Книга Сказка о глупом Галилее - Владимир Войнович

Прокурор. Ды-ды-ды!

Лариса (спохватившись). Подсудимый мой! Подсудимочкин! (Плачет.)

Председатель (растрогавшись плачет). Надо же! Какая любовь! Как она его любит! Почему меня никто так не любит? (Плачет.)

Секретарь (волнуясь). Товарищ председатель, разрешите возразить. Мы вас любим. Вас народ любит. Вас все любят, кроме подсудимых.

Председатель. Да, да, я это знаю. Но иногда, знаете, хочется, чтобы не только народ, не только все вместе, но каждый по отдельности… Ну да ладно. Продолжим допрос. (Ларисе.) Значит, вы говорите, подсудимый пришел с работы и…?

Лариса.…и говорит, что достал билеты в театр. Я ему сразу сказала, что, наверное, какая-то чепуха, но потом подумала, что надо же когда-то выйти на люди, отвлечься от домашнего быта, от кухни, от стирки…

Прокурор. Значит, вы даже не попытались отговорить его от этой безумной затеи?

Лариса. Нет, не попыталась. Если б я знала…

Прокурор (смеется). Ну, вот опять. Если б я знала. Раньше надо было знать. Ведь это преступление не могло совершиться случайно, по внезапному, необдуманному побуждению. Оно, безусловно, результат выношенных и законченных убеждений. Вы живете с ним столько лет. Неужели за столько лет он ни разу не высказал вам своего неприятия нашей системы, своей звериной, я бы сказал, ненависти к нашему строю?

Лариса. Да что это вы такое говорите? Да зачем это он будет на себя такое наговаривать?

Председатель. Ну зачем же наговаривать? Бывает, у человека накипело на душе, по службе обошли, премии лишили, квартиру не дали, в автобусе кто-нибудь на ногу наступил, ну и срывается человек. На людях еще как-то терпит, а домой придет и сорвется. Ненавижу, говорит, эту власть, этот строй, эту систему…

Прокурор (подхватывает). Взял бы, говорит, пулемет, и всех этих председателей, секретарей, прокуроров ды-ды-ды-ды!

Лариса. Да что вы! Да как можно! Да мой Сеня, он не только секретарей или прокуроров, он даже мухи в жизни не обидел.

Прокурор. О-ох, как тяжело с ней разговаривать!

Председатель. Ничего, надо терпеть. Терпеть иногда бывает трудно, но надо. Я жду, когда вы, свидетельница, наконец поймете, что перед вами не враги. Мы пришли сюда не для того, чтобы сделать кому-то плохо, а для того, чтобы разобраться во всем спокойно и объективно, чтобы помочь вашему мужу и вам. Но и вы должны помочь.

Прокурор. Да-да, вы должны нам помочь, вы должны рассказать… Может быть, ваш муж такой коварный и скрытный, что даже от жены скрывал свои звериные взгляды. Но между мужем и женой бывают же такие интимные, понимаете ли, ситуации, когда он не выдерживает и полностью раскрывает свою звериную сущность.

Лариса. А-а, вы об этом. Так это другое дело. Конечно, в интимной ситуации он иногда звереет.

Прокурор (быстро). И что он вам тогда говорит?

Лариса (взволнованно). Он ничего не говорит, он рычит.

Прокурор. И тем самым выражает свою звериную ненависть?

Лариса. Да что это вы такое говорите? Да почему же ненависть? Он выражает свою звериную страсть ко мне. Он такой, знаете, неуемный. Другой раз придешь вечером… и на работе намаялась, и в очередях настоялась, в одной руке сумка и в другой руке сумка… Так он эти сумки из рук вырывает и кидается, прямо как зверь… Я говорю: «Сеня, да что же ты делаешь?»

Председатель. Не Сеня, а подсудимый.

Лариса (покорно). Да что же ты, говорю, подсудимый, делаешь! Да дай же хоть дух перевести.

Председатель (нервно). Свидетельница, не надо так говорить! Вы волнуете членов суда. Вы оказываете на них воздействие. В такой обстановке просто невозможно работать. (Наклоняется по очереди к заседателям, те кивают.) Суд объявляет перерыв. Надо посовещаться.

6

Все встают, и Председатель, как бы расстегивая на ходу штаны (но без излишнего натурализма), устремляется к статуе Фемиды с явным намерением справить под ней малую нужду.

Секретарь (бежит за Председателем). Товарищ председатель, только, пожалуйста, не сюда.

Председатель (недовольно). А почему это не сюда?

Секретарь. Дело в том, что это, извините, не писсуар, а статуя Фемиды, богини правосудия.

Председатель. Да? А я думал, это Зоя Космодемьянская. Но в богинь никаких я не верю и вообще думаю, что с религией надо бороться (решительно становится под статуей). Тем более что глаза у нее завязаны.

Секретарь. Товарищ председатель, у нее-то завязаны, а у публики нет. Тем более что при вашем высоком положении сейчас все взоры прикованы к вам.

Председатель. Да-да, я понимаю. Приятно быть популярной личностью, но и у популярности есть своя оборотная сторона. Куда идти?

Секретарь. Сюда, пожалуйста.

Секретарь берет Председателя под руку и ведет к дверям, за которыми скрылись уже Прокурор, Защитник и заседатели. На дверях табличка: WC. Двое автоматчиков застыли у дверей в почетном карауле.

Председатель. А что это у тебя за книга в руках?

Секретарь (слегка смутившись). Это, товарищ председатель, учебник английского языка.

Председатель. А зачем? Тебе что, наш язык не нравится?

Секретарь. Почему же, товарищ председатель, очень даже нравится. Но для того, чтобы знать врага, надо изучать его язык.

Председатель. А, ну это, конечно, правильно. Вот смотрю на таких, как ты, и радуюсь. Какую смену вырастили. Умную, образованную. (Плачет.) Не зря все-таки мы страдали, не зря гибли от пули, от голода, от холода… (Плачет.)

Лариса вскакивает на сцену, приближается к клетке.

Лариса. Сеня!

Подоплеков. Лара!

Лариса. Сенечка, ты не беспокойся, я буду за тебя бороться, тебя освободят, ты вернешься домой.

Подоплеков (обреченно). Нет, Лара, не надо себя тешить напрасными надеждами. Отсюда не возвращаются.

Лариса. Нет, Сеня, ты не прав. Ты должен ждать, ты должен верить, и справедливость рано иди поздно восторжествует. Мой отец тоже в свое время пострадал, а потом его все-таки пусть посмертно, но реабилитировали. Это был праздник в нашей семье.

Подоплеков. Хватит тебе таких праздников, Лара. Не жди меня, выходи замуж. Ты еще молодая, красивая, у тебя и зарплата неплохая. Ты еще встретишь какого-нибудь хорошего человека. Только смотри, чтобы он не таскал тебя по театрам.