Книга Точка возврата - Мария Ильина

— Я по делу, Виктор Михайлович!

На обрюзгшей физиономии мелькнуло отвращение:

— Что я, помнить всех обязан?! Садись! Все в опера подались! Телика насмотрелись? Ну, что там у тебя?

Коля постарался описать старичка Лугова как можно толковее. «Эх, знать бы о нем побольше!» Вытащил увеличенное фото, посмотрел на собеседника без всякой надежды на успех. Замотанный жизнью дядька от тридцати до пятидесяти, свитер потрепанный, на рукаве дырка, волосы давно не мытые. Плевал на внешность, и на всех, и на работу. «Я для него глупый мальчишка с мультяшной улыбочкой». Котов прервал размышления:

— Что, я каждого старпера знать обязан?! Он наверняка забился в щель и сидит, не дышит. Или, того скорее, свалил давно.

Возразить невозможно, но все-таки:

— Нужно узнать, у кого снимал комнату, где жил, осмотреть берлогу.

— А ты хоть знаешь приблизительно, где искать? Домов-то много, в каждом сдаются комнаты.

— И все-таки многие его видели, могли запомнить. Старушки, активистки, неужто нет таких?

— Ах, эти! — Котов поморщился, как от зубной боли. — Задолбали совсем: то алкаши им мешают, то террористы мерещатся. Есть одна, вредная зараза, просто чума! Но если что произошло, от нее не укрылось, — раздраженно разворошил кучу бумаг на столе, будто так можно что-то найти.

Документы летели на пол, участковый кряхтел, матерился, но со стула не вставал, будто приклеился. Молодой опер сделал вид, что разглядывает пыльные книги в углу. «Чего ждать от таких работников, чистый собес!» Возмущенная мысль уже метнулась от полиции к политике и замахнулась на жизнь в целом. Но дверь распахнулась, треснув ручкой по стене, бумаги на полу вздрогнули, шарахнулись в стороны, здоровенная, квадратная тетка в оранжевом плаще и шляпе слегка притормозила в проеме, как «камаз» при въезде на узкую улицу. Отчаянно взвизгнул единственный стул, но устоял. Котов шустро вскочил и кинулся подбирать документы.

— Легки на помине, Серафима Петровна! — выразительно глянул на Колю: мол, о ней шла речь.

— Помните, значит! — тетка удовлетворенно вздохнула, приподнялись густо накрашенные черные брови, на коленях подпрыгнула пухлая сумка. — А меры принимать кто будет?

— Какие меры? Что, Ночкин опять дебоширит и бутылки из окна кидает?

— А вы, молодой человек, не смейтесь! Большое начинается с малого! Но сегодня я по другому вопросу… — выдержала паузу. Николай закусил губу, удерживая улыбку, Котов погрустнел.

— У нас воняет под окнами! Потом мухи, жирные, зеленые!

— Мухи, мухи… Так весна же на дворе! А мы здесь при чем? В ЖЭК обращайтесь. Может, трубы? Или мусор?

— Вы меня за дуру не считайте! Проверяли уже. И ничего! А пахнет из окон сверху, тухлятиной. Может, соседушки зарезали кого по пьяной лавочке, а труп в квартире разлагается?!

— Да что вы такое говорите! Прямо фильм ужасов! Знаю я вашего Ночкина, бухает, конечно, здорово, но чтобы убивать да еще жить с покойником… — участковый поморщился. — Как вы себе это представляете?

— Я не обязана ничего представлять! А вы проверить должны! — сделала ударение на последнем слове. — Сделаю заявление в письменном виде! Где тут бумага? Ну и бардак у вас на столе!

Тетка схватила первый попавшийся лист, им оказался принесенный Николаем ксерокс. В глазах блеснуло любопытство, она сняла очки, прищурилась, разглядывая изображение.

— Так, так! Этот старик тоже у нас жил. Мужчины удивленно переглянулись.

— А что он натворил? То-то он мне с самого начала не понравился! Скрытный какой-то, подозрительный.

— Жил в вашем доме?

— В сорок четвертой квартире. Свиридов ему то ли комнату сдал, то ли так пустил. Этот, кстати, тоже такой подарок!

— Помню, как же! Вы на него жаловались из-за собак, кажется?

— Не жаловалась, а меры принимала! Где это видано, животных в доме разводить, да еще здоровых таких! Псиной за километр несет! А лай по ночам? У меня и без того бессонница. Тридцать лет уже!

Коля попробовал представить, как столько лет можно не спать.

— Что вы улыбаетесь, молодой человек? Никакого уважения к старшим! Так вот, продолжаю: Свиридов уехал все-таки со зверюгами на дачу. А квартиру, видимо, сдал, — она явно гордилась, что добилась своего.

— Старичка давно видели в последний раз?

— Да недели две уже не появляется. Неужто натворил чего? Это в восемьдесят лет! Что значит старая закалка!

— А Свиридова у вас телефон не сохранился? — встрял Николай, предчувствуя удачу.

— Был мобильный, но вряд ли оплачен. Кому ему звонить? Ни друзей, ни родных.

— Хорошо, вы идите домой. Мы обязательно разберемся!

Видя их заинтересованность, тетка не стала задерживаться, поправила оранжевую шляпку, встала, величественно распрямилась и, оттеснив Колю локтем, направилась к двери, говоря:

— Ну и теснота у вас!

Валерий открыл глаза. Белый потолок, белые стены, прозрачные трубки капельницы, на экране мелькают цифры, секунды, миллилитры, обратный отсчет, счетчик, Лада… Дернулся, голова раскалывается. Бандиты, бабка, Шредер, лес, дача, менты. По фрагментам картинка, качество 5D. С трудом поднялся, сел на кровати, за окном серый дождливый рассвет. Когда это было? Вчера? Или? Мобильник, где он, черт возьми?! Дотянулся до тумбочки — ничего! Все лишнее забрали, режим отделения, мать его…

Негнущиеся пальцы цепляются за тревожную кнопку. Позвать медсестру. Врача, кого-нибудь, пусть ответят. Без сил плюхнулся на подушку, голова чугунная. «Что они мне вкололи? Небось, релашку? Чтоб спал, как несмышленыш в люльке». О том, что с Ладой, старался не думать, иначе полный депресняк. Тут главное знать, что делать, расписать ходы, а силы сами появятся. Хотя откуда им взяться? Доходяга! Состояние средней тяжести, лечись, не рыпайся! Жалости к себе не возникало, только злость и досада. Такое дело провалил, может, главное в жизни. Сдаваться нельзя, искать отмазки тоже, хотя их вон сколько, сами в руки идут уважительные причины! Ну, рано расслабляться! Тащи себя, как Мюнхгаузен за косичку! Кажется смешно? Ан нет! Очень даже реально!

Кряхтя и морщась, снова сел на кровати. Женщина в белом халате охнула и возмущенно всплеснула руками:

— Вам нельзя вставать!

— Мне уже все можно! — спокойно сказал, без мандража, как отрезал. — Где мои вещи, мобильный?

И посмотрел: она испугалась, попятилась к двери.

«Неужто так страшен? Только бы шухер не подняла. А то прибегут врачи, охранники, отбивайся потом от них!»

Вернулась с телефоном и свертком, носатенькая растерянная девчонка, видно, недавно из училища, не разобралась еще, что к чему.

Пальцы неуверенно скользят по экрану, вспыхивает заставка, улыбается Лада, беззаботная, юная, прошлогодняя. Дата в углу: 15 апреля. «Значит, это было вчера! Так. И ни одного пропущенного вызова. А срок истек — сутки…» Валерий задохнулся от ужаса. «Наверняка все давно кончено!» Хотелось кричать, выть от бессилия. Белые стены, как тюрьма. «Спокойно! Без истерик!»