Книга Лексикон - Макс Бэрри

– Драка в пабе? – спросил кто-то, и мужчина ответил:

– Девчонки подрались. За «Запутанным клубком».

Над ней склонилась женщина:

– Ей выбили зуб.

– Он у меня во рту, – сказал ее спаситель.

Это показалось Эмили забавным, и она улыбнулась, а потом уже ничего не помнила. Вероятно, прошло немало времени, потому что в следующий раз она уже сидела на больничной койке в открытой палате, а в окна струился утренний свет. На ней была тоненькая сорочка, шею обхватывал корсет. Казалось, что спина набита мячиками для гольфа. Во рту на месте зуба было пустое место, и Эмили ощупала его языком, а затем подумала, что делать этого не следовало бы. Если не считать ощущения, будто голова стеклянная, она чувствовала себя вполне нормально.

Проходившая мимо медсестра остановилась. Эмили иногда видела ее в местном супермаркете, когда та покупала соевое молоко.

– Доброе утро, дорогуша. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – сказала та.

Медсестра обхватила ладонями лицо Эмили:

– Открой рот. Хорошо. У тебя нет только одного зуба?

– Да.

Она выпустила лицо Эмили.

– Что произошло?

«Я потеряла контроль над собой. Я доказала, что мое место здесь».

– Ничего.

– Гэри хочет поговорить с тобой.

– Что за Гэри?

– Сержант полиции.

Эмили попыталась помотать головой. Она не хотела выдвигать обвинения. У нее не было удостоверения личности.

– Сколько еще мне это носить?

– Шесть недель. Считай, что тебе повезло.

Она так и считала. Все могло быть значительно хуже.

– Кто подобрал меня?

– Фельд.

Эмили не знала, что это означает.

– Мужчина со «Скорой». Фельдшер. Это Гарри.

– Могу я его поблагодарить?

– Он уже закончил смену, – сказала медсестра. – Но я уверена, что ты обязательно увидишь его. Городок-то маленький.

– Да, – сказала Эмили.

* * *

Она уже видела этот минивэн. Белый с желтыми и оранжевыми полосами. После своего приезда в город Эмили видела его, наверное, дважды в неделю. Но сейчас, после того как ее выписали из больницы, он как будто канул в Лету. Иногда в поле зрения мелькало что-то белое, и она поворачивалась, чтобы узнать, не он ли это, но шею пронзала острая боль, поэтому она каждый раз опаздывала и думала: «Это точно был он».

Эмили чувствовала себя старшеклассницей, запавшей на водителя «Скорой». Надо же, влюбиться в мужчину, который спас ее… Однако мысленно она то и дело возвращалась к вопросу, как это он принес ее зуб во рту. А еще вспоминала его волосы, подсвеченные светом фар. Эмили чувствовала себя возбужденной и беспокойной и ходила на долгие прогулки, надеясь встретить белый минивэн с желтыми и оранжевыми полосами.

Она решила купить ему цветы. Она просто купит цветы и вложит в них карточку, и если его не окажется в больнице, когда она занесет их, это будет здорово. Она просто оставит их. Эмили мучительно придумывала, что же написать, остановилась на «БЛАГОДАРЮ ОТ ДУШИ МОЕГО ЗУБА», в ужасе уставилась на написанное и отправилась в магазин за новой карточкой. Следующая попытка закончилась возвышенным посланием. «БЛАГОДАРЮ, ЧТО СПАСЛИ МЕНЯ. ЭМИЛИ РАФФ». Наверное, записка получилась не совсем возвышенной. Потому что она не удержалась и написала «спасли меня». А еще подписалась полным именем. Однако она не добавила к этому свой телефонный номер. Смогла сдержать себя.

Эмили поехала в больницу. Цветы она положила на пассажирское сиденье и направила на них поток прохладного воздуха, чтобы те не завяли от жары. Женщина в регистратуре решила, что она пришла на прием, что, как догадалась Эмили, было вполне логичным, ведь ее шею все еще поддерживал корсет, но потом, когда все прояснилось, сказала:

– Вы хотите увидеться с ним лично или просто оставить это?

Эмили запаниковала и сказала:

– Просто оставить.

Она дошла до дверей.

– А он на месте?

Судя по взгляду, которым женщина окинула Эмили, она уже миллион раз видела подобные сцены.

– Сейчас узнаю. – Она подняла телефонную трубку. Эмили ждала и старалась не чувствовать себя четырнадцатилетней девчонкой. Женщина положила трубку. – Сожалею.

– О, Господи, – сказала Эмили, потому что ей было противно.

* * *

У нее, как у собаки Павлова, выработался рефлекс на звяканье входного колокольчика. Каждый раз, когда кто-то открывал дверь «Запутанного клубка», Эмили вскидывалась, но оказывалось, что это не он, и через несколько дней она поняла, что Гарри никогда не придет. Он увидел в цветах именно то, чем они и были: неловкую, эксцентричную попытку завязать роман. Эмили разозлилась на себя, да и на него тоже за то, что он вынудил ее так поступить. Потому что, если по справедливости, он застиг ее на пике эмоционального шока. Она была сама не своя. Кто он такой, чтобы судить?.. Он – никто, один из обитателей невзрачного, затерянного в пустыне городишки, у него даже нет нормальной машины. И цвет волос у него старомодный. Не будь она одна, то даже и не посмотрела бы на него. Ей безумно хотелось, чтобы в магазин вошел какой-нибудь юноша, кто-нибудь молодой, забавный и глупый. Эмили томилась за прилавком и разбирала одежду на вешалках, пока не успокоилась.

В середине дня она отправилась в закусочную, где готовили бургеры, и встала в очередь за рабочими с шахты – не мускулистыми парнями, как можно было ожидать, в борцовских майках, с кирками и пятнами сажи, придающими им сексуальности, а за толстым водителем грузовика и крановщиками, от которых воняло мазутом. Сейчас мало кто спускался в шахты. Это процесс был автоматизирован. Да и шахт как таковых не было: добыча велась открытым способом в карьерах, которые напоминали метеоритные кратеры. Город как раз и стоял вокруг такого, и от кратера его отделяли похожие на горы отвалы пустой породы, которая, когда ее вытаскивали из земли, не годилась ни на что, кроме того, чтобы ее куда-то сбросили. Никто, кажется, не видел ничего странного в том, чтобы жить на пончике, дырка которого по краям медленно заполняется всяким дерьмом. Ей хотелось спросить, почему они не сдвинули город на пять миль к северу, или к югу, или к востоку, или к западу – в общем, в любом направлении. Но она сама могла предсказать ответ. Они бы заявили: «Потому что он стоит там, где стоит». Австралийцы оказались очень практичными, как обнаружила Эмили. Они делали все быстро и решительно, и в соответствии с минимальными требованиями. Это был свежий и открытый подход, но иногда он приводил к ситуациям вроде той, когда город построили вокруг дырки. Изначально Эмили решила, что название Брокен-Хилл, то есть «разрушенная гора», – это шутка, образец извращенного юмора, побудившего называть рыжеволосых «Синеватыми». Потому что, если не считать отвалы, земля здесь была плоской, как зеркало. Очевидно, когда-то здесь была гора. И ее срыли.