Книга Если полюбишь графа - Элизабет Торнтон

Дейрдре пришлось согласиться, и она покорно отправилась принимать ванну, а потом вздремнуть до того, как за ними пришлют карету, чтобы ехать на бал.

В комнатах этажом выше было на удивление тихо, и Дейрдре гадала, вернется ли Рэтборн к балу. Она пыталась вызвать в себе раздражение против него, однако все, чего она могла желать, это положить голову ему на грудь и как следует выплакаться.

В это время Рэтборн находился в отеле, но не в своих апартаментах, а в номере напротив, который снял на ночь лорд Аксбридж. Ноги Рэтборна, обутые в сапоги, до колен были заляпаны грязью, а одежда покрыта толстым слоем дорожной пыли.

Он устало опустился на стул.

– Вот, выпей это, – сказал лорд Аксбридж заботливо и вложил большой стакан бренди адъютанту в руку.

Сделав пару больших глотков, Рэтборн удовлетворенно крякнул.

– Значит, ты виделся с герцогом? – спросил Аксбридж.

– Да, но я не уверен, убедил ли его в том, что Наполеон собирается напасть на нас из Шарлеруа. Этот коварный корсиканец, по слухам, направляется в Остенде. Понятно, что герцог хотел бы получить более точные сведения, чтобы не вертеться волчком и не сражаться с ветряными мельницами.

Он все еще полагает, что основной удар будет нанесен на дороге на Монс. Однако наш командир надеется, что я прав. Как вы, возможно, помните, территория к югу от леса Суан предпочтительна для защиты города. Но герцог не доверяет Наполеону, и, думаю, не без основания. Он полагает, что нападение со стороны Шарлеруа может быть только отвлекающим маневром, чтобы заставить нас выдвинуться в одном направлении, в то время как сам Наполеон намерен напасть с другой стороны.

– Возможно, французы хотят отрезать нам путь к отступлению через Халле.

– Именно этого герцог и опасается. Поэтому пятнадцать тысяч наших солдат остаются в гарнизоне, который, я уверен, так и не вступит в бой.

– Что ты думаешь о наших шансах?

Ни секунды не промедлив, Рэтборн решительно произнес:

– О, мы выиграем войну, если приложим все силы. Скоро у всех будет шанс убедиться, что я прав.

В доме номер девять по улице Сантр, резиденции герцога и герцогини Ричмонд, огромный бальный зал сверкал огнями тысяч свечей. На блестящем паркете под хорами, на которых расположились музыканты, молодые люди в ярких мундирах кружили партнерш в вальсе. Дейрдре танцевала с майором Торнхиллом. Она часто улыбалась и отвечала на его комплименты, как повелевал долг, но взгляд ее блуждал по залу в поисках широких прямых плеч и гордо посаженной головы, увенчанной копной густых медных локонов.

В одной из укромных ниш, которой не достигал свет, Дейрдре заметила миссис Дьюинтерс: она беседовала с каким-то высоким солдатом в красном с золотом мундире. Собеседник миссис Дьюинтерс обернулся, и Дейрдре отчетливо разглядела его профиль. Это был капитан Родерик Огилви.

В этот момент музыка закончилась и возле дверей возникло легкое движение. Пары расступились перед единственным человеком, отказывавшимся носить обязательные для танцев белые перчатки, перед герцогом Веллингтоном. Рядом с ним стоял лорд Аксбридж, а за его спиной Рэтборн и другие адъютанты. Они, одетые в алые и синие мундиры с золотым шитьем, представляли собой впечатляющее зрелище. С плеча каждого свисал плащ с меховой оторочкой. Гости мужского пола раскланивались с герцогом, а дамы приседали в реверансе, будто перед самим королем Англии. Выражение лица у Веллингтона было умиротворенным. Он и его свита улыбались, опровергая своим видом слухи о том, что армии дан приказ выступить маршем.

Танцующие освободили центр зала, и туда ступило подразделение шотландских горцев в килтах. Раздалась оглушительная музыка волынок.

Дейрдре отыскала глазами Рэтборна. Он смотрел на нее через комнату. Будто получив тайный сигнал, он двинулся к ней, удерживая ее взглядом своих золотистых глаз. Он обхватил ее за талию властным жестом и повлек мимо молчаливых зрителей, часовых, замерших у входа, в помещения, отведенные для ужина. Где-то далеко пробили часы.

– Полночь, – сказала Дейрдре, задыхаясь.

– Пятница, шестнадцатое июня! Ты знала, что в воскресенье мой день рождения?

– И сколько тебе исполнится?

– Тридцать один год. Не смотри так, Ди. Уверяю, что буду рядом с тобой еще много-много лет и надоем хуже чумы. А пока...

– А пока ты отправляешься на войну. Когда вы выступаете?

– На рассвете. Я не должен был говорить об этом, но если ты оглянешься вокруг, то заметишь, что многие офицеры уже покинули бал, чтобы присоединиться к своим подразделениям.

– Куда? Или тебе это неизвестно?

– Еще нет, но скоро я все узнаю.

Аксбридж отделился от толпы, подошел к Рэтборну и мимоходом обронил:

– Они захватили Шарлеруа. На рассвете увидимся в Катр-Бра.

С этими словами он вышел.

Дейрдре почувствовала, что не может больше ни минуты оставаться за столом, и как раз в этот момент Рэтборн, поднявшись и отодвинув стул, сказал ей на ухо:

– Нам пора.

Через минуту закрытая коляска с О'Тулом на козлах подкатила к парадному, освещенному факелами.

– Куда ты меня везешь? – спросила Дейрдре, впрочем, ничуть не беспокоясь и даже не особенно желая услышать ответ.

– На твою свадьбу.

На одно мгновение она потеряла контроль над собой, и сердце ее взмыло вверх от радости, но тотчас же пришли другие мысли, не столь утешительные и приятные, и ее первый инстинктивный порыв угас.

– Ты слышала меня? – спросил Рэтборн тихо из глубины полутемной коляски.

Дейрдре повернула голову на его голос и, протянув руку, провела ею по его лицу. Ей даже не пришло в голову спросить, как ему удалось устроить их свадьбу, если его не было в Брюсселе три дня. Но он был Рэтборном. Если он принимал решение, ничто не могло ему помешать. И все же ей предстояло воспрепятствовать этому решению.

– Гарет, – начала она, тщательно подбирая слова, – я не хочу быть твоей женой, но я была бы очень, очень счастлива, если бы ты стал моим любовником и оставался им так долго, как пожелаешь.

На несколько минут воцарилось молчание. Дейрдре чувствовала, как эту тишину заполняет его раздражение, и в конце концов выкрикнула:

– Что я такого сказала?

– Твоим любовником? – переспросил Рэтборн, кипя от злости. – Господи! Я был прав. Ты не думаешь, что я гожусь тебе в мужья и в отцы твоим детям. Ты видишь во мне только объект наслаждения. Ты понимаешь, что предложила мне?

– Но я люблю тебя.

Рэтборн надолго замолчал. Дейрдре подумала, что он ей не поверил, и поспешила добавить:

– Никогда никому я не говорила этого прежде.

– Тогда выходи за меня замуж.

– Я не могу!