Книга Серебряный ветер - Линда Кук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аделина повернулась к отцу:
— Симон прав, он тоже виноват. Он достаточно долго прожил среди безумцев, и ему следовало подумать, что перед тем, как привезти тебе сыновей, которых он вытащил из ледяного озера, надо послать вперед гонца с известием, что он промок насквозь, спасая твоих детей. А ты, сидя у камелька и рассуждая о прежнем короле и твоем с ним договоре, даже не знал, что твои дети пропали.
Симон опустил ей руку на плечо и отодвинул в сторону.
— Нет, она не права. В том, что они провалились под лед, есть и моя вина. Они выслеживали меня у озера, специально пришли туда.
Нормандский священник поднялся с колен и подошел к Симону.
— Милорд Тэлброк, вы не понимаете, о чем говорите. У вас, должно быть, жар. Кардок знает, как и все мы, что вы не виноваты.
Симон покачал головой. Скоро он просто не сможет говорить. Они должны знать, как мальчики попали в беду. Они должны знать…
— Симон… — Аделина обняла его одной рукой за плечи, в другой она по-прежнему сжимала сарацинский меч.
— Дай мне сказать. — Симон набрал в грудь воздуха. — Каждый день я проезжал мимо озера к границам долины. Вчера они подкарауливали меня, сидя на ветках дерева.
Давид зашевелился на руках у матери и, указав на Тэлброка, сказал:
— Мы его поймали. Симон тряхнул головой.
— Я должен был сообщить вам, что они были там. Я не думал, что они и сегодня отправятся туда. Сегодня они выбежали на лед…
— И вы поплыли за ними? — взволнованно спросил Амвросий. — Бог благословит вас за это и простит вам многие прегрешения.
— Не плыл, шел по дну. Лед проломился недалеко от берега. Я вытащил их и привез домой. — Симон обнял Аделину за плечи. — Отдай своему отцу его меч и помоги найти для меня сухую одежду и постель.
— Почему никто не даст этому человеку бренди? — властно спросила Майда. — Петронилла, вели парням принести ванну в спальню и поставить греться воду. — Она улыбнулась Симону. — Мы еще побеседуем, благослови вас Бог, Тэлброк. Я всякий раз буду упоминать вас в своих молитвах.
Симон вежливо поклонился.
— Пойдем, Аделина. Кардок заступил ему путь.
— Ты готов вернуть мне меч, которым я чуть не убил тебя?
Симон поежился от холода. Если он сейчас не снимет мокрые штаны, то можно записываться в евнухи.
— Пока ты не научишься им владеть, я буду считать себя в безопасности. — Симон сжал плечо жены, руки его почти не слушались. — Отдай своему отцу меч, пока я окончательно не заледенел.
Кардок прочистил горло.
— Я твой должник, я должен тебе собственную жизнь. Симон покачал головой:
— Ты должен мне горячую ванну.
В спальню вскоре набилось столько народу, сколько не собиралось в главном зале в праздничные дни. Симон сидел на краю тюфяка, прикрывая наготу простыней, и смотрел, как слуги Кардока затаскивают в помещение огромный чан. Аделина рылась в седельных сумках в поисках подходящей одежды. Она отыскала его тунику — одну из лучших — и штаны. Осмотрев одежду, Аделина объявила, что все это тряпки недостойны героя, спасшего жизнь сыновьям Кардока, и послала Петрониллу за новым нарядом.
— Эта туника была на мне на второй день после свадьбы.
— И с тех пор на ней появилась дыра.
— Она была там уже тогда, но до сих пор ты этого не замечала.
— Ну что ж, зато теперь заметила. Он поймал ее руку и поцеловал.
— Посиди со мной, сегодня ночью мы…
Два улыбающихся паренька притащили ведра с кипятком и вылили в ванну.
— Закройте дверь, — велел Тэлброк.
Аделина отстранилась, чтобы посмотреть, что происходит за дверью.
— Они еще не закончили, Симон. На костер ставят большой котел, и сюда идут еще ребята с ведрами.
— Вели им отнести воду для мальчишек.
— Майда уже купает их в хижине, где они спят. Симон положил руку жены к себе на колено.
— Аделина, я думал о нашей жизни…
— Все утро я тоже только об этом и думала.
— Есть способы… — Симон замолчал: слуги вернулись еще с тремя ведрами горячей воды.
— Спасибо, ребята, этого довольно.
Но его никто не слушал. Они ушли еще до того, как он закончил фразу.
— Я должен выучить ваш странный язык, жена.
— Я сама его с трудом понимаю.
— Тебе хватит слов, чтобы отослать прочь следующую партию слуг и закрыть дверь? — Он погладил ее по колену. — Я говорил…
Петронилла просунула голову в дверь, потом вошла с аккуратной стопкой одежды и льняным полотенцем.
— Вот, почти все, что нам нужно для купания.
Нам! Итак, эта женщина не собиралась уходить. Симон с мольбой взглянул на жену. Та вместе с Петрониллой копались в стопке, доставая самое лучшее.
Симон подошел к ванне и скинул простыню. Вода пахла травами и была такой горячей, что он едва мог терпеть. Не успел он опуститься в воду, как Петронилла подскочила к ванне, раскрасневшись от нездорового любопытства.
— Вот, — сладким голосом сказала она, — это розмарин, надо его добавить в воду.
Симон перегнулся в воде пополам, скорчившись, чтобы прикрыть срам.
— Аделина!
Жена его подошла поближе.
— Розмарин? Хорошая мысль. Потри ему спину, Петронилла.
В непосредственной близости от орудия его мужества образовался водоворот. Петронилла с невинным видом размешивала в воде сухие цветы. Букет сухого розмарина подплывал к его животу.
— Спину, Петронилла.
Дверь открылась, и в спальню зашел Хауэлл.
— С вашим конем все в порядке, сир. Кровь остановилась вскоре после того, как вы ушли, и он прекрасно себя чувствует.
— А ты…
Хауэлл широко улыбался:
— Я не забыл про попону, сир. Ваш конь будет спать так же сладко, как и все остальные в этом доме, сир. — Через ухо Тэлброка Хауэлл потянулся к Петронилле, где-то совсем рядом за спиной Симон услышал довольный смешок.
— Отлично, — сказал Симон, — спасибо. Хауэлл вроде бы и не собирался уходить. Симон дотянулся до руки жены.
— Ты не искупаешь меня, Аделина? Мы и вдвоем прекрасно справимся.
— Ах да, — сказал Хауэлл, — я совсем забыл. Дождь пошел, а в конюшне крыша протекает.
— На моего коня?
— Нет, он в сухости, сир, но пастухи, те, что спали на сеновале прошлой ночью, должны будут спать в другом месте.
Симон закрыл глаза, пусть Аделина разбирается.
— Так что Майда велит им ложиться в главном зале, а женщин пошлет спать сюда, на полу.