Здесь нет боковых зеркал! — заорал Салтыков и в то же мгновение заметил, что на ее левой руке нет кольца.

Вернув зеркало на место, Люська спросила:

— Как тебе мой причесон?

— Ничего, — пробормотал Салтыков, — хотя прошлый раз мне понравилось больше.

— Да? А ты заметил, что было в прошлый раз?

— Конечно, заметил. Я всегда все замечаю. Вот, например, сейчас вижу, что на тебе нет кольца.

— Какого кольца? — Люська с изумлением уставилась на свою левую руку: на безымянном пальце было надето ее любимое старинное кольцо с бирюзой.

— Зеленого.

— Причем здесь зеленое? Оно сюда совершенно не идет.

— Где оно?

— Зачем тебе?

— Я спрашиваю, где оно?

— Боже мой — дома. Где ему еще быть? И что это оно так тебя интересует?

— Я подумал, ты его потеряла…

Они еще некоторое время попрепирались из-за кольца, потом еще из-за чего-то, потом наконец рыдван вырулил на шоссе, и через несколько километров, на левой стороне показались первые сосны. Это означало, что до Озерков уже совсем недалеко.

* * *

Когда машина свернула к бывшей автобусной остановке, то есть к улице Ополчения, Люська сказала:

— Зачем? Мы здесь завязнем.

— Не завязнем, — хмуро ответил Салтыков, поглощенный мыслью о том, как «заставить» мотор заглохнуть на уровне адвокатской дачи, чтобы не выезжать на Маршала Захарова и не светиться.

Не успел он подумать об этом, как левое переднее колесо провалилось в колдобину, наполненную дождевой водой: машина накренилась, и мотор заглох.

— Я же говорила! — заорала Люська и, взяв у него ключи от дачи, вышла из машины.

— Говорила она, — передразнил Салтыков, ненавидевший комментарии, которыми она всегда сопровождала его езду, и улыбнулся. «Черт помогает», — подумал он, глядя, как она старательно обходит лужи и участки размокшей глины.

Черт действительно помогал, потому что, пока Салтыков возился с машиной, пытаясь выскочить из колдобины, Люська уже повернула налево, на улицу Маршала Захарова и направлялась к калитке, когда впереди, метрах в пятидесяти, из ворот соседней дачи — той, что находилась слева от них и принадлежала супругам-дизайнерам — показалась их «тойота». Люська была уверена, что они повернут в ее сторону и остановятся возле нее поболтать, но хозяин дачи вышел из машины, закрыл ворота, небрежно помахав Люське рукой, сел за руль и повернул налево, в противоположную сторону. Люська, разумеется, не могла знать, что за тонированными стеклами автомобиля прячется любовница соседа дизайнера, которую он вовсе не собирался никому предъявлять, и решила, что для людей светских они ведут себя не слишком-то вежливо. Салтыкову она ничего не сказала.

— Откуда это ты появился? — удивленно спросила Люська, войдя через калитку и увидев на участке Салтыкова, появившегося из-за угла дома.

— Прошел через адвокатский участок.

— Через забор?! Ты с ума сошел! А почему в доме темно? — последний вопрос относился к окнам их собственной дачи.

— Странно, — ответил Салтыков и поспешил забрать у нее ключи. «Не дай Бог, если Юрганов оставил цацки где-нибудь на виду».

Сняв обувь, Салтыков первый вошел в дом, зажег свет и огляделся. Все было убрано, все на своих местах. В углу, на узком подоконнике, как всегда лежала двухкилограммовая гиря, которой они с Люськой закладывали дверь. Он прошел через холл в комнату Юрганова, осмотрелся и пошел наверх, в спальню.

— Хорошо же твой Юрганов сторожит дачу! — проворчала Люська.

— Что значит — «мой Юрганов»?

— Ты же его к нам привел! И уверял меня, что теперь за дачу можно не волноваться.

— Ну, как видишь, дача в полном порядке.

— Но сам-то он где?

— Ну мало ли: вышел человек погулять.

— Тоже мне, нашел время для прогулок…

Люська осталась в спальне и принялась рыться в огромном стенном шкафу, а Салтыков спустился на первый этаж. Ему предстояло сосредоточиться на самом последнем и самом главном, потому что до сих пор он, кажется, все сделал правильно.

Он открыл ключом темную комнату, где обычно работал и где теперь его ждал ноутбук и все необходимые принадлежности. Сейчас около восьми: Юрганов поедет на восьмичасовой электричке, то есть здесь он будет не раньше девяти пятнадцати. А значит, все должно произойти как можно ближе к девяти, чтобы тело не успело остыть. Как продержать здесь почти целый час Люську, которая сейчас закончит свои дела, спустится вниз и начнет требовать, чтобы он вез ее к Данилевским?

Салтыков зажег свет, разложил на столе фотопринадлежности, надел резиновые перчатки (как поступал всегда в таких случаях) и сделал вид, что разбирает пленки. Все равно без него она не уедет: здесь, у дома, поймать машину невозможно, идти к шоссе по улице Ополчения она не захочет, там слишком грязно, а делать крюк по улице Маршала Захарова — слишком далеко. Придется ей подождать…