Книга Любовь кончается в полночь - Марина Серова

– Нет, спасибо, – ответила я. – Сколько с меня?

Получив деньги, Рита занялась приготовлением чая для Тамары, а я пила мой любимый напиток, наслаждаясь его ароматом и царившей в буфете тишиной. Рита поставила заварочный чайник и чашку на поднос и ушла. Через несколько минут она вернулась, и я попросила ее повторить мой заказ. Я готова была бесконечно тянуть время, лишь бы не появляться в палате. Но вот в коридоре кто-то крикнул: «На обед!» Я встала и вышла.

Столовая была намного просторнее, чем буфет. Здесь не было прилавка, зато стояло штук шесть больших столов, за ними сидели женщины в таких же халатах, как у меня. Мы взяли с раздаточного стола по подносу и сели. На каждом подносе стоял маленький салатник с помидорами и огурцами, в меню имелись также вермишелевый суп, гречневая каша с котлетой на второе и компот. Мы сели вместе с Валентиной за один стол. Даже за обедом она пыталась продолжить бесконечную сагу о жизни своих родственников, но я словно вскользь заметила, что у нее все остывает, и она быстро заработала ложкой. Улучив момент, когда Валентина отвернулась, я бросила в ее компот таблетку снотворного.

После обеда все разошлись по своим палатам. Валентину вызвали на укол. Я, свернувшись калачиком, лежала в своей постели и делала вид, что уже сплю. Соседка вернулась, увидела, что она лишилась слушателя, повздыхала немного, а потом тоже улеглась на свою кровать. Через несколько минут я услышала ее мерное посапывание. Уснула! Интересно, надолго ли воцарилась эта благословенная тишина?

Я полежала какое-то время, размышляя – как же мне добыть ключ от кабинета управляющего? Войти к нему сейчас? Под каким предлогом? А если попытаться открыть архив отмычками? Я не знаю, какой там замок, если это что-то серьезное, то, боюсь, взломать его будет непросто. Конечно, мне приходилось открывать разные двери отмычками. Но ключи как-то надежнее…

Время тянулось нестерпимо медленно. Вдруг я увидела, что дверь тихонько открывается. В палату заглянул Игорь. Он посмотрел на мою соседку и вошел.

– Это для нее предназначалось снотворное? – спросил он.

– Да. Ты что-нибудь узнал? – прошептала я.

– К сожалению, ничего. Извини. Эдуард Генрихович только что уехал. Мне тоже пора домой, мое рабочее время закончилось. Вот твой пакет. Сейчас в моем кабинете ведет прием другой врач. Так что мне пришлось уйти. Что будешь делать?

– Пока не знаю. Думаю. Надо бы наведаться в кабинет управляющего…

– Только не сейчас, Татьяна! Там, внизу, много народу. В восемь вечера все уйдут, тогда…

– До вечера еще далеко, я что-нибудь придумаю. Давай иди домой, – велела я ему.

Игорь немного потоптался на месте и ушел. Я лежала и думала. Размышляя над планом проникновения в архив, я сама не заметила, как уснула.

Проснулась я оттого, что в комнату заглянула какая-то женщина и пригласила нас на ужин. Как! Уже ужин?! Сколько же я проспала? Я встала, поправила свою экстравагантную прическу и отправилась в столовую. Быстро перекусив винегретом и какой-то запеканкой, я взяла поднос Валентины и отнесла его в палату. Она мирно спала, посапывая носом и иногда бормоча что-то нечленораздельное. Должно быть, она и во сне пересказывала кому-то похождения своих бесчисленных родственников. Я поставила поднос на ее тумбочку и уселась с ногами на кровать. Взяв пульт, я включила телевизор, громкость установила самую маленькую и принялась просматривать все каналы. Ничего интересного ни по одному не показывали, но это помогало убить время.

Часов в восемь вечера в коридоре стихли голоса и шаги. Так, это ушла вторая смена врачей. Я выглянула из палаты – никого. В соседней комнате работал телевизор, на первом этаже, в фойе, еле слышно играла музыка. Я достала из своего пакета отмычки, сунула их в карман и вышла из палаты. Пройдя по коридору до лестницы, я спустилась в цокольный этаж. Здесь было тихо и пусто. Вот и дверь с табличкой «Архив». Я достала отмычку и вставила ее в замочную скважину. К моей радости, ковыряться в ней мне пришлось недолго. Через пару минут замок поддался, и я вошла в комнату. Щелкнула выключателем и осторожно закрыла дверь.

Так, что у нас здесь интересного? Вся комната была заставлена стеллажами. На одних лежали медицинские карточки, на других – какие-то журналы. Ну, они меня не интересуют, а вот в карточках покопаться придется. Я отобрала те, на которых была пометка «Врач Чайников В.В.». Просматривала их, читала диагнозы, время поступления и выписки больных, результаты лечения… Через час примерно я почувствовала, что устала. У врачей жуткий почерк, но у Чайникова, к моему великому удивлению, он был более или менее разборчивым. Я присела на стул, стоявший тут же, наверное, для того, чтобы было удобнее доставать карточки с верхних полок. Да, сидя работать легче. Итак, продолжаем… Больная Сазонова…. бесплодие… это не то… Больная Муромцева… осложнение после операции… не то… Больная Максимова… Господи! Бедные мы, женщины! Сколько болезней, которые создала природа или кто-то там еще, чтобы наша жизнь не казалась нам медом! Так, еще больная… непроходимость маточных труб… не нужно…

Передо мной мелькали фамилии, названия болезней, сведения о лечении, назначенном Чайниковым. Но все это было не то, что мне требовалось. И вдруг я увидела на одной из полок коробку, на которой было написано фломастером: «Смертельный исход». Так, так, вот это как раз то самое!.. Я достала коробку и начала читать карточки, хранившиеся в ней. На одной карточке с пометкой «Врач Чайников» стояла фамилия больной: Яловенко Галина Аркадьевна. Так, поступила… диагноз… внематочная беременность… смерть! Вот как! Внезапная смерть. Диагноз патологоанатома: «Разрыв маточной трубы…» Интересно! Я отложила эту карточку. Порывшись в коробке, я не нашла больше ничего интересного. Пожалуй, эту карточку мне стоит прихватить с собой. Я сунула ее под мышку и вышла из архива. Захлопнув дверь, подергала ручку: закрыто.

Так, теперь – в гардероб. Эта дверь тоже поддалась довольно легко. И через минуту я осматривала одежду, висевшую на вешалках в полиэтиленовых мешках. На одной бирке я увидела надпись: «Петрова Ольга Викторовна. Поступила двенадцатого августа». Я сняла мешок с вешалки, переоделась и повесила больничный халат вместо моего наряда. Белые тапочки поставила под вешалкой. Так, теперь наверх, в палату. Там у меня остались сумка и пакет. Я на цыпочках вышла из гардеробной.

В коридоре было темно, горел только дежурный свет. Везде было тихо, вся клиника спала. Я посмотрела на часы: ого! Уже глубокая ночь. В моей палате было темно, я включила настенный ночник, нашла свои вещи и направилась к выходу. В это время в коридоре послышались шаги. Я остановилась у двери и замерла. Кто-то прошел по коридору, шаги затихли. Выждав для верности еще пару минут, я осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Никого. Тихо. Полумрак… Было слышно, как где-то по улице, недалеко от клиники проехала машина. Снова все стихло. Я на цыпочках пошла по коридору, прислушиваясь к каждому звуку. Спустилась на первый этаж. Еще один коридор, он ведет в фойе. За стойкой регистратора никого не было. Красивые часы, висевшие на стене, показывали четверть третьего. Полумрак, тишина. Свет сюда проникал только из коридора, да и то дежурный, тусклый. Я подошла к выходу. Дернула дверь за ручку. Закрыто. Ну, еще бы! Кому придет в голову отправиться в клинику в третьем часу ночи? Я положила сумку и пакет на пол и достала отмычку. Да, этот замок оказался посложнее. Похоже, мне придется с ним повозиться. Я орудовала отмычкой, как заправский медвежатник, но дверь не поддавалась. Подняв на минуту голову, чтобы немного перевести дух, я с ужасом увидела, что за дверью в тамбуре стоит охранник и, уперев руки в бока, смотрит на меня через стекло. Вот так номер! Я попалась!