Книга Чудо-оружие Российской империи - Александр Широкорад

Понятно, что для решения проблемы Проливов в условиях войны Россия должна была иметь свободу рук на Западе. И вот эту задачу могли выполнить западные русские крепости.

В каком же положении пребывали наши крепости между 1905 и 1914 годами? Начну с того, что тогда ни царь, ни его генералы попросту не знали, что делать с крепостями. Николаю подносили «Всеподданнейшие отчеты Военного ведомства». О качестве этих отчетов царю автор знает не по мемуарам. Я сам в течение многих лет просматривал все без исключения отчеты по Военному ведомству времен Александра II, Александра III и Николая II, а также документацию, которая шла Сталину в 1920-е◦— 1940-е годы. До 1917 г. наиболее подробными были Всеподданнейшие отчеты Александру II. После 1917 г. в правительство шла самая подробная информация по военным вопросам, по объему в несколько раз превосходящая Всеподданнейшие доклады.

Когда я, будучи еще студентом, первый раз взял в руки красивый дорогой том листов на 300 «Всеподданнейший отчет по Военному ведомству» для Николая И, то я чуть не заплакал. Там была одна туфта. Понять, в каком состоянии находилась армия, было фактически невозможно. Ясно лишь было, что все хорошо. К примеру, говорилось в отчете за 1909 год, что в сухопутных крепостях имеется около 11 тысяч орудий. Ну, вроде бы неплохо. А когда я через несколько лет обнаружил в Военно-историческом архиве отчеты военных округов, полигонов, Главного артиллерийского управления и т. п., специально написанных для подготовки Всеподданнейшего отчета, я за голову взялся◦— точнейшая информация и в очень сжатом виде, где, сколько и в каком виде солдат, лошадей, пушек, пулеметов, патронов, снарядов и т. п. И выходило, что к 1909 г. из 11 тысяч крепостных орудий около 30 %◦— образца 1877 г., 45 %◦— образца 1867 г., 25 % гладкоствольных систем времен Николая I, и ни одного современного орудия.

Из отчетов округов, управлений и полигонов составлялся отчет для военного министра. Все данные фильтровались и причесывались, но все-таки из этого отчета более-менее можно было представить реальное положение дел в армии. Затем по мотивам отчета министру делался Всеподданнейший отчет, написанный самым простым языком. Кое-где были вкраплены развлекательные моменты, например, про низших чинов иудейского вероисповедания, забавные случаи по военно-судной части и др. Разумеется, что даже анализ состояния русской армии или сравнение ее с армиями вероятных противников в отчетах не производились. Понять что-либо о реальном состоянии дел физически было невозможно. Прямо хоть посылай отчет в Берлин или Вену, чтобы отправить в бедлам их генштабистов.

Царь в лучшем случае за 2–3 часа знакомился с содержанием 300–400-страничного отчета, а затем слушал от 15 до 30 минут военного министра, после чего подмахивал отчет.

До 1905 г. на состояние дел в крепостях высшее руководство просто закрывало глаза. Гром грянул с падением Порт-Артура. Начальство заинтересовалось крепостями, но вместо продуманной политики начались метания из стороны в сторону.

В феврале 1909 г. по докладу начальника Главного управления Генштаба Сухомлинова состоялось повеление об упразднении нескольких крепостей, в том числе и крепости Ново-георгиевск, считавшейся первоклассной, Батума, Очакова и Усть-Двинска, о скорейшем приведении в «надлежащий вид» Брест-Литовска, Кронштадта, Выборга, Владивостока и пр., так как, по мнению Сухомлинова, «сохранение крепостей в том состоянии», в каком они тогда находились, «было бы изменой».

Через год, в мае 1910 г., новый начальник Генштаба генерал Гернгросс испросил другое повеление о крепостях, по которому крепости Новогеоргиевск, Батум, Усть-Двинск и Очаков не только не упразднялись, но должны были переустроиться, чтобы удовлетворять современным требованиям.

Кроме того, в разное время царь, не мудрствуя лукаво, подмахивал взаимоисключающие «высочайшие повеления». Вот, к примеру, 1 января 1910 г. Николай, еще не отошедший от встречи Нового года, подмахивает Высочайшее повеление об упразднении крепости Ивангород.

26 ноября 1913 г. в Ялте был парад. Утром царь немного «тяпнул» в палатке с офицерами, а затем отправился завтракать, мешая водку с портвейном. Потом принял военного министра Сухомлинова и подмахнул «Высочайшее одобрение на сохранение и частичное переустройство крепости Ивангород».

В 1910 г. сторонники сохранения крепостей составили план усиления военно-инженерной подготовки России. По плану на нужды крепостей испрашивалось 458 млн. рублей, в том числе на артиллерийскую часть 192 млн. руб., с рассрочкой на два десятилетия, то есть осуществление необходимых мероприятий предполагалось завершить лишь через 20 лет◦— к 1930 г.!

Этот план был утвержден царем, но и он выполнялся далеко не полностью. Но прежде чем перейти к рассказу о попытке перевооружения крепостей, стоит сказать пару слов о судьбе русской осадной артиллерии.

К 1909 г. русская осадная артиллерия была вооружена орудиями образца 1867 г. и 1877 г., максимальный калибр которых не превышал 8 дюймов (203 мм). Орудий для навесной стрельбы на близкие расстояния, как уже говорилось, не было и в помине. Их частично заменяли 1/2-пудовые гладкоствольные мортиры образца 1838 г. Наиболее дальновидные генералы докладывали царю и военному министру, что осадная артиллерия в таком виде не в состоянии действовать против бетонных укреплений и броневых башен крепостей Австрии и Германии. В итоге царь с подачи великого князя Сергея решил осадную артиллерию… упразднить, осадные полки расформировать, а материальную часть обратить в лом или складировать в сухопутных крепостях.

Поступившие осадные орудия практически не усилили оборонительное вооружение крепостей. Большая часть их даже не устанавливалась на укрепления, а лежала на складах. Да и так подобного старья вполне хватало в западных крепостях.

Итак, русская армия впервые со времен Ивана Грозного оказалась без тяжелой артиллерии. Ситуация была беспрецедентная, и великий князь Сергей предоставил царю план воссоздания осадной (тяжелой) артиллерии, который должен был быть выполнен к 1921 г.

Еще в мае 1906 г. Военное ведомство объявило конкурс на разработку тяжелых орудий для осадной и крепостной артиллерии и разослало тактико-технические требования, предъявляемые к этим артсистемам.

Как видим, формально все было более чем благопристойно. Но, увы, ни о каком честном соревновании фирм не могло быть и речи. Великий князь Сергей и его любовница Матильда Кшесинская, перешедшая к нему в 1894 г. из постели Николая II, создали преступный синдикат совместно с правлениями фирмы Шнейдера и частного Путиловского завода.[48]

Все орудия на конкурсах заказывались только фирме Шнейдера. А та, в свою очередь, поставив некоторое количество, передавала производство Путиловскому заводу. В каждом контракте оговаривалось, что орудия системы Шнейдера в России может производить только один завод◦— Путиловский.

В XIX веке Россия покупала артсистемы у многих заводов◦— Крупна, Эрхардта, Кане[49]и т. д., но никогда не получала таких унизительных условий. Фирма Шнейдера распоряжалась в России, как во французских колониях в Алжире или Сенегале. Зато Малечка один за другим строила себе дворцы в Петербурге, Стрельне и на Лазурном Берегу.