Книга Первый к бою готов! - Сергей Самаров

– Извини, день тяжелый, увидимся, поговорим... Устроим очную ставку...

Шутку она не оценила и смотрела на меня почти так же, как утром смотрела на фотографию своего погибшего мужа Людмила Евгеньевна Петрова. Только на мне, в отличие от фотографии, не было черной траурной ленточки. Должно быть, она не догадывается, что менты обязательно устроят нам очную ставку. А я знаю это точно...

* * *

Мужской туалет на втором этаже. Это я знал... Я спустился по лестнице, свернул на второй этаж и прошел в мужской туалет. Бывал там, кажется, дважды. К счастью, в туалете никого не оказалось. Я посмотрел на короб вентиляционной шахты, протянутый под потолком. Этот короб и был мне нужен. Пришлось встать на унитаз, чтобы дотянуться. Туда я и убрал пакет Анжелины... Теперь можно было руки вымыть, купить здесь же в буфете на втором этаже четыре бутылки минеральной воды без газа, чтобы рюкзак был хоть чем-то набит, и ехать к Волку...

* * *

Избавившись от денег, я почувствовал вдруг сильнейшее облегчение. Словно уже все закончилось и я чистым и свеженьким вывернулся из ситуации. Вместе с Волком... Бросать Волка в трудном положении я не собирался... Мы оба из спецназа. А в спецназе своих не бросают...

Я ехал по традиционно грязной Москве, и город казался мне чистым, и отравленный выхлопными газами автомобилей воздух казался мне приемлемым для жизни...

Хотя самое тяжелое было еще впереди...

Во дворе дома Волка я с удовольствием обнаружил пару «Ауди», отдыхающих на прежнем месте. С не меньшим удовольствием заметил чуть в стороне микроавтобус «Газель» с задвинутыми шторками на окнах. Волчья интуиция позволила сообразить, что за этими занавесками скрываются крутые ребята из СОБРа, в бронежилетах и с автоматами... Они готовы, хотя не знают, что мы с Волком тоже готовы... И даже Волк не знает этого... Но Волка я сейчас введу в курс дела...

Теперь осталось дождаться подполковника...

* * *

Волка я в курс дела ввел...

– И стоило из-за денег такой огород городить? – усмехнулся он. – Можно было бы, чесс-слово, просто и аккуратно в сторону уйти, и все...

– С деньгами уйти легче... Потом к тому же будет легче...

– Я люблю, когда потом бывает легче, чесс-слово, – согласился Волк. – Но не знаю, насколько легче будет... Деньги, как полагается, меченые...

– Конечно... Светятся в ультрафиолете... У меня есть молоденькая подружка... Студентка... Химию изучает... Говорила, что надпись убирается очень просто... Значит, уберем... Она будет рада помочь за сто баксов...

– Потом менты все равно не отстанут... Ты уверен, что деньги Анжелины, а не ментов?

– Не вполне... Может быть, и ментовские... Какой-нибудь фонд меченых денег, ходит из операции в операцию... И такое может быть...

– А сейчас что? – спросил Волк.

– Бронежилеты готовы?

– Конечно, как заказывал...

– Перестрахуемся на случай непредвиденной реакции подполковника Петрова и будем ждать...

– Чего ждать?

– Сначала самого подполковника Петрова... А потом – момента, когда нам предложат сдаться... А нам обязательно предложат...

– Это я не люблю... Мы уже однажды сдавались... Кончилось все хорошо, но перед этим было плохо...

Я вздохнул. Опыт сдачи у нас есть...

* * *

...Еще только первый месяц войны шел. Там, где велись активные боевые действия, наверняка уже подсчитывали не только потери, но и пленных с той и с другой стороны. В глубоком же тылу, каким считались окрестности Алхазорово, о пленных пока не знали, знали только, что окружили отряд спецназа ГРУ. Это вызывало у чечен и восторг, и опасения. Опасаться было отчего... Они уже понесли значительные потери. И наверняка о спецназе ГРУ слышали. Само наименование это вселяло во многих страх...

Мы-то сами хорошо знали, что были здесь единственными солдатами Российской армии, брошенными и командованием, и погодой, и обстоятельствами на съедение чеченцам. И только потом услышали, что боевики сначала считали иначе. Они окружали одну группу, оставался только один неприкрытый, как они считали, коридор – в горы, и группа, думалось полевым командирам, ушла туда. Потом вторая появилась совсем в другом месте, хотя и не слишком далеко. А если две группы работают так тесно, то может и третья, и четвертая объявиться...

Капитан Петров принял решение сдать отряд в плен. Чеченцы сильно на этом настаивали, угрожали уничтожением, но не совсем на себя надеялись... Они боялись нас и считали, что во время сдачи кто-то может зайти им в тыл и ударить неожиданно. И потому торопились... Торопились принять пленных, и даже при этом самих пленных опасались, и потому не разрешили нам выходить сразу всем, даже без оружия, а приказали спускаться с высоты, где мы обосновались и окопались, по одному и складывать оружие в общую кучу.

Каждый из нас проходил перед парой сотен стволов, провожающих смертельным взглядом каждый наш шаг. И ни один боевик до этого не приблизился, ни один в полный рост не встал, чтобы понаблюдать за редким моментом сдачи в плен такой большой группы спецназа...

Только около кучи с оружием стоял седобородый не по возрасту полевой командир. Записывал что-то. Но и этот постоянно оглядывался, прислушивался, беспокоился.

Потом уже, когда мы все отошли от оружия достаточно далеко, чечены вышли...

Стоял туман... И чечены ждали внезапной атаки из тумана... И в небо смотрели... Вертолетов, кажется, ждали, хотя вертолетам через такой туман пробиться и рассмотреть, что внизу происходит, невозможно...

Нас погнали колонной по тропе. Тела двух убитых бойцов по-прежнему несли на себе. Это движение сдерживало. Тот, кто распоряжался движением колонны, приказал похоронить убитых здесь же, на склоне горы. Но выкопать могилы здесь было нельзя – сплошные камни, да и нечем было копать, поскольку малые саперные лопатки у нас отобрали сразу же. И даже для рытья могил не дали. Таким образом, вместо могил мы заложили парней камнями, создав холмики. Только спустя месяцы местные чеченцы обменяют эти тела на несколько ящиков тушенки... Это мы с Волком узнаем, когда вернемся в бригаду после отпуска...

Спуск с горы длился целый час... Спустились до дороги, и там нас посадили в грузовик. Вернее, не посадили, а поставили на колени с поднятыми за голову руками...

– Кто опустит руку – сразу получит пулю... – предупредили вполне конкретно. Они все еще боялись...

Привезли в большое село. Жители встретили нас большой толпой. Как ненавидели они нас!.. Как разорвать на куски рвались... Уничтожить хотели... Это они назывались «мирными жителями»... Это они входили в категорию «мальчика с козой»... Они были гораздо злее и агрессивнее боевиков и своей ненавистью стремились показать свою лояльность власти Дудаева...

Смешно, но боевики в первое время вынуждены были встать стеной, чтобы нас защитить и не пропустить не очень мирных «мирных жителей»... И непонятно было, для чего они нас защищали, потому что избивать сами же начали буквально через несколько часов, когда приступили к допросам. Похоже, боевики еще не верили до конца, что спецназ сдался им... И боялись, что мы все вместе можем даже без оружия оказать сопротивление. Если бы мы смешались с толпой, боевики не могли бы стрелять... Они просто не видели бы, в кого стрелять... А мы могли бы драться и прикрываться местными, как щитом... И снова уйти...