Книга Джинн из консервной банки - Людмила Милевская

– Что ты будешь с ней делать? – растеряно поинтересовалась Ольга.

– На кусочки разрежу и в канализацию отправлю. Все, теперь беги в ванну. Тщательней мойся и про волосы не забудь.

Ольга не двигалась с места.

– Что ты задумала? – испуганно спросила она.

– Беги скорей, – прикрикнула Марина. – Сейчас узнаешь.

Но та не послушалась. Нагая Ольга потерянно застыла в дверях кабинета, стыдливо прикрывая руками пышную набухшую грудь.

Марина смерила ее сердитым взглядом, покачала головой и гаркнула:

– Марш в ванну!

Ольга вздрогнула, словно от удара хлыста, и пулей вылетела из кабинета.

Через десять минут Марина, ловко орудуя феном, сушила волосы Ольги, одновременно укладывая их в прическу.

– Ну-ка, покажи, как там шея? – попросила она.

Ольга откинула назад голову и вопросительно уставилась на подругу.

– Нормально. Никаких следов, – успокоила ее Марина. – Даже удивительно.

Ольга вздохнула и запричитала:

– Мариша, что же теперь будет? Какой кошмар, в голове не укладывается, Жорж мертв, я еле жива, за что бог так меня наказывает?

– Не пойму, – рассердилась Марина, – ты сейчас о ком больше волнуешься? О себе или о Жорже? Он тебя хотел кокнуть под шум волны, – напомнила она.

– Не знаю, ничего не знаю, – промямлила Ольга. – Мне страшно. Я не способна уже соображать. Кажется, еще немного и я точно сойду с ума.

– Ты мне это брось! – прикрикнула Марина. – Даже думать не смей! Сейчас приедут менты. Я на тебя рассчитываю. Перед ментами должна предстать убитая горем, но полная печального достоинства леди, а не перепуганная полумаразматическая несостоявшаяся жертва собственного мужа-сосунка.

– Марина! – вдруг осенило Ольгу. – Ты же застрелила его! Ты! Ты!

– Слава богу, – усмехнулась та. – Наконец-то до тебя дошло. Естественно, застрелила, а что мне оставалось? Дать ему в морду я не могла. Весовые категории слишком разные.

– Но тебя же теперь судить будут, – страдала Ольга. – Это ужасно! Какой кошмар! Тебя будут судить!

Марина уставилась на подругу, как на сумасшедшую, утратившую последнюю крупицу ума.

– Меня? Судить? – переспросила она. – Еще чего не хватало. За что? Жорик совершил самоубийство. Ты же видела, что пистолет выпал из его руки.

– Ах, да, – обрадовалась Ольга и тут же запечалилась: – Но разве нам поверят?

– Это зависит исключительно от того, насколько будешь убедительна ты, – заверила Марина. – У меня на сей счет уже стали появляться сомнения. Ты, сильная баба, несешь сплошную пургу. Нашла время.

– Да, что-то я не в форме, – согласилась Ольга.

Она рассеянно посмотрела на подругу и заплакала.

– А вот это хорошо, – одобрила Марина. – Покрасневшая шея нам ни к чему, а вот красные глазки очень кстати. Пусть видят как мы горюем.

Она сложила в коробку фен, отошла в сторону и изучающе уставилась на подругу.

– Просто блеск, – одобрила она плоды своих творений. – Причесочка, – закачаешься. Волосок к волоску. Трудно будет заподозрить, что тебя десять минут назад тщательно душили.

– Опять шутишь? – рассердилась Ольга. – Как ты можешь быть такой спокойной, когда в другой комнате лежит тело убитого тобой человека?

Марина прищурила глаза:

– Слушай, зануда, тебе надо выпить.

– Да-да, – оживилась Ольга. – Точно, мне надо выпить. В прошлый раз это великолепно помогло. Выпить, как можно скорей…

После двести граммов водки Ольга немного пришла в себя, и призналась, похрустывая соленым огурчиком:

– Отпустило, но не до конца. Все равно я еще не в своей тарелке. Можно, жахну еще?

Она умоляюще уставилась на Марину.

– Нет уж, – рассердилась та, отодвигая от подруги поднос с водкой и закуской, – если жахнешь еще, то к приходу ментов точно окажешься в своей тарелке, только уже лицом, как это не раз и не два у тебя бывало. Подожди, – приказала она, – сейчас мозги заработают.

– Нет, – заупрямилась Ольга, притягивая к себе поднос. – Надо выпить еще, четверть стакана.

– Фиг с тобой, пей, – Марина безнадежно махнула рукой.

Ольга выпила водки и оптимистично воскликнула:

– А вот теперь я способна трезво воспринимать действительность.

– Значит так, – деловито приступила к инструктажу Марина, – мы сидели на террасе, любовались закатом и пили чай с мятой.

Критически осмотрев подругу, она с удовлетворением отметила, что одета и причесана Ольга безупречно. Не было в ней ничего, что могло навести на мысль о семейной ссоре.

– Время? – спросила Ольга. – Когда это было?

Марина отмахнулась:

– Зачем? Это не обязательно, так даже правдоподобней. Мы отдыхали и на часы не смотрели. Георгий вернулся чуть позже обычного и прошел в дом, пообещав вскоре к нам присоединиться.

– А ты думаешь, с террасы можно услышать выстрел? – забеспокоилась Ольга. – Все же улица… Шум машин и прочее…

– Еще лучше, чем из дома, – заверила ее Марина. – Особенно, если окна в кабинете открыты. Но я передумала, будет по-другому: выстрела мы как раз и не слышали, или слышали, но не обратили внимания. В детективах так часто бывает. Общались, были увлечены беседой. Мало ли что там хлопнуло? С дороги всякие шумы доносятся.

– Может у кого-то покрышка лопнула, – со знанием дела вставила Ольга, кивая в сторону серпантина. – Колесо тоже стреляет неплохо.

– Именно, – обрадовалась Марина. – Мы пили чай и поджидали Георгия. С особым нетерпением поджидали, позже ты узнаешь причину. Но его долго не было, настораживающе долго. В конце концов ты забеспокоилась и послала меня осведомиться, почему он задерживается.

– А-аа! А магнитофонную запись ты на стол положила? – спохватилась Ольга.

Марина удивилась:

– Зачем на стол? Я стерла все, компрометирующее тебя…

– Меня? – поразилась Ольга.

– Ну не тебя, а разговоры о твоей интрижке с Игорем и о том, что ты оказывала Жорику помощь в накалывании ментов.

– Боже мой! Я об этом совсем забыла! – ужаснулась Ольга, с благодарностью глядя на подругу. – По гроб благодарна тебе буду. Ты уже второй раз мне жизнь спасаешь.

– Не преувеличивай, – усмехнулась Марина, – на сей раз спасаю не жизнь, а всего лишь репутацию.

– Для меня это одно и то же.

– Ерунда. Это ты с перепугу. Так, вот – продолжила Марина, – теперь пленочка может сослужить нам добрую службу. Тебе надо только ментам сообщить, что перед тем, как Георгий поднялся к себе, ты произнесла одну фразу.