Книга Сорок роз - Томас Хюрлиман

— Ну разве не трогательно?

— Прелестно, — добавила Мюллер.

— Особенно взгляд.

— Печальней не бывает.

— При том что зовется Феликс, по-немецки Счастливчик, но кому я это говорю, госпожа директорша, позвольте представиться! Мария Майер.

Пока снимали бигуди, они уже успели обсудить весь яхт-клуб, в особенности шляпы жены старшего судьи (жуткие! чудовищные! кошмарные!), а затем, слегка наклонясь вперед и сделав Майер знак придвинуться поближе, Мюллер сказала:

— Что мы все ходим вокруг да около? Я знаю, кто в состоянии вам помочь.

— Вот как, неужели?

— Вы очень дорожите парком?

— Парк — это мое детство.

— У вас есть выбор. Либо парк, либо карьера Майера.

— Tertium non datur?

— Верно, третьего не дано.

— Чрезвычайно любопытно, госпожа директорша!

— Ваш участок в долгах как в шелках. Вы понимаете, что это означает для вашего мужа. Тут демократы крайне щепетильны. Тот, у кого долги, на выборах не пройдет. Или ваш опыт свидетельствует об ином?

— Нет, госпожа директорша.

— Хорошо. Стало быть, мы друг друга понимаем. Мой муж работает в банковской сфере. Уже несколько лет он опекает клиента, которого очень ценит, и представьте себе, этот клиент при известных условиях не прочь сделать Майера достойным кандидатом для избрания.

— Но ведь это…

— A deal,[61]моя дорогая. Наш друг на приемлемых условиях приобретает земельный участок, а ваш супруг получает зеленую улицу. Когда можно прислать к вам нашего друга?

— Дайте подумать…

— Во вторник?

— В три часа.

— Он придет!

* * *

И действительно, он пришел!

Когда Луиза провела его в гостиную, Мария, скучая, сидела подобрав ноги на канапе, подняла задумчивый взгляд от романа и обронила:

— Ах, это вы, барон!

У барона была широкая поясница, руки, похожие на лопаты, и титулование весьма ему льстило. Титул себе он купил, однако, несмотря на пестрый клетчатый костюм посетителя, крашеные волосы и бульдожью решимость с ходу заграбастать парк, Мария остерегалась его презирать. За считанные годы он пробился на самый верх в торговле продовольственными товарами и как куриный барон владел огромными птицефабриками.

— Это сразу чуешь, — сказала она.

Барон испуганно обнюхал желто-белый клетчатый рукав пиджака.

— Да, — продолжала она, — от вас веет успешностью. Говорят, вам удалось перехитрить самого опасного нашего врага — время.

— Ну?

— На ваших птицефабриках, как мне рассказывали, царит вечное весеннее утро.

Верно, радостно воскликнул барон, все правильно, у него там всегда тепло, всегда хорошо, всегда май, всегда утро, ведь в таких температурных и световых условиях курица чувствует себя лучше всего, аппетит у нее тогда отменный, она клюет без устали и за треть периода естественного роста достигает продажного качества. Гигантское дело. Высший класс! Одна проблема — слишком много наличности, деньги не должны лежать, они должны работать, расти, множиться, потому-то сообща с госпожой банкиршей он и придумал идею, которая окупится для всех участников. Нет-нет, он не собирается строить новые птицефабрики, откормочных площадей вполне хватает, при необходимости, если спрос возрастет, можно еще ускорить кормовые линии, увеличить интенсивность поедания корма и соответственно сократить период роста. Однако! Барон сел, Придвинувшись к Марии так близко, что обрызгал слюной ее колени. Однако потребитель — человек капризный, мирная жизнь будет продолжаться, благосостояние расти, и рано или поздно — на сей счет он нисколько не обольщается — народу надоест дряблая курятина. Короче говоря, им друг без друга не обойтись. У нее, у Майер, есть великолепный земельный участок, у него же, у барона, есть деньжата на строительство. Жилой дом вроде гостиницы, в пять-шесть этажей. Скорее шесть, а может, и семь, все зависит от строительной комиссии, где тогда предположительно будет председательствовать Майер, — сколько они разрешат. Иными словами, дело верное. Высший класс!

— Ну, что скажете?

— Весьма интересное предложение, — соврала Мария и обещала подумать.

Когда барон явился в третий раз, она прогулялась с ним по парку, элегически поведала, отчего флажок на беседке смотрит на восток. Показала колонию ракушек на дне пруда, заросшую могилу и камень, где Марихен коротала унылые воскресные вечера. Однако не только в беседах, но и в слушанье демонстрировала такое мастерство, что куровод регулярно ее навещал и частенько без умолку en détail расписывал, как его продукцию откармливают на конвейере, забивают, ощипывают, потрошат и выбрасывают на рынок.

— Барон, — ахала Мария, — это же высший класс!

Она разделяла его заботы и его энтузиазм, всегда умела взять нужный тон, сделать нужную мину и даже умудрялась держать на расстоянии неотесанного кавалера, который был весьма не прочь вместе с участком приобрести и хозяйку. Конечно, мужчины любят восхищение и не набрасываются на зеркало, в котором видят оное, особенно если замечают, что восхищение искреннее, а оно таким и было, да-да, именно таким. Мария, раз в неделю спешившая к Перси, чтобы он завивочными щипцами и сушилкой закрепил ее красоту, тонко понимала куриного барона, который на своих птицефабриках истреблял бренность.

* * *

Шли недели, он проникался к ней все большим доверием, заходил буквально через день, обычно с цыпленком, и благодарно принимал ее советы, когда она отговаривала его носить кричащие галстуки, расширяла его лексикон и шлифовала манеры.

— У вас, — твердил барон, — я могу быть человеком.

Да на здоровье. Хорошо бы написать над птицефабрикой его имя, неоновыми буквами, посоветовала она и ужаснулась, что он никогда раньше не слыхал про Шуберта. Однажды вечером она даже пригласила подругу, Губендорф. Та по-прежнему сидела в девицах и не отказалась бы стать баронессой. В этой связи обнаружилось, что записной Мариин поклонник кой-чему научился у хозяйки дома. Явился он в скромном галстуке и произвел на соседку по столу приятное впечатление, признавшись, что сонаты Шуберта слушает со слезами на глазах. И предложение тоже последовало, правда не в ожидаемой форме.

— Мадемуазель фон Губендорф, — произнес барон вибрирующим голосом, — вы даже не догадываетесь, что я могу вам предложить: вид на озеро плюс гараж, а также лучшую подругу в ближайшем соседстве! Высший класс! Как только построим хибару, можете сразу въезжать!

На следующий день он недвусмысленно намекнул, что его терпению пришел конец. Проект готов, экскаваторы ждут.

— Итак, мадам, что вы решили? Мне нужен парк, вам — наличные. Чего же мы ждем? Подписывайте купчую!