Книга Хозяйка кабаре - Марина Серова

— А теперь мы попросим нашу дорогую Татьяну сказать несколько слов перед новым открытием программы.

Только этого не хватало. Дело сделано, о чем тут еще говорить? Вот уж это — совершенно лишнее. Но, поглядев в зал, я увидела, что все замерли в ожидании. Столько глаз, устремленных на меня, столько ставших близкими за последние дни лиц, обращенных ко мне с вниманием. Да, а танцевать-то, пожалуй, проще, чем толкать речь.

Я собралась с духом и произнесла:

— Мне, как и всем вам, очень горько было стать свидетелем и участником трагических событий, произошедших в этих стенах. Но пусть время залечит все ваши печали. Ведь надо жить дальше. И поэтому все, что я сейчас чувствую, я хотела бы вместить в одну лишь фразу. Шоу продолжается!!!

И тут, словно дожидаясь именно этого сигнала, заиграла музыка, зажглись все огни, все артисты высыпали на сцену, и началось великолепное танцевальное действо. Мы с Вадимом спустились в зал на фоне развертывающейся на сцене феерии и вернулись за свой столик.

— Танюша, дорогая, ты была неотразима! — такими словами встретил меня Гарик и нежно поцеловал в висок, ощутив уже вкус вседозволенности. Потом интимно прошептал мне на ушко, пренебрегая всеми правилами приличия:

— Детка, официальная часть уже окончена, может, сбежим отсюда потихоньку и поедем к тебе?

— Гарик, миленький, ну потерпи еще чуть-чуть. Неудобно уходить вот так, сразу. Все-таки вечеринка в мою честь. Это все равно что сбежать с собственной свадьбы. Давай еще хоть полчасика посидим, посмотрим программу, — взывала я к его сдержанности.

— Ну хорошо, только полчасика и не больше, сегодняшняя ночь — моя, — великодушно пошел на уступку орел-мужчина.

Гости разлили шампанское, и все подходили чокаться со мной. Я расчувствовалась и подарила каждой девушке по алой розе из своего букета. Все это было как-то театрально и, в общем-то, не вполне в моем стиле. Но атмосфера кабаре, в которую я окунулась, увлекала за собой и заставляла делать преувеличенно красивые жесты. И, что самое удивительное, здесь ничто не выглядело фальшивым, все было искренне и от души.

Программа продолжилась, и все вновь уселись на свои места.

Вадим поинтересовался, что нового слышно о Геннадии Неводове.

— Да, я как раз хотела вам рассказать. Он звонил мне позавчера. Геннадия выпустили под залог и подписку о невыезде, — радостно сообщила я хорошую весть, — его адвокат сумел этого добиться. А вот Кравцов все еще в коме. Выживет или нет — неизвестно.

— Вы не знаете, Танюша, это сильно повлияет на участь Геннадия? — с искренней озабоченностью спросил Вадим.

— Пока рано об этом говорить, но возможно, что и вовсе не повлияет. Адвокат Неводова убежден, что ему удастся доказать — выстрел был произведен в состоянии аффекта. Кроме того, будут, разумеется, учтены все обстоятельства, и сыграет роль тот факт, что Кравцов — убийца девушки. Так что не исключено, что Геннадия освободят прямо в зале суда. Такие случаи имели место.

Вадим предложил тост:

— Давайте выпьем за то, чтобы вся эта трагическая история перестала быть нашим кошмаром, а превратилась в неизбежное печальное воспоминание, не ранящее нас, а просто делающее мудрей.

Я уже давно заметила склонность Вадима выражаться немного высокопарно. Но сейчас мне понравилось то, что он сказал. Я подняла свой бокал.

Совсем некстати у Папазяна зазвонил мобильник.

— Дорогая, извини, я на минутку, — сказал Гарик и вышел в холл, чтобы спокойно поговорить — в баре было слишком шумно. Мы с Вадимом выпили и продолжали беседовать.

— Ну а как вообще Геннадий? Как вам показалось — все так же подавлен?

— Да, к сожалению, все так же. Но, надеюсь, у него хватит мужества смириться с происшедшим и жить дальше.

Вадим только промолчал в ответ. На его долю за последнее время тоже выпало немало испытаний. Теперь настала моя очередь спрашивать:

— А что это не видно Вики сегодня? С ней, надеюсь, все в порядке?

— О, не беспокойтесь, Танюша — в полном. Она взяла отпуск и на полученные от Геннадия деньги укатила отдыхать куда-то на Канары или Мальту — точно не знаю.

Пока мы так беседовали, в бар вернулся Гарик — почти через минуту, как и обещал. Но надо было видеть его лицо! Оно казалось мрачнее тучи.

Гарик попросил меня выйти с ним в холл. Я, удивленная, повиновалась.

— Что случилось? — встревоженно спросила я, когда мы вышли.

В ответ Гарик разразился такой темпераментной речью на армянском языке, что несложно было догадаться, что состоит она сплошь из нецензурных выражений. Немного остыв, он перешел на русский:

— Танюша, дорогая, прости! Сегодня я никак не смогу поехать с тобой. Только что позвонили из управления. На моем участке два трупа, я должен немедленно выехать на место происшествия, вся моя опергруппа уже там. Будь проклята эта чертова работа! — И Гарик вновь перешел на армянский.

Мне было безумно жаль Папазяна, хотя внутри меня уже что-то тихонечко подрагивало, угрожая вырваться наружу и перейти в душераздирающий хохот. Я подавила эту дрожь и, нежно обняв Гарика, сказала со всей серьезностью, на какую только была сейчас способна:

— Это наша работа, милый, и никто ее не сделает за нас! Мы, к сожалению, не принадлежим себе. Ступай, я все понимаю и не буду на тебя обижаться. Ты мой герой! — Я несла такую неслыханную сентиментальную чушь, потому что с трудом контролировала свои эмоции, готовые выплеснуться наружу.

Бедняга Гарик жадно и торопливо поцеловал меня в шею и умчался, пообещав, что завтра позвонит.

Я осталась в холле одна и наконец дала волю распиравшему меня гомерическому хохоту. Я смеялась до слез, согнувшись пополам и неприлично всхрюкивая. Если бы кто-нибудь вышел сейчас из зала и увидел меня в таком состоянии, то подумал бы, наверное, что я допилась до чертиков и мне дурно.

Наконец, отсмеявшись, я рухнула в кресло и успокоилась. Достала из миниатюрной, подобранной под платье сумочки пудреницу и привела себя в порядок.

Бедный Папазян! Так, наверное, и суждено нам навеки остаться просто друзьями. Боюсь, другого случая познать мою любовь ему не представится. Я же как-никак стерва, и поэтому мое данное самой себе обещание распространялось только на сегодняшнюю ночь.

Я еще немного посидела в холле, прислушиваясь к звукам музыки и шуму веселья, раздающимся из-за закрытых дверей бара. Потом, достав из сумочки свой мобильник, набрала номер.

— Пухов у аппарата, — раздался милый мальчишеский голос, так похожий на недавний голос из моего сна с солнцем и пляжем.

— Что, опять ненормированный рабочий день?

— Танюша, ты! Вот не ожидал! Ну как там твое дело, я тебе хоть чем-то помог? Ты ведь так и не позвонила, не сказала ничего, — голос Гриши зазвучал немного обиженно.