Книга Шестирукий резидент - Александр Рудазов

– Поглупее ничего не мог придумать?

– Мог. Я еще и не такое могу.

– Охотно верю. И все-таки - что она задумала? Я не верю, что это просто маленькая глупая шутка! Не верю!

– Патрон, ты опять злишься. А когда ты злишься, мне больно! - возмутился Рабан.

– Извини.

Я взглянул на часы - маленькая стрелка уже переползла через семерку. Семь часов утра. Щученко в соседней комнате оглушительно скрипел раскладушкой, ворочаясь с боку на бок. Святогневнев в подвале звенел склянками. Интересно, что он там опять химичит? Наверняка выращивает нового смертоносного микроба.

По крайней мере, теперь я могу быть спокоен - не пройдет и суток, как уже буду дома. То есть, не дома, конечно - у меня вообще нет собственного дома. На конспиративной квартире, в Лэнге. В замке моего папаши… чтоб ему на том свете икалось погромче. А вот интересно, куда попадают демоны после смерти? Куда-то ведь они все-таки попадают - душа у всех бессмертна. Или они сразу отправляются на реинкарнацию? Спрошу при случае у миледи Инанны - Рабан не знает.

Считаем, сколько времени я отсутствовал. В Хрустальных Чертогах задержался всего часа на три-четыре - сдал пленника, отчитался, получил новое задание и перекусил. На Земле-2016… часов на пятнадцать, не больше. А тут… третий день пошел. Ну, это еще ничего, это ерунда. Если, конечно, Мария Савоськина не приготовила для меня какой-нибудь особенной пакости. Ух! Верно говорят - все зло от женщин!

– Олег, ты чего там хрипишь? - окликнул меня снизу Святогневнев. - Опять есть хочешь?

Лев Игнатьевич благоразумно наполнил холодильник так, что он не закрывается - пришлось подпереть дверцу тумбочкой. С моим аппетитом это отнюдь не лишнее. Все-таки я ем впятеро, а то и вшестеро больше взрослого человека среднего веса.

– Не хочу, но все равно спасибо, - вежливо поблагодарил его я, усаживаясь на табурет.

Святогневнев еще вчера купил себе новый телевизор и очень мягко попросил Щученко больше не кидаться в него ничем тяжелым. Ефим Макарович посмотрел в его обесцвеченные глаза и почувствовал, что ему как-то не по себе. Хотя почему - не понял.

Мы не сказали ему, что этот безобидный микробиолог - ходячий мертвец. Зачем зря волновать человека? Кто его знает, как он отнесется к этому факту? Он хоть и полковник КГБ, но с зомбями раньше вряд ли встречался. С другой стороны, он и с инопланетянами раньше не встречался, а я у него не вызвал даже легчайшего любопытства. Ладно, все равно завтра я уже верну его обратно в привычное коммунистическое окружение.

– Товарищ Бритва, я у вас хотел бы, значить, уточнить некоторые организационные вопросы!

О, легок на помине. То-то раскладушка так скрипела - полковник всегда ворочается перед тем, как проснуться.

– Слушаю вас, Ефим Макарович, - вежливо повернулся я. - Хотите узнать, что на завтрак?

– Це я и так знаю. На завтрак, значить, еда. А сегодня у нас на повестке дня лежать еще некоторые другие несрочные, но крайне безотлагательные вопросы. Пункть, значить, первый - я так правильно понял, шо мы в параллельном мире, чье существование доказано согласно закону Эйнштейна-Ленина?

– Эйнштейна… Ленина? - выпучился на него я. - Полковник, а при чем тут Ленин? Эйнштейн правильно, он доказал… ну, по крайней мере, предположил с большой долей вероятности… но Ленин-то тут при чем?

– Вы мне здесь, значить, не коллаборационируйте! - строго потребовал Щученко. - Владимир Ильич этого буржуйского интеллигентишку, значить, вдохновлял морально! Хрен бы тот без него шо изобрел!

– Ладно, не буду спорить. В пункте первом вы правы - мы в параллельном мире. Как я вам и говорил с самого начала.

– О как! - довольно кивнул полковник. - Тогда, значить, воспоследуеть пункть второй - этот параллельный мир есть то, шо всякие научные фантасты навроде товарищей Ефремова и Булычева называють антимиром. То есть - здесь все неправильно, все наперекосяк. В правильном мире товарищ Берия жил долго и счастливо, построил коммунизм и упокоился в Мавзолее номер три! А в вашем шиворот-навывернутом его расстреляли поганые оппортунисты, и великое дело Ленина-Сталина было разрушено ко всем чертям! Я провел исследование! - потряс кипой бумаги он. - Це поганый антимир! Здесь победило Зло!

– А Берия - это Добро? - скептически спросил я.

– А як же? - удивился Щученко. - Я вам, товарищ Бритва, скажу без утайки - Владимир Ильич коммунизм задумал, Иосиф Виссарионович построил, а Лаврентий Павлович укрепил! А дальше уже проще, значить, было.

– Ну, в этом вопросе я не слишком компетентен, - признался я. - Хорошо, допустим. А дальше-то что?

– Еще не думал, - честно признался Щученко. - Я, значить, рассуждаю так - сначала сделаем оргвыводы, а потом уже из них будем делать оргвыводы. Но главное мы уже выяснили.

– Да?

– Вне всяких сомнений, товарищ Бритва! Главное - мы не имеем, значить, права оставить этот мир прозябать во тьме и невежестве! Мы просто обязаны построить здесь коммунизм!

– А мое участие обязательно?

– А шо - хочете взять самоотвод?

– Если можно.

– Не можно! Больше скажу - нельзя! Немедленно, значить, приступить к постройке счастливого коммунистического общества! Вы со мной, или мне вас расстрелять? Кстати, верните-ка мне табельное оружие - у вас на его разрешения нету.

– Не-а, не верну.

– Товарищ Бритва, це не по-товарищески! - надулся полковник. - Как я, значить, буду вас расстреливать без пистолета, а? Об этом вы подумали?

– Подумал. Потому и не верну.

Пистолет я спрятал в банке с мукой - надо же было где-то спрятать? Лучше бы, конечно, в сейфе, но у Святогневнева сейфа нет.

Щученко явно не шутил. Бравый полковник всерьез взялся за работу - и начал с того, что сбегал к киоску за газетами. Правда, цены по-прежнему вызывали у него шок - на Земле-2016 за десять рублей можно купить наручные часы. И очень неплохие. Конечно, газета, стоящая такую же сумму, возмутила Ефима Макаровича до глубины души.

Вернувшись с толстенной пачкой газет и журналов, Щученко углубился в изучение последних новостей. При этом он громко кхекал, потел, беспрерывно ел соленые помидоры и время от времени густо краснел. Коммунистическая пресса его родины до сих пор сохраняла редкое целомудрие во всем, касающемся… да просто во всем. Фотографии, считающиеся у нас всего лишь слегка фривольными, для Щученко выглядели страшнейшей порнографией.

– Шо за бредятина! - непрерывно ворчал он. - Дружить, значить, с Американщиной - во дурость-то, а? Да там же сплошь омерзительные капиталисты! Родину всю разбазарили, як чашку на осколочки раскололи…

На то, что у нас не было Третьего Потопа, он особого внимания не обратил - полковник никогда не интересовался историей, географией и прочими науками, не относящимися к современной политической обстановке. То, что у этой Москвы нет моря, он тоже пока что не заметил. А я не стал его просвещать - по себе знаю, как опасно вываливать на человека слишком большую лавину новой информации. Со мной так было - до сих пор в себя прихожу.