Книга Война корон - Кристиан Жак

Пир еще не закончился, когда Минос незаметно покинул дом казначея.

Поначалу он сделал вид, что направляется к дворцу правителя, где ему отвели покои, но потом свернул в сторону, то и дело осторожно оглядываясь, проверяя, не следят ли за ним.

Проходя мимо казарм, он буквально вжимался в стену, боялся, что его заметят дозорные. Сердце у него учащенно билось, он едва дышал. Стараясь не попасться на глаза стражникам, спрятался под воротами и долго стоял там, прислушиваясь, не решаясь продолжить путь. Раз десять примерялся и наконец бегом преодолел последний отрезок пути.

Дом человека, с которым ему нужно было переговорить в строжайшей тайне, был погружен во тьму. Они заранее условились, что тот не зажжет ни единого факела. Навстречу Миносу приоткрылась дверь.

— Ты уверен, что за тобой никто не шел? — спросил испуганный голос.

— Уверен.

— Тогда входи, не мешкай.

Хозяин и гость сели рядом и заговорили шепотом.

— А других сановников ты посвятил в наш план? — осведомился художник.

— Я лишь прощупывал почву в разговоре с двумя из них. Не могу ручаться, что и этим можно доверять. По-моему, лучше вообще отказаться от твоего плана. Строить заговор против правителя чрезвычайно опасно. Все прежние заговорщики скончались в страшных мучениях.

— Я тоже скончаюсь в страшных мучениях в этой проклятой тюрьме. Пока жив Апопи, мне не увидеть родного Крита. Единственный выход — прикончить тирана.

— У правителя повсюду осведомители и шпионы. К тому же Хамуди не дремлет. Прикончить Апопи почти невозможно!

— Почти! Значит, есть хоть проблеск надежды. И ты уже нашел двух сторонников. Неплохо для начала.

— Если честно, я сомневаюсь в успехе.

— Где же твоя решимость бороться с ним до конца?

— Решимость решимостью, но теперь его власть укрепилась, и низвергнуть его едва ли удастся. Если ты не одумаешься, то окажешься в лабиринте.

— Правитель нуждается во мне и ценит критское искусство, — напомнил художник. — Кто, кроме Миноса, украсит дворец Апопи? Думает, что я всецело ему покорен, кроток. Меня он заподозрит в последнюю очередь. Грех не воспользоваться таким преимуществом!

Последнее соображение показалось собеседнику убедительным, но он все еще колебался.

— Верно, Апопи тебе доверяет. Но сознаешь ли ты, насколько опасен твой замысел?

— Ради свободы и Крита я готов на все. Ищи тайных врагов и недоброжелателей правителя, они нам помогут.

Ветреница хотела провести ночь с Миносом, но художник ушел в самом разгаре пира, видимо, устал и решил лечь пораньше, чтобы выспаться. Каково же было ее удивление, когда она заметила, что он крадется вдоль стен по улице, с тревогой озираясь по сторонам.

Снедаемая любопытством и ревностью, красавица последовала за ним. Она видела, как Минос направился к управителю царского дома, заподозренному в измене.

У Ветреницы живот скрутило от боли. Неужели единственный мужчина, что по-настоящему дорог ей, участвует в заговоре? Неужели ее Минос заодно с мерзавцем?

40

Каждое утро к Тетишери являлись с докладом военачальники, возглавлявшие фиванский гарнизон. На южной и северной башнях города день и ночь стояли дозорные, готовые немедленно оповестить жителей в случае приближения гиксосов. Благодаря неустанным трудам рачительного Хирея, смотрителя житниц, горожане ни в чем не нуждались. Длительный мир и благоденствие пошли на пользу даже стадам. Пастухи нарадоваться не могли, столько наплодилось ягнят, поросят и телят.

Управитель царского дома Карис обнаружил поистине государственный ум. Он наладил в Фивах торговлю, причем положил конец всем плутням и злоупотреблениям, возродив культ Маат — Истины и Закона. Отныне богатый не обирал бедного, а сильный — слабого. Карис подробно рассказывал царице-матери о том, откуда приехали купцы, какие привезли товары, насколько те хороши и многочисленны. Жрецы Карнака разрешали возникавшие споры и вели учет всем поступлениям и расходам.

Несмотря на непрерывный поток дел и забот, старая царица принимала деятельное участие в воспитании и обучении своего младшего внука Яхмоса. Мальчик прекрасно стрелял из лука, владел копьем, грамотно писал скорописью и классическими иероглифами, мог составить послание и указ. Тетишери давала ему читать сказки, предания и изречения мудрецов древности, к примеру великого Птаххотепа. Все наставники дивились серьезности и работоспособности юного ученика, его цепкой памяти и живому уму. Он трудился с невероятным упорством и никогда не роптал, если ему задавали больше обычного. Яхмос не щадил сил, поскольку страстно желал как можно больше знать и уметь.

Обыкновенно бабушка с внуком вставали на заре и вместе завтракали.

Но на этот раз Яхмос задерживался, и старая царица попросила служанку разбудить его. Та вскоре вернулась встревоженная и огорченная.

— У принца сильный жар! И он дрожит в ознобе.

Тетишери со всех ног бросилась к заболевшему мальчику. Она почувствовала, что теперь именно на ней лежит вся ответственность за младшего сына Яххотеп, которому в будущем предстояло столько великих свершений и подвигов. Царица не перенесет его безвременной смерти.

В детстве и Яххотеп перенесла похожий недуг. Тетишери решила лечить Яхмоса так же, как некогда лечила дочь. В первую очередь следовало наладить работу сердца и кровеносной системы. Жар — лишь симптом, важно очистить главнейшие органы: печень, легкие, селезенку — и он исчезнет. Старая царица занялась приготовлением лекарства, состоявшего из бычьей крови, терпентинового масла, донника, ягод можжевельника, пивных дрожжей и хлебной закваски, смешанных в строго выверенной пропорции.

Мальчик ухватился за руку бабушки:

— Ты думаешь, я умру?

— Что ты! Ты будешь жить! Тебе еще многому нужно научиться.

— Государь, к Кусам подплывают барки! — возвестил градоправитель Эмхеб.

— С какой стороны?

— С юга, государь.

— Прикажи бить в барабаны, поприветствуем их.

Расчет был прост. Если это флот Яххотеп, то в ответ на приветствие на барках развернут паруса с изображением лунного диска, плывущего в ладье. Враг тоже обнаружит себя, оставив паруса свернутыми или показав другой символ. И защитники Кус узнают, что нужно готовиться к сражению на реке.

Все всматривались в первую барку с тревогой и напряжением.

Слишком уж медленно разворачивался парус. Солнце стояло в зените, било прямо в глаза, и невозможно было рассмотреть, что же выткано на полотнище.

— Лунный диск! — радостно крикнул Эмхеб. — Я различил, это он! Наконец-то прибыла царица!

Знамя Яххотеп реяло на мачтах. С берега приветствовали торжественным барабанным боем долгожданный миг объединения армии — освободительницы Египта.