Книга Нубук - Роман Сенчин

Перекусил котлетой с картофельным пюре в кафетерии на Белинского, а затем такой знакомой Садовой улицей как-то механически спустился к Сенной площади и здесь очнулся — дальше ведь, совсем рядом, уже был наш «Премьер», эпицентр опасности. Нет, куда-нибудь отсюда. Хватит.

Я свернул налево, на Московский проспект. За мной, будто убийцы, гнались обычные теперь уже фантазии: я подхожу к двери склада, а в это время из переулка медленно выезжает машина. Я оглядываюсь, понимаю, что это значит, торопливо кручу ключ в замке. Скорее заскочить, запереться, вызвать милицию! Но замок заело, а машина уже напротив меня. Из окошка высовывается ствол. Еле уловимые щелчки выстрелов из пистолета с глушителем…

Я почти бежал по Московскому. Нервы сдали совсем. Я готов был заорать…

Через каких-то десяток минут я оказался на трехугольной площади Технологического института… (Прямо какое-то путешествие по местам боевой славы напоследок!) Да, тут был «Экзот», знаменитый — в узких кругах магазин, детище ныне парящегося в Крестах Максика… Помню — еще бы! — как Володька его поносил, отказывался помогать, называл придурком. Что ж, а теперь вот сам в шаге от того, чтоб загреметь. И меня еще утешает… Нет, единственный вариант — сваливать. Уехать далеко-далеко, отдохнуть, отдышаться.

Купил в ларьке бутылку русской «Баварии» за семь рублей. Выхлебал. Стало полегче. Попроще. Пиво отупляет очень даже надежно. Только б еще в туалет не хотелось…

«Бавария» взбодрила немного, но в магазин «Стоп-ка!», бывший «Экзот», я зайти не решился. Конечно, хотелось поглядеть на Олю с Машей, вообще как там стало теперь, только вдруг там враги Володьки, вдруг они узнают во мне его помощника… Ведь все же здесь связано между собой, все повязаны. Бежать, только бежать!

Отвернувшись к глухой, без окон, стене, я достал паспорт, проверил, на месте ли доллары и билеты. Две бледноцветные бумажки с портретом пожилого бородатого дядьки и цифрами «50» по бокам и две бумажки побольше размером, оранжеватые, с надписью «ПРОЕЗДНОЙ ДОКУМЕНТ». Да, все на месте, в порядке тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить. И чуть больше чем через сутки я уже буду лежать на верхней полке, потягиваться до хруста костей, облегченно вздыхать. А потом усну глубоко и спокойно, надолго, как в детстве.

Приезжать домой (то есть — в трехкомнатку на Морской набережной) раньше Володьки тоже довольно опасно… Да, и здесь опасность… Мало ли что Юле в голову взбредет, чтоб от меня избавиться. Еще возьмет и разыграет попытку приставания с моей стороны. Ведь она же не знает, что сегодня увидит меня, наверное, в последний раз.

Сидим мы, например, с ней перед теликом, все нормально, спокойно. Тут приходит Володька, и она в рыданиях бросается к нему: «Этот!.. Он меня чуть… Он хотел меня изнасиловать!» Вот тогда придется не только про деньги забыть, но и про вещи, скорее всего. Ведь он разбираться вряд ли станет — поверит этой и настучит по морде. И потом валяйся на верхней полке расписным красавцем… Тьфу, тьфу, тьфу!.. Одна херня что-то представляется… Нервы, нервы за какую-то пару недель посадил конкретно…

От нечего делать стал пересчитывать рекламки. Буквально на каждом столбе по Московскому проспекту висел один и тот же щиток: улыбающийся белый медведь с бутылкой кока-колы в лохматой лапе… Насчитал пятьдесят семь на одной стороне, и на другой щитки висели так же плотно. И, наверно, так вдоль всего проспекта… Попробуй тут не соблазниться на бутылочку коки… Но я из протеста купил еще русской «Баварии». Выпил ее, посмотрел на часы (оказалось, девятый час вечера) и занялся поиском ближайшего метро.

Мои опасения оправдались — Володька еще не вернулся. Открыла мне Юля, посмотрела, как на приблудного пса, даже поморщилась и ушла в большую комнату. Разувшись, я хотел было выпить на кухне воды, но не решился, пробрался к себе, лег на диван.

Полежал немного, почувствовал — носки завоняли. Запах накатывался волнами, будто от ног к голове потягивал еле уловимый сквозняк. Так незаметный, а вот благодаря носкам… И еще под диваном лежат несколько пар, тоже грязные… Надо бы постирать… Представил, как зайду в ванную босиком, возьму тазик, насыплю в него порошок, воду пущу… Подходит, конечно, Юля и начинает: «А кто тебе разрешил тут хозяйничать? Ты порошок покупал? Ты за воду платишь?»

Нет, погожу, переживу. По крайней мере дождусь Володьку. Впрочем, через час-другой я покину этот дом. Постираю спокойно в «Дизайне». А завтра, уже через сутки, буду в поезде…

Как назло, дразня и смущая мой план, стало мечтаться, что Володька возвращается радостный и сияющий, с шампанским. Еще на пороге кричит: «Живет! Поймали подонка!» И все как прежде, нет — даже лучше. Меня посылают в Дубай работать при представительстве. Конечно, не руководить, а так, кем-нибудь неприметным, чтоб не надо было знать английский, общаться с деловыми людьми. Просто, как здесь, но только там… Море, вечное лето, девочки со всего мира, водные мотоциклы, теплый песочек…

— Слушай, Володь, — начал я, когда мы после невкусного, Юлей приготовленного подобия ужина остались на кухне вдвоем. — Я вот сказать хотел…

— Погоди, — перебил он. — Это от твоих носков опять так несет?

— Да вроде…

— Ну, сменить надо. То-то Юлька сидела куксилась.

Какие тут, блин, носки?! Я кивнул и скорее продолжил о важном:

— Вот сказать хотел… Я с девушкой познакомился. С месяц уже встречаемся… Вчера она предложила к ней переехать. Вот не знаю…

— Где живет? Как зовут?

Эти вопросы меня огорошили — я ожидал удивления, может, шуточки, а тут такая бесцветная деловитость… И я опасно долго не отвечал, просто не знал, что ответить. Зато потом сыпанул первым пришедшим на язык:

— Лена, в Веселом Поселке живет.

— Хм, и так прямо к себе зовет?

— Ну да. А что? — Я сделал вид, что обиделся его усмешке. — Она одна, отдельно от родителей. Попробуем, может, все нормально… Ты как?..

— А что мне-то… Дело твое. — Кажется, Володька поверил и отнесся к моему заявлению спокойно. — Сам решай. И когда собираешься?

Я вздохнул тяжело, давая понять, что процесс переезда мне не очень-то приятен, но другого выхода нет:

— Да сегодня бы надо… Она ждет… договорились.

— Симпатичная хоть?

— Так, ничего. Правда, старше меня на год, — приврал я для убедительности, — но так не заметно.

Володька опять усмехнулся, стал наливать в чашку заварку, а я, не теряя времени, пошел собирать вещи. И когда уже набил обе сумки, вспомнил про деньги. Попросить или нет?.. Да, надо… Да он просто обязан — я же работаю, рискую… Вернулся на кухню.

Володька, согнув плечи, сидел за столом, перед ним — пустая чашка.

— Извини, я еще хотел… если можно…

Он поднял на меня тяжелые, затравленные какие-то глаза:

— Что?

— Ну, насчет денег…

— Сколько?