Книга Любовь дерзкого мальчишки - Элизабет Вернер

Наконец, уже много времени спустя после полудня, явился управляющий. Он поспешно и без всякого доклада вошел к молодому хозяину.

— Господин Нордек, я попросил бы вас прийти в деревню, ваше присутствие необходимо.

— Что случилось?

— Я просил бы вас прийти, — уклончиво ответил Франк. — Получены известия с границы. У В. действительно произошло решительное сражение.

— А исход? — с крайним напряжением спросил Вольдемар.

— Повстанцы потерпели полное поражение; они отчаянно защищались, но были разбиты. Те, что остались в живых, разбежались по всем направлениям.

— А их начальник, граф Моринский?

Управляющий молча смотрел в пол.

— Он убит?

— Нет, но тяжело ранен и попал в руки врагов.

— Еще и это! — пробормотал Вольдемар.

Сам он всегда был чужим дяде, но Ванда! Он знал, с какой страстной нежностью она была привязана к отцу, и весь содрогнулся, но потом все же овладел собой.

— Откуда у вас эти сведения? Они достоверны? Может быть, это — только слухи?

— Мне сообщил их Павел, — объяснил управляющий, — он у меня…

— У вас? Он известил вас, тогда как я уже несколько часов жду его возвращения? Почему он не явился в замок?

— Он не решается… княгиня или молодая графиня могли бы увидеть его в окно… их надо подготовить. Павел не один.

— Что случилось? Мой брат?..

— Князь Баратовский погиб, — тихо произнес управляющий. — Павел привез его тело…

Вольдемар молчал. Он на несколько секунд прикрыл глаза рукой, но, быстро овладев собой, поспешил в дом управляющего. Там его встретил Павел. Он робко взглянул на молодого хозяина, которого, будучи преданным слугой княгини Баратовской, привык считать врагом; но выражение лица Нордека показало старику, что он видит перед собой только брата своего молодого князя.

— Наша княгиня!.. — простонал он. — Она не переживет этого, графиня Ванда также!..

— Вы не догнали молодого князя? — спросил Вольдемар.

— Догнал, — проговорил Павел срывающимся голосом, — и передал ему ваше предостережение; только он ничего не хотел слушать и рассчитывал, что лесная чаща скроет его. Я просил, на коленях умолял его; это наконец подействовало, и он согласился подождать до вечера. Мы стали раздумывать о том, можно ли будет укрыться в лесничестве, как вдруг повстречали арендатора Янова, его нечего было бояться, так как он из наших. Он рассказал нам, что около В. идет сражение с отрядом Моринского, которое еще не окончилось. Тут молодой князь не захотел больше ничего слушать, у него была только одна мысль: во что бы то ни стало попасть в В., чтобы принять участие в битве. Мы не могли удержать его. Не прошло и получаса, как он ушел, и вдруг раздались выстрелы, сначала два подряд, потом целый десяток сразу…

Старик не мог больше говорить, голос его сорвался, а из глаз полились горькие слезы.

Вольдемар со страхом ждал продолжения.

— Я привез тело, — после паузы сказал старик. — Господин ротмистр, бывший вчера в замке, помог мне выручить его. Только я не смел явиться туда. Мы пока положили его там. — И он указал на соседнюю комнату.

Вольдемар подал Павлу и Франку знак не следовать за ним, вошел один в указанное помещение и подошел к телу брата. Прекрасное лицо князя было холодным и неподвижным, на груди виднелось большое кровавое пятно. Любовь, ненависть, ревность, жажда мести, отчаяние по поводу невольно совершенного им поступка — все, что волновало этого пылкого юношу несколько часов тому назад, теперь прошло и было поглощено ледяным покоем смерти. Только одна черта сохранилась на этом бледном лице, та черта болезненной горечи, которая появилась на нем после того, как мать отказала ему в последнем «прости». Это горе Лев Баратовский унес с собой в могилу, и даже покров смерти не мог скрыть его.

Вольдемар вышел из комнаты в таком же мрачном молчании, как и вошел в нее, но от ожидавших его все же не укрылось, что он сильно любил брата.

— Перенесите покойного в замок! — приказал он. — Я пойду вперед к матери.

Глава 22

Наступила весна, вторая после восстания, которое теперь было полностью подавлено. Мартовские дни прошлого года были роковыми не только для обитателей Вилицы, но и для революционного движения, которое с поражением графа Моринского лишилось своих главных сил. Граф защищался с безумной храбростью отчаяния и сделал все возможное, чтобы как можно дороже продать свою свободу и жизнь. Однако это поражение, хотя еще и не решило участи восстания, явилось для него поворотом к худшему; произошло еще несколько отчаянных схваток, но было уже ясно, что дело повстанцев проиграно, и к концу года пламя мятежа, так грозно вспыхнувшее в его начале, было совершенно потушено.

Прошло много времени, пока участь графа была решена. Он пришел в сознание в тюрьме, несколько месяцев находился между жизнью и смертью, и первое, что по выздоровлении ждало его как вождя революционного движения, был смертный приговор. Однако он не был приведен в исполнение из-за серьезной болезни графа. Когда Моринский поправился, восстание было уже подавлено, и графа помиловали, заменив смертную казнь пожизненной ссылкой.

Моринский не видел своих с того вечера, когда расстался с ними в Вилице; ни его сестре, ни дочери не было разрешено свидания с ним, и в этом отчасти виноваты были они сами. Как только граф поправился, княгиня и Ванда сделали все возможное, чтобы устроить ему побег, но все эти попытки оказались неудачными, а последняя из них даже стоила жизни старому преданному Павлу. Он сам вызвался на это, и ему действительно удалось найти контакты с графом, однако Павла накрыли, и когда он хотел бежать, был застрелен часовыми. Результатом всех этих попыток явился только усиленный надзор за заключенным, и его близкие в конце концов были вынуждены смириться.

Княгиня после смерти младшего сына покинула Вилицу и переселилась в Раковиц. Общество находило вполне естественным, что она не хотела оставить свою племянницу без поддержки. Вольдемар же хорошо понимал, что именно побудило его мать стремиться прочь из Вилицы, и не сделал ни малейшей попытки удержать ее. Он знал, что она не могла больше ежедневно встречаться с ним, считая его косвенной причиной злополучного поступка Льва, повлекшего за собой разгром его отряда и смерть его самого. Нордек всецело занялся приведением в порядок своих владений, все служащие, не желавшие беспрекословно подчиняться ему, были уволены, а за остальными установлен самый строгий надзор.

Управляющий Франк находился еще в Вилице. По желанию молодого хозяина он отложил свой предполагавшийся уход на год, и только теперь, когда все было в порядке, исполнил свой давнишний план и купил себе имение в совершенно другой, более спокойной местности. Оно должно было перейти к своему новому владельцу только через два месяца, а потому Франк до тех пор занимал свое прежнее место.