Книга Путин. Россия перед выбором - Леонид Млечин

«Расширение компетенции президента приняло чрезвычайный характер, вышло за пределы конституционных задач главы государства и не соответствует Конституции, — пришел к выводу судья Конституционного суда в отставке Анатолий Леонидович Кононов. — Баланс полномочий ветвей власти нарушен… Вся система сдержек и противовесов, включая самое главное — контроль над властью со стороны общества, поставлена под угрозу…

Чрезмерные полномочия президента заложены в Конституции изначально… Непонятно, зачем бесконечно наращивать и без того безмерные президентские полномочия. Тут роль сыграла порочная для нашего правосознания идея усиления государства, сильной власти и так далее. Это приводит к обратному эффекту — измельчанию и ослаблению центральной власти, взявшей на себя ручное управление и единоличное решение всех проблем, от космоса до ремонта конкретной крыши…»

Во время беседы с президентом депутаты Думы от существовавшей тогда агропромышленной группы спросили его, что больше всего ему мешает? Путин ответил: чиновничество. Диагноз точный. Вопрос в том, как избавляться от всевластия аппарата. Принято думать, что надо объявить очередное сокращение, скажем, из четырех министерств сделать одно, вместо пяти вице-премьеров иметь двух. Это само по себе полезно.

За десять лет — с 2000 по 2010 год — число государственных служащих выросло в полтора раза. И это при сокращении населения России! А в США на тысячу населения приходится в четыре раза меньше налоговиков[4]. По карману ли нашей стране такая орда?

И дело даже не в количестве чиновников, а в том, какую роль государственный аппарат играет в нашей жизни. Без чиновников обойтись нельзя, важно, чтобы всевластию аппарата что-то противостояло.

Но за последние годы роль главного врага нашего президента — чиновничества — только росла по мере того, как теряли свое значение другие институты общества: парламент, политические партии и независимые средства массовой информации, которые перешли в надежные руки.

Политическая власть обычно опасается генералов, которые становятся излишне самостоятельными и рвутся в политику. Кроме тех случаев, когда сама власть все еще ощущает на своих плечах погоны, когда власти кажется, что военный порядок и есть необходимое условие процветания страны. По крайней мере на первом этапе, когда нужно провести глубокие экономические реформы.

Многие генералы врывались в политическую жизнь в ореоле воинской славы, гипнотизируя избирателей блеском золотых звезд и погон. Но первый успех почти всегда оказывался обманчивым.

Попытки генерала Александра Ивановича Лебедя въехать в Кремль на белом коне успехом не увенчались. Ему-то казалось, что он на пороге власти, а ловкие московские политики, штафирки, которые ни танк не умеют водить, ни с парашютом прыгать, ловко скрутили бравого генерала и выставили из Кремля. Лебедь стал губернатором в далеком Красноярске. 28 апреля 2002 года он погиб при крушении вертолета: в условиях плохой видимости машина зацепила линию электропередачи и рухнула на землю. Столь самостоятельного и оригинального политика трудно представить себе в современной политической жизни.

Отличившегося в Чечне мрачного генерала Владимира Анатольевича Шаманова, Героя Российской Федерации, избрали ульяновским губернатором. При губернаторе в области, по мнению Министерства финансов, разразилось настоящее бедствие: учителям и врачам не могли выплатить зарплату. Генерал покинул пост губернатора и вернулся на военную службу — возглавил главное управление боевой подготовки и службы войск Вооруженных сил России. В конце мая 2009 года генерал-лейтенант Шаманов был назначен командующим воздушно-десантными войсками.

Когда генерал Борис Всеволодович Громов, Герой Советского Союза, вывел свою армию из Афганистана, он стал одним из самых популярных людей в стране. Николай Иванович Рыжков пригласил его баллотироваться вместе на выборах президента России, но они собрали очень мало голосов. Борис Всеволодович снял мундир, перестал говорить о себе как о военном человеке и сначала добился избрания в Государственную думу, а потом выиграл губернаторские выборы в Подмосковье. Громов подчеркнуто не участвует в большой политике, избегает высказываться на эти темы и занимается только хозяйственно-экономическими делами.

Борис Всеволодович окружил себя бывшими сослуживцами, профессиональными военными, что принято считать гарантией от коррупции и прочих недугов нашей жизни. Но в Подмосковье вспыхивает один громкий скандал за другим. Кажется, нигде так часто не убивают руководителей местной администрации, что почти всегда означает передел сфер влияния. И именно подмосковные прокуроры отличились, «крышуя» незаконные казино…

В 2001 году добрая дюжина представителей силовых ведомств — чекисты, милиционеры и военные — пытались добраться до власти. Они выставили свои кандидатуры на губернаторских выборах в разных концах страны — и все как один провалились. Возможно, потому что никто из силовиков, которые уже попали во власть, успехами порадовать не могут. Да и президентские полпреды, большинство из которых раньше носили погоны, выглядят достаточно бледно.

Многим нравится пример чилийского генерала Аугусто Пиночета: сильная власть при успешной экономике. Почему-то никто не думает о том, что у нас может получиться нечто иное: жесткая власть при полностью разрушенной экономике. Не Чили, а бедный Пакистан, где правят военные, или, скажем, нищая Бангладеш.

Когда говорят об опыте Чили, то обыкновенно имеют в виду, что для крупных преобразований страной должна править сильная рука, некий просвещенный диктатор. Спор о том, был ли военный переворот осенью 1973 года благом или несчастьем для Чили, не прекращается и по сей день. Когда военные свергли законно избранного президента Сальвадора Альенде, мир содрогнулся от гнева. Когда прошло несколько лет и в стране начался экономический подъем, на военных стали смотреть снисходительно, а потом и вовсе привыкли именовать спасителями нации. И долгие годы многим казалось: а может быть, и в самом деле в Латинской Америке военные режимы действуют более успешно, чем гражданские правительства?

Сам генерал Пиночет считал, что реформы можно проводить только при наличии сильной руки. Хотя в сфере экономики чилийские военные ни во что не вмешивались, они предоставили это профессионалам, которые прежде всего отказались от социалистических экспериментов президента Альенде, и дела сразу пошли на поправку. Но в реальности страна зажила полноценной жизнью, преуспела в развитии экономики именно после того, как военные уступили власть гражданским.

Опыт Чили показывает, что гайки надо не закручивать, а регулярно смазывать хорошим маслом, поворачивать аккуратно и в правильном направлении. Несколько десятилетий назад двенадцать из девятнадцати латиноамериканских правительств были авторитарными. Теперь на всем континенте, за исключением Кубы и Венесуэлы, правят гражданские президенты. Латинская Америка расстается со своим диктаторским прошлым.

Политические перемены сопровождаются экономическими. Лозунг везде был один: больше рынка, меньше государства. На собственном кровавом опыте Латинская Америка убедилась в том, что нет иного выхода из кризиса, кроме развития рыночной экономики. А самого генерала Пиночета, виновного в гибели многих людей, от тюрьмы спасли только старость и болезни. И это, кстати, тоже урок для поклонников чилийского пути.