Книга Волшебный поцелуй - Кэтлин Вудивисс

Рейлин отступила в глубь комнаты, испугавшись нахлынувших чувств. Подозрения относительно его причастности к убийству все еще тревожили ее, и чувство к Джеффри было смешано с восхищением и благоговейным страхом. Пока он накрывал на стол, она внимательно рассматривала его, стараясь узреть душу сквозь телесную оболочку. Она понимала, что столь совершенное тело не является непременным спутником добродетели, но характер? Неужели благородный и открытый человек в момент гнева может, подобно хамелеону, превратиться в собственную противоположность?

Джеффри сложил на блюдо оставшиеся лепешки и мясо и, водрузив еду на стол, пригласил Рейлин ужинать.

— Скажи мне, что случилось той ночью, — шепотом попросила она. Ей все же сложно было думать о нем как о закоренелом убийце. — Что произошло до того, как я обнаружила тебя в конюшне рядом с мертвой Нелл?

Джеффри насмешливо прищурился:

— Надо ли понимать, что вы наконец решили меня выслушать, мадам? Наверное, чтобы успокоить свои страхи, ведь мы здесь только вдвоем? Или же вы смилостивились настолько, что внезапно прониклись ко мне доверием? Я вам больше не представляюсь людоедом?

Рейлин прижала ко лбу дрожащую руку.

— Пойми, Джеффри, — в отчаянии проговорила она, — я знаю только то, что видела своими глазами. И то, что предстало предо мной в конюшне, напугало меня сверх всякой меры. И в центре этой страшной сцены весь в крови был ты, Джеффри.

— Наша еда еще горячая, мадам, но, если вы будете продолжать настаивать на том, чтобы я перед вами отчитался, она остынет и станет невкусной. Кстати, что касается меня, я очень проголодался, и если вы не голодны, то наш ребенок уж точно страдает от недоедания.

Рейлин села за противоположный от Джеффри край стола.

— Так ты собираешься мне рассказать, Джеффри?

— Возможно, потом. А сейчас я не желаю портить себе аппетит, вспоминая всю эту мерзость. Уверен, что до сих пор вам не приходило в голову задуматься о том, что я, возможно, тоже испытывал неприятные чувства, оказавшись первым, кто обнаружил Нелл. Хотите верьте, хотите нет, но убийство девушки и меня задело за живое. Не могу вспоминать об этом без приступов тошноты.

— Где мы будем спать? — спросила Рейлин.

— Придется нам делить мое одеяло, если ты не хочешь улечься в кровать Рыжего Пита.

— Разумеется, нет. Не думаю, что ты полагаешь, будто…

— Ни в коем случае. Рыжий Пит говорит, что в Библии нигде не сказано, что чистоплотность — добродетель. На бочке, в которой ты мылась, был недельный слой пыли; тем более у меня нет никакого желания забираться в чужую грязную постель. Сожалею, но если ты не желаешь спать на вонючем тюфяке или завернуться в мокрое одеяло, придется нам спать вместе.

— Не очень-то ты любезен, — ворчливо буркнула Рейлин. Джеффри презрительно шмыгнул носом.

— Не думаю, что ты, прогнав меня из своей постели после того, как я спас тебе жизнь, поступила галантно. Больше я такого не допущу. Если даже у нас вообще ничего не останется общего, кроме постели, то делить мы ее будем поровну.

— Ты заставишь меня…

— Слушай, я не собираюсь тебя ни к чему принуждать, но и не позволю вышвыривать меня из постели или исчезать в соседней спальне. Я видел, как мой брат месяцами места себе не находил из-за размолвок с Хетти, и не желаю повторять его ошибок. Пока ты живешь под моей крышей, будь любезна спать в моей постели.

— Как легко ты забываешь условия, на которых я согласилась выйти за тебя, — с обидой произнесла Рейлин. — Тогда ты говорил, что дашь мне время…

— Это было до того, как ты сочла нужным пойти на сближение. Скажи мне наконец, кто я для тебя? Кукла на веревочке? Ты считаешь, что я должен плясать под твою дудку, а когда тебе наскучит дергать за нитки, должен смириться с тем, что ты отшвырнешь меня в угол, и покорно ждать, пока тебе вновь придет охота поиграть? Ну так знай: я никогда не позволю манипулировать собой никому, и тебе в том числе! Или ты примешь мои условия брака, или мы разорвем его.

Рейлин гордо вскинула голову:

— Забыла сказать тебе, что я как раз направлялась в Чарлстон, когда ты меня нашел.

Зеленые глаза Джеффри стали холодны как лед.

— Ты направлялась в трясину, дорогая, прямиком на тот свет, и убила бы не только кобылу, но и себя.

— Я еще не отказалась от своего намерения, — упрямо заявила Рейлин.

— Уже слишком поздно, чтобы оговаривать условия нашего развода. Кроме того, ты беременна от меня. Если ты не хочешь его или ее, тогда, черт побери, я его хочу!

Рейлин испуганно поднесла руку к губам:

— Мой… мой ребенок останется со мной, куда бы я ни решила уехать.

— Кажется, ты чего-то недопонимаешь. Этот ребенок такой же твой, как и мой. Впрочем, у нас еще есть целых семь месяцев, чтобы уладить все разногласия относительно того, с кем ему предстоит жить, если ты действительно решишь покинуть мой дом. А до тех пор подумай лучше о том, сможешь ли заработать на пропитание, тем более обеспечить ребенку достойную жизнь.

— Я могла бы работать на Фаррела Ива, как Нелл, потому что неплохо шью.

Взгляд Джеффри наполнился таким ледяным холодом, что Рейлин невольно подалась назад. Возможно, пронеслось у нее в голове, этот взгляд был последним из того, что видела перед смертью бедная Нелл.

— Как пожелаешь, я не стану держать тебя насильно.

Слишком поздно Рейлин поняла, что зашла чересчур далеко. Не стоило искушать терпение человека, привычки которого ей были уже знакомы.

— А пока тебе все-таки лучше поесть, — с ледяным спокойствием произнес Джеффри.

Рейлин с трудом проглотила комок в горле. Когда она покинула Оукли, то испытывала страх и растерянность. Теперь прибавилось еще опасение, что Джеффри и в самом деле может довести дело до официального развода.

Хотя… Что, кроме печали, она принесла ему? С тех пор как они поженились, на него совершили покушение, угрожая лишить жизни, ранили, обвинили в зачатии незаконнорожденного ребенка и, наконец, в убийстве. Впрочем, последние два преступления приписывала ему в основном именно она, его законная жена.

Рейлин вспомнились слова из Библии.

«Для него она будет творить лишь добро и не содеет зла до конца своих дней».

— Да уж, добро и никакого зла… Это явно не про меня. Рейлин вздрогнула, поймав себя на том, что говорит сама с собой, а Джеффри пристально смотрит на нее, стараясь понять, что у нее на уме.

Взяв в руки вилку, она принялась отправлять в рот кусок за куском, едва чувствуя вкус пищи. Тишина тяжким бременем давила на нее. Украдкой взглянув на мужа, Рейлин подумала, что Джеффри ощущает примерно то же, что и она.

Они закончили ужин в тягостном молчании. Так же молча Джеффри убрал со стола, а Рейлин помыла посуду в деревянном ведре. Очередь дошла и до жаровни. Взявшись за железо, Рейлин вскрикнула от боли: горячий металл обжег руку. Джеффри, в один миг оказавшись рядом, схватил ее руку и опустил в холодную воду, а затем присыпал обожженное место содой. Оторвав лоскут от собственной рубашки, он перевязал ей ладонь.