Книга Дорога великанов - Марк Дюген

– Кто может знать ребенка лучше родного отца и родной матери? – ошеломленно воскликнул Дал.

– В очень крепких сплоченных семьях дети частенько испытывают потребность в глотке свежего воздуха, в свободе. Вы никогда не думали, что представления вашей дочери о жизни отличаются от ваших?

Дал оскорбился.

– Простите меня, – продолжил я, – но, судя по вашей реакции, вам сложно даже предположить, что дочь от вас отличается, что у нее могут быть свои интересы… Кстати, что она изучает?

– Архитектуру.

– Простите, а вы чем занимаетесь, сэр?

– Недвижимостью.

Для пущего эффекта я выдержал паузу, затем продолжил:

– Вы помните тот день, когда дочь сделала выбор в пользу архитектуры?

Хозяин почесал голову.

– Ей исполнилось восемнадцать. Ее брат, настоящий талант по сравнению с ней, уже занимался медициной, и я заговорил о преемственности. Я предложил Дженис стать архитектором. Для меня самого архитектура всегда была наказанием. Дочь восприняла идею с энтузиазмом.

– Вот видите. Вы подавали ей пример во всем. Работа; заработок, крепкий, как сталь; брак, если я не ошибаюсь. Где место для самостоятельного развития личности при таком раскладе?

Дал был готов послать меня подальше, но сдерживался – не из страха меня обидеть, а оттого что сохранял определенный имидж. Я продолжал:

– У вашей дочери есть парень?

– Насколько нам известно – нет, – сказала жена, взглядом получив у мужа разрешение на ответ.

– Вы точно уверены, что у нее никого нет?

– Уверены. Она слишком искренняя, чтобы скрывать от нас такое, – сказал хозяин.

– Она никогда не приводила домой какого-нибудь друга?

– Приводила. Иногда. Спортсменов. Но у Дженис довольно традиционные представления об отношениях. Она не хотела обременять себя романом, пока не закончит учебу. Она хотела найти одного-единственного, выйти замуж и родить детей.

– Тогда как вы объясните тот факт, что она принимала противозачаточные таблетки?

Родители посмотрели на меня с изумлением. Я встал и подошел к огромному окну. Моросил дождь, и рябь на волнах поразительно успокаивала глаза.

– Я всего лишь сделал предположение. Но на месте матери я бы проверил комнату Дженис на предмет таблеток. Для расследования это важно.

Хорошо, что я великан, иначе хозяин порвал бы меня на части. Вместо этого он жестом попросил жену подняться наверх. Когда до нас донеслись ее шаги по лестнице, хозяин снова сел и налил себе кофе, но мне больше не предложил.

– Думаю, вы будете разочарованы, детектив.

Дал выглядел усталым и мрачным.

Госпожи Дал не было довольно долго. Потом она появилась – сначала у меня за спиной, но по взгляду хозяина я понял, что не ошибся.

– Я проделал это не для того, чтобы вы думали, будто дочь от вас что-то скрывает, – сказал я, стараясь сгладить острые углы. – У нее просто есть личная жизнь, нормальная жизнь для девушки ее возраста. Научно-технический прогресс часто способствует эволюции больше, чем наши собственные размышления и принципы. Ваша дочь принадлежит к поколению противозачаточных таблеток и радиоприемников. Даже если вы считаете иначе. Я не делаю скороспелых выводов, а только предполагаю. Подруга, в компании которой ваша дочь… исчезла, поссорилась со своими родителями – они мне по телефону признались. Эта подруга могла вовлечь Дженис в авантюру, предложить ей попробовать что-то новое. Если только Дженис сама не встречалась с хиппи и не стремилась к новой жизни. Сейчас она уже далеко, и она жива. Многие молодые люди возраста Дженис хотят получить опыт жизни в сообществе хиппи. И самые смелые из них совершают самые безумные поступки. Ваша дочь заинтригована – ей нужен новый опыт: ведь это опыт ее поколения.

В океане, как в живой тюрьме, дающей иллюзию свободы, покачивался парусник.

– Теперь вам решать, что лучше: осознать, что дочь не та, за кого вы ее принимали, или потерять ее окончательно?

Родители никак не могли прийти в себя после нашей находки, поэтому слабо реагировали на то, что я пытался им втемяшить.

– Я найду ее. И когда я это сделаю, вы решите, как поступать дальше.

– Как вы намерены действовать? – спросил Дал, опомнившись.

– Хиппи чаще всего передвигаются стадами. Многие направляют стопы на север Сан-Франциско.

– Но что интересного в том, чтобы быть хиппи? – спросила мать Дженис.

– Ваше поколение отличилось с помощью войны. Многие молодые люди нашего поколения против войны. Они изобретают массу глупостей с целью построить новый мир. Своего рода первозданный христианский мир – и, одновременно, мир наркотиков. Для христианства реальность – огромное препятствие. Наркотики помогают отрешиться от нее. Ваша дочь никогда их не употребляла?

– Я думал, что она и противозачаточных не употребляла, – буркнул отец семейства.

Выглядел он сбитым с толку и уже не таким уверенным в себе. Однако, несмотря на правильность своих шагов, я чувствовал, что не нравлюсь Далу.

– Откуда вам столько известно об этих людях, господин Кеннер? – волновалась госпожа Дал.

– Я в течение нескольких месяцев проводил обширное социологическое исследование. Подвозил до дома студентов. В машине легко вести непринужденную беседу. Молодые люди знают, что больше меня не увидят, поэтому говорят прямо, вверяют мне свою душу. Мы с ними по разные стороны забора, и без автостопа у меня вряд ли был бы шанс с кем-нибудь из них пообщаться.

Я приосанился и задрал нос:

– Вашу дочь я отыщу меньше чем за две недели!

– Держите нас в курсе, – ответил Дал с досадой, словно сбежавшая дочь интересовала его меньше, чем похищенная или убитая.

51

Я возвратился в город по горной дороге. Как только за мной захлопнулась дверь шикарной виллы, я ощутил космическую пустоту. Я не мог прийти в себя. Настоящий Эл Кеннер словно нырнул на огромную глубину и никак не выплывал на поверхность. Я стремительно домчался до Бич-стрит и потом около часа просто гулял. В участке Диган выслушал мой отчет о положении вещей и в очередной раз поразился моей невиданной интуиции.

– Как ты узнал про таблетки, Эл?

– Просто догадался. Я мог ошибаться.

Диган посмотрел в окно, где всё застыло в оцепенении.

– А ты не думаешь, что, если бы она хотела сбежать, она взяла бы таблетки с собой?

– Нет. Я думаю, в момент, когда ее в последний раз видели с подружкой, она еще не приняла решение. Она ведь очень воспитанная, правильная девочка. Ей хочется приключений, но спланировать побег ей слабо́. Зато, судя по фотографии, она вполне способна внезапно согласиться на ужасную глупость. Может, они с подружкой поймали машину, водитель оказался женщиной и сообщил, что едет в Сан-Франциско. И всё! Они отправились в Сан-Франциско. Сейчас я представляю их пьяными от восторга и замученными чувством вины. А позвонить родителям, чтобы сказать правду, они не могут. Знаете почему?