Книга Московские против питерских. Ленинградское дело Сталина - Святослав Рыбас

При обыске у нас в квартире изъяли все фотографии, прежде всего, неформальные фото ТАСС, где отец стоял со Сталиным. Конфисковали посуду, украшения. Потом ничего не вернули. Из наших вещей я видел лишь в Музее Вооруженных сил в Москве отцовское именное оружие — шашку в ножнах, украшенную самоцветами. На шашке было выгравировано имя отца как члена Военного совета Ленинградского фронта. Впоследствии удалось с трудом собрать кое-какие фотографии. Помог генерал армии Владимир Леонидович Говоров, сын маршала Советского Союза Леонида Александровича Говорова. В личном архиве маршала он нашел фотографии моего отца, которые Говоров сохранил, хотя это было делом более чем рискованным. Не все было лакейски однозначно даже в высоких кругах сталинского режима.

После ареста мамы было принято решение и о моей депортации. Знаю многих детей „врагов народа“, которых гноили в лагерях. Моя судьба оказалась иной. Когда на Старом Арбате около меня, 12-летнего паренька, затормозил черный ЗИС, я был готов ко всему. Меня молча посадили в машину и отвезли… на дачу Микояна в деревне Калчуга по Успенскому шоссе, где я пробыл почти год. Мне рекомендовали из дома не выходить, ибо территория огромная, бериевцы могли меня вывезти так, что никто бы и не заметил. И трудно было бы Анастасу Ивановичу меня вернуть. Из-за „домашнего ареста“ я даже пропустил в школе год. Зато перечитал всю роскошную библиотеку в доме Микояна и выучил армянский язык. Ведь мама Анастаса Ивановича и его жена говорили между собой по-армянски, перешивая мне костюмы сыновей.

Сталину, конечно, все было известно. И его знаменитая фраза „Сын за отца не в ответе“ относилась именно ко мне. Анастас Иванович никогда при мне не ругал Сталина, но говорил: „Не понимаю его. Зачем? Почему?“ Позже он искренне поддержал Хрущева в борьбе с культом личности и в реабилитациях. Анастас Иванович — очень порядочный человек. К моменту свадьбы моей сестры Аллы с его сыном Серго, зимой 1949 года, уже было принято решение снять Алексея Кузнецова с должности секретаря ЦК. Микояну даже звонил Каганович: „Ты с ума сошел, там уже все решено?!“ Отец, не желая создавать сложности для Микояна, сказался больным и на торжество на его дачу решил не ехать. Но Анастас Иванович позвонил и настоял. Отец сослался на расстройство желудка. Микоян отрезал: „Уборных на даче хватит“. Отец приехал и, будучи человеком оптимистичным, поддерживал веселье за столом…

Когда с отца уже сняли клеймо „врага народа“, я поступил в Институт внешней торговли, который потом слили с МГИМО. Хрущев тянул с реабилитацией Алексея Кузнецова по партийной линии. И в итоге все замотал. При Брежневе в стране уже возобладали иные тенденции. Лишь при Александре Николаевиче Яковлеве отец был восстановлен в рядах КПСС и в „деле“ А. А. Кузнецова была поставлена точка. Судьба впервые свела меня с с Александром Николаевичем, когда он, возглавив отдел пропаганды ЦК КПСС, пригласил меня на работу в лекторскую группу, но с назначением вышла заминка. Решение должен был утвердить секретарь ЦК КПСС Кириленко, но он отрезал: „Нам не надо, чтобы здесь мозолил глаза сын Кузнецова“. Яковлев — человек упрямый, дождался, когда Кириленко не было, и обратился к другому секретарю ЦК КПСС, Суслову, который общался с отцом, когда еще был главным редактором „Правды“. Суслов, неожиданно для этого сухого человека, сказал: „Сын Алексея Александровича? Конечно“. И утвердил меня в лекторской группе. Но тот же Суслов вскоре снял Яковлева с руководства отделом пропаганды ЦК КПСС за статью об интеллигенции, которую счел недопустимо либеральной. (Показательно, что эта статья „Против антиисторизма“, напечатанная в „Литературной газете“ в 1972 году, была посвящена разгромной критике с „партийных позиций“ т. н. „русского“, „почвеннического“ направления в современной литературе. — С.Р.)

Позже меня из ЦК отправили в замы начальника Главлита СССР, то есть цензуры. Когда же Яковлев вернулся в ЦК КПСС секретарем, он взял меня помощником. Работал я с ним, и когда он стал председателем Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий…»(Журнал «VlP-Premier» 05–06/2009 http://www.vip-premier.ru)

Дочери Николая Вознесенского, Майя и Наталия, вели частную жизнь, а сыновья его брата Александра Вознесенского, Лев и Эрнест, стали известными людьми.

Лев родился в 1926 году в Ленинграде, участник Великов Отечественной войны, после демобилизации окончил экономический факультет МГУ. Приговорен Особым Совещанием МГБ СССР в ноябре 1950 года по ст. 58–1В УК РСФСР к 8 годам исправительно-трудовых лагерей как член семьи изменника родины. Освобожден в декабре 1953 года в связи с реабилитацией. Кандидат экономических наук. Преподавал и вел научную работу в МГУ, затем работал консультантом в журнале ЦК КПСС «Коммунист», в ЦК КПСС — референтом Отдела международной информации, лектором и консультантом в Отделе пропаганды. С 1974 года — политический обозреватель Центрального телевидения СССР. С 1988 года — заведующий отделом информации Совета министров СССР. С 1992-го на пенсии. Автор более 200 научных работ по проблемам политической экономии и экономической политики, книги воспоминаний «Истины ради». Результатом его размышлений о постсоветской России была работа: «Страну объединит только социальная справедливость».

Эрнест Александрович Вознесенский родился в Ленинграде в 1931 году. Окончив в 1950 году школу, не был принят на юридический факультет МГУ по анкетным данным, был принят в Московский финансовый институт. В декабре 1950 года был арестован, отправлен на Лубянку, а затем переведен в одиночную камеру Лефортовской тюрьмы. В январе 1951 года предъявлено обвинение по ст. 58–1 «а». Осужден на 8 лет ИТЛ особого режима. В январе 1954 года был реабилитирован. После освобождения переехал в Ленинград. Был зачислен на второй курс Ленинградского финансово-экономического института, которому впоследствии было присвоено имя H. A. Вознесенского. В 1958 году окончил институт и занялся научной и педагогической работой. Защитил кандидатскую и докторскую диссертации в области экономики. Заведовал кафедрой финансов Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов имени Н. А. Вознесенского. Автор воспоминаний «Вхождение в жизнь» (1990). В 1997 году скончался.

Дочь секретаря Ленинградского горисполкома Алексея Бубнова Людмила Вербицкая родилась в 1936 году в Ленинграде. После расстрела отца мать Людмилы была отправлена в Тайшетский лагерь, Людмила же оказалась в детской трудовой исправительной колонии во Львове, где находилась до 1953 года. Имела возможность, находясь в колонии, учиться в городской школе, а затем и поступить во Львовский университет на русское отделение филологического факультета. После реабилитации Людмила перевелась в Ленинградский университет, который в 1958 году окончила с отличием по специальности «русский языки литература». С 1979 года — профессор кафедры фонетики и методики преподавания иностранных языков, с 1985 года — заведующая кафедрой общего языкознания. С мая 1993 г. исполняла обязанности ректора, а в апреле 1994 была избрана ректором СПбГУ.

С 2008 г. — президент Санкт-Петербургского государственного университета. В 2010 году избрана деканом филологического факультета СПбГУ. Вице-президент Комиссии ЮНЕСКО по вопросам образования женщин, советник губернатора Санкт-Петербурга по образованию, науке и средствам массовой информации.