Книга Медиавирус - Николай Трой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кстати, любопытная деталь, заставляющая Леонида неприятно ежиться: для взлома системы Аннигилятор использовал логин и пароль Джона Беннета. Очень странно. Как он мог знать его? Как смог предугадать, кто помчится на его задержание? И вообще, паршивая мысль – есть ли у него пароли других агентов? Например, пароль Леонида?
Снова, в который раз за сегодняшнюю ночь Дракона, мысли прервала вибрация блэкберри. Звонил шеф из Лиона.
– Месье Бенуа?
– Здравствуй, Леонид!
Голос шефа не дрожал, но звенел от напряжения:
– Слава Богу, что я успел до тебя дозвониться!
– Есть новости?
– Да куда нашим новостям до ваших? – пошутил месье Бенуа невесело. – Вот из-за них-то я и звоню.
– Да?
– Это правда, Леонид? Стрельба на Хоккайдо? Там действительно был Аннигилятор?
– Пока не знаю. Я сейчас лечу на место.
– А Беннет? Фест? Сугимото?
Ага, кажется, Леонид догадывается, к чему идет разговор.
– Они погибли, месье Бенуа. Так сказано в оперативной сводке.
– Сожалею, – ответил шеф бодро. – Теперь слушай сюда. Разговор сейчас не пишется, он вообще не официальный, понял?
– Так точно.
– У нас мало времени. Как только ЦРУ и местный отдел Интерпола узнают, что случилось, погибшим пришлют замену. Конечно, японцы будут землю рыть за своих, но и с ЦРУ ссориться не захотят. Тебе уже звонили?
– Власти? Нет. Пока.
– Хорошо. Значит, так, тебе, Леонид, предстоит сложная работенка. В условиях ограниченного времени понять, что там на самом деле произошло. Понять, оценить, расставить приоритеты и закончить дело. Закончить так, как надо? Все ясно?
Очень красноречиво прозвучала фраза без уточнения, кому именно надо.
– Все понял, месье Бенуа. Буду стараться.
– Хорошо. Только не расслабляйся там. Сейчас на тебя станут давить со всех сторон. Несладко между линиями фронта, Леонид, очень не сладко. Но это великолепная практика. После такой обычно и получают звания и медали.
«Истинный политик наш месье Бенуа, – подумал Леонид. – Сумел приказать так, что никто не подкопается, да еще и награду возможную посулил. Профи. Только вот о тех бедолагах в порту, жизни свои положивших, никто и не вспоминает…»
Захотелось выругаться. От души, сочно, переходя на личности и презрев чины. Только невероятным усилием воли Леонид сдержался, напомнив себе, что эти жертвы не напрасны. Все погибшие – герои, избранные на службу обществу и сполна отдавшие долг. Их гибель не пройдет даром, спецслужбы получат новые методы борьбы с такими выродками, как Аннигилятор.
А месье Бенуа…
Ну что ж, дорастая до определенной высоты и званий, получая влияние, человек меняет и личностные приоритеты. Взводный должен сохранить жизнь солдатам; маршал – армии; Бог – человечеству. И у каждого из них своя ответственность, грехи и размер жертвы, на которую можно пойти, чтобы не было пирровой победы, а лишь полный и безоговорочный триумф. Нельзя винить шефа, сейчас на его весах честь Франции и ее народа.
– Все понял, месье Бенуа, – ответил Леонид уже без эмоций. – Сделаю все возможное.
– Я на тебя надеюсь. И да хранит тебя Бог!
Так что? Это значит, что ему дали почти официальный карт-бланш на очень срочное закрытие дела и, более того, на похищение самых ценных улик? Если, конечно, таковые найдутся.
Не успел Леонид начать продумывать дальнейшую стратегию в свете новых фактов, как блэкберри вновь потревожил хозяина. На этот раз номер оказался незнакомым, но, судя по весьма специфическому коду, это кто-то из коллег покойного Беннета.
«Дьявол! До сих пор не могу поверить, что Джона больше нет в живых!!»
– Алло, мистер Аль-Дагит?
– Это я. С кем имею честь беседовать?
– Меня зовут Энтони Гуджино.
Потом собеседник назвал свой пост в ЦРУ. Весьма и весьма впечатляющий.
– Чем могу служить?
С американской претенциозностью и прямолинейностью мистер Гуджино заявил:
– В связи с печальными событиями в порту Вакканай…
– Приношу вам свои соболезнования…
– …Я отдал приказ назначить нового командующего операцией. Мистер Аль-Дагит, в течение пары часов к вам присоединятся наши специалисты. Будьте добры ввести их в курс дела и передать все имеющиеся в вашем распоряжении средства и данные.
«Плевать ему на соболезнования, – подумал Леонид потрясенно. – А что значит…»
– Что значит «передать все»…
– Из этого следует, мистер Аль-Дагит, – перебил американец, – что в связи с особым положением и огромным ущербом, нанесенным киберпреступником, мы берем дело под свою юрисдикцию. Извините, но в ваших услугах более не нуждаются. Вы можете возвращаться домой. Ваше начальство будет немедленно оповещено.
– Но…
– До свидания, мистер Аль-Дагит. Спасибо за работу. Уверен, вы получите достойную благодарность за верную службу.
Вот теперь Леонид позволил себе выругаться. Правда, вовремя прервал тираду. Впрочем, никто не понял французскую речь. И это к лучшему.
Когда блэкберри зазвонил в третий раз, Леонид уже не удивлялся.
– Аль-Дагит слушает!
На этот раз звонил японский министр. Очень вежливо, но с воинственными интонациями сообщил, что страна в трауре, что они потеряли многих верных и преданных сыновей. Конечно, говорил он, вы все и так понимаете. Он выразил уверенность, что Леонид поступил бы на его месте точно так же. И в заключение резюмировал, что с этой минуты занимаются Аннигилятором только японские спецслужбы.
– Это внутреннее дело Японии, – подчеркнул он. – Мы, конечно, непременно поделимся информацией с Интерполом Франции, ООН и ЦРУ, но доведем его до конца сами. Благодарю за понимание. До свидания!
«Значит, – думал Леонид, разглядывая пристани Вакканай, – у меня два часа максимум. А месье Бенуа был прав, старый лис, времени совсем мало…»
Конечно, когда прибудут истинные хозяева положения, как хищные рыбы сплываются на свежую кровь, он отойдет в сторону. Но до той поры Леонид будет изо всех сил рвать жилы, только бы найти любую крупицу данных об Аннигиляторе. Этот парень заслужил, чтобы его прижали к стенке!
Ягненок на веревочке
Япония, Хоккайдо, Вакканай
Андрей не слишком понимал, что с ним сделали. Большую часть процедур он попросту не заметил – был в отключке. Пришел в себя уже в этом хлипком на вид деревянном домике. Кажется, судя по навязчивому запаху, здесь жил какой-то рыбак.
Когда очнулся, обнаружил себя в бинтах, лежащим на циновке в углу. Мысли немного путались, в голове была тяжесть, но в общем-то было терпимо.
